Восстание Персеполиса - Кори Джеймс (читать книги без сокращений .txt) 📗
- Да? - сказал он.
В спальной комнате они были одни. Она сидела, подрезая ногти на ноге, маленьким ножиком, который он нашел для нее. Из-за какой-то дряни в ее лекарствах, они становились толстыми и желтыми. Он знал, как для нее важно держать их короткими, хотя она никогда и ничего об этом не говорила.
Он наблюдал за ощущениями в своих руках, которыми он мог бы обхватить, и сломать ее шею. Сначала напряжение, потом скрежещущий звук, когда поддастся хрящ. Он представлял ее глаза, недоуменные и осуждающие это предательство, когда их покинет жизнь. Ощущение было таким же ясным, как будто он действительно это сделал.
- Возвращается не так много, как должно, - сказала она. - По идее система способна дать восемьдесят восемь - девяносто процентов восстановления, но мне кажется, при походе на Фригольд, мы не выпрыгнули и за восемьдесят пять.
- Стоит взглянуть, - сказал Амос. - Есть какие-нибудь подозрения?
- Я хочу посмотреть на водяные фильтры. Предполагалось, что это лучшие фильтры из возможных, если не переделывать систему под прямую подачу геля, но похоже, они не выдают столько, сколько указано на этикетке.
Он прикрыл глаза, и перед его мысленным взором предстала система рециркуляции Росинанта. Если фильтры неэффективны... да, могло падать давление, направляемое к рециркуляторам. Этого было бы достаточно, чтобы понизить процент восстановления. Он представил, что еще могло на это влиять.
- Надо будет глянуть на линии подачи, - сказал он.
- Посмотреть, нет ли где вздутий? - спросила она.
Он хмыкнул. Персик нахмурилась и кивнула, как делала всегда, когда они приходили к соглашению. В Роси еще оставалось несколько вещей, которые он знал лучше нее, но таких было совсем немного. И в основном, они находились в системах вооружений. Их она не любила, и в результате уделяла им меньше внимания. Разговоры, которые он вел с ней, он не мог бы вести ни с кем другим.
Но эти разговоры не могли оттолкнуть другие мысли. Не могли ничего сделать с комом в его горле.
- Думаешь, Холден в порядке? - спросила она.
- Да, или нет, - сказал Амос. Ком в горле стал немного больше. Немного туже. Он не был уверен насчет причины.
- Хотела бы я, чтобы я могла сделать больше, - сказала она.
- Наоми что-нибудь придумает. И мы сделаем все, что потребуется.
Она закончила с последним ногтем, и бросила ему нож. Он поймал его в воздухе, закрыл, и положил под подушку, где он и остался. Персик достала очередную пару своих таблеток, проглотила их на сухую, и легла на спину. Между ее койкой, и койкой над ней, было недостаточно места, чтобы получился полноценный удар, но он представлял, как можно выполнить прямой удар по ее ребрам. Или в голову. Прижать ее спину к переборке, и следующих ударов она уже не сможет избежать. Он не собирался этого делать, но мысли все равно пришли.
-Тебе нужно поспать? - спросил он.
- Немного.
- А потом ты должна попытаться поесть.
- Во мне сейчас почти ничего не задерживается.
- Вот поэтому это и называется "попытаться" - сказал он. - В худшем случае, просто размажь еду по лицу, как маленький ребенок. Впитаешь немного питательных веществ через кожу.
Она хихикнула. - Ладно, уболтал, большой парень. После того, как отдохну.
- А я этим займусь сейчас, - сказал он. - Если тебе что-нибудь нужно, просто скажи.
- Спасибо, - сказала Персик.
Он отправился на камбуз, по дороге его плечи терлись о кабельные каналы и трубы, с обеих сторон коридора. На камбузе один из людей Сабы пил кофе из чашки. Привлекательный парень, славный малый. Комок в голе немного дернулся, и Амос почувствовал, как чашка кофе врезается в лицо парня. Кромка чашки срезает верхнюю губу. Кофе сжигает обе. Он почувствовал, как это может быть, - откинуть его со стулом, затолкнув ноги под стол, чтобы он не мог сгруппироваться, и тянуть вниз пока его спина не переломится. К тому времени подтянутся другие. Друзья парня. Он просчитал, как убить их тоже.
