Оберон - 24. Трилогия (СИ) - Машков Александр Иванович "Baboon" (книги без регистрации TXT) 📗
— Я думала, что ты просто капризничаешь, когда говорил, что боишься оставаться один. Если бы знала, не оставила бы тебя.
Я ничего не ответил, потому что не поверил, пошёл в прихожую обуваться. Сама сказала, что пойдёт к другу, просто наша ссора была ей на руку.
— Не задерживайся! — крикнула мне вслед Катя, я кивнул, не оборачиваясь.
По лестнице я не бежал, шёл медленно, пытаясь успокоиться.
В ювелирном магазине я оформил покупку, мне уложили подарок в красивый футляр, перевязали розовой ленточкой. Я положил футляр в карман, сходил до цветочного киоска.
Попросил розовые розы, тринадцать штук. Деньги потратил все. Вот и всё, — подумал я, теперь можно уходить. Купив букет, я бегом побежал к Машиному дому, входная дверь как раз открылась, потому что выходил мужчина с собакой. Собаке я не понравился, она заскулила и поджала хвост.
Я не стал на неё обращать внимания, поднялся на третий этаж и надавил кнопку звонка.
Мне открыла какая-то женщина, по-видимому, мама Маши. В комнатах играла музыка.
— Ты к Маше? — спросила она, — Антошка?
— Да, позовите, пожалуйста, Машу!
— Да ты проходи, ребята уже собираются.
— Мне некогда, позовите… — я увидел Машу, она вышла, услышав наш разговор.
— Тошка! — обрадовалась она, — Почему не заходишь?
— Я… — я опять замолчал, за Машей вышел Славка. Маша обернулась.
— Слава, подожди, я сейчас, — Славка отошёл, но стоял и смотрел на нас.
— Катя, я пришёл проститься с тобой, поздравляю с днём рождения, — протянул я ей цветы, — и вот, ещё, — протянул я ей футляр.
— Что это? — спросила Маша.
— Подарок, Маша, на память. Я ведь ухожу навсегда, — я повернулся, и стал спускаться по лестнице.
— Тошка, подожди! Так же нельзя! — крикнула Маша, подбегая ко мне, — Никто не захотел прийти ко мне, когда узнали, что у меня в гостях будет Славка.
— Извини, Маша, мне надо идти.
— Ты не хочешь ко мне заходить из-за Славки? — спросила Маша, заглядывая мне в глаза.
— Что ты, Маша! Причём тут Славка? Я еле уговорил Катю, чтобы она отпустила к тебе, попрощаться, так что, извини, тороплюсь! Прощай! — я бегом сбежал до входной двери, с трудом её открыл и вышел на улицу.
Вроде сделал всё, что хотел, но осталась какая-то досада. На Машу? Я сам хотел, чтобы они со Славкой помирились, тем более, теперь знаю, что они не рылись по моим карманам, пока я валялся в отключке.
Хотя, теперь все друзья отвернутся от неё, потому мне её жаль. И ещё жаль, что мы с Машей не посмотрели вместе подарок, я не увидел, как на ней будут выглядеть украшения, как она бы радовалась, поцеловала бы меня.
Женька? Он сегодня был в школе, не сказал о своём решении ничего. Пусть с ним занимаются взрослые. Алиса, как я и хотел, подружилась с Димкой, Женька с Алёной.
Может, в Алёне