Амос улыбнулся любезно, и кивнул. Парень кивнул в ответ. Амос заказал тарелку овсянки с медовым вкусом. Сел отдельно, чтобы поесть. Парень Сабы допил свой напиток, и ушел. В один момент, когда он повернулся спиной, Амос почувствовал, как его нога бьет его под колено, сбивая вперед и вниз, где он окажется в правильном положении для удушающего захвата. Амос вздохнул, и зачерпнул еще одну ложку каши. На Роси такая еда была получше, но в любом случае она была горячей. Это смягчило его горло.
- Эй, здоровяк, - сказала Бабс с порога.
Она зашла и села напротив него. Челюсть выдвинута, взгляд твердый и прямой. Смотрит прямо на него, как будто играет Холдена.
- Есть минутка?
Амос взял свою полупустую миску, бросил в нее ложку, и выбросил все это по дороге к двери.
Это была станция экологического контроля, спустя около семи дверей ниже по коридору. Саба использовал ее, чтобы хранить еду, но все они ели полноценную пайку, поэтому, по большей части здесь было пусто. Помещение было только с одним входом, поэтому в нем никто не задерживался надолго. Толстые стены были заполнены изоляционной пеной. Типа, помещение для жрачки, вроде ничего такого. Но на самом деле, если бы пришли лаконианцы, оно стало бы смертельной ловушкой. Он толкнул дверь плечом, открывая ее. Шаги Бабс звучали позади, твердые, быстрые и властные. Как шаги школьного учителя, собирающегося устроить разнос своим ученикам.
В комнате было темно, но он нашел выключатель. Зажглось слишком яркое техническое освещение. Здесь была половина поддона с размельченным белком, и несколько бадей с зерном и дрожжами. Стены были покрыты стальными пластинами, и только в одном углу была заплатка из карбоновой сетки. По стыку потолка и левой стены проходила какая-то труба. Сами системы экологического контроля были заперты в шкафах с безопасными дверями, взять которые смогли бы лом, газовая горелка, и пара часов времени. Все это место было размером три на четыре метра, и пару метров высотой. Не идеальное, но хорошее. Более подходящего помещения все-равно не нашлось бы.
Бабс зашла за ним, и закрыла дверь. У ее носа были две маленькие складки рядом с ноздрями, похожие на полумесяцы, которые появлялись, когда она была на взводе. Комок в горле пульсировал, словно опухоль. На секунду он подумал, что он сейчас прорвется.
Бабс скрестила руки, перегородив дверной проем.
- Слушай, Амос. Я понимаю, что ты на меня злишься. И клянусь Богом, ты сейчас меня тоже подбешиваешь. Но мы - команда. Мы друзья, и мы можем с этим справиться, что бы там ни было. Я здесь, ладно? Так что, что бы там не...
- Когда ты успела превратиться в ебучую лапочку, Бабс? - сказал он. Его руки покалывали, как будто у них было слишком много энергии. Как будто он их ободрал. - Ты реально пришла сюда поболтать о своих чувствах?
Ее лицо побледнело, глаза сузились. Она расцепила руки. Ее вес опустился к бедрам. Колени слегка согнулись. Он полагал, что ее хватит еще на пару-другую оскорблений, но эта оценка оказалась неверной.
Она повела плечами, разворачиваясь в бедрах, ее правая рука полетела вперед. Несколько лет назад он, возможно, смог проскользнуть под ней, и войти внутрь замаха. Но несколько лет назад и она, возможно, была бы быстрей. В любом случае, все, что ему удалось, - это отдернуть голову, и оттянуться назад на пару сантиметров, прежде чем ее кулак хряснул его по скуле. Если бы он промедлил, этот удар размазал бы его нос по всему лицу. Ее следующий удар уже был на подходе, и он повернулся, чтобы закрыться плечом. Боль была стремительной, яркой и знакомой, как старая песня. Он почувствовал как комок в его горле взорвался, как шар, расширяясь больше него самого.
Он ударил ногой по прямой, чуть выше ее бедра, все еще с полусогнутым коленом второй ноги. Не для того, чтобы повредить ей, а чтобы оттолкнуть назад, и в освободившемся пространстве, которое он отыграл между ними, он обрушился на нее. Правый кулак полетел прямым ей в лицо, левый с раскачкой пошел к ребрам. Она подняла руки в боксерскую стойку, но опоздала на долю секунды. Он пробился сквозь ее защиту, проскочил ее, его правый локоть перехватил ее через горло, и он прижался спиной к двери. Надавил на ее трахею. Она нырнула вниз, в попытке освободить дыхание. Его ноги и спина заболели от усилия, с которым он пережал ей горло. Он стиснул зубы, пока они не заскрипели.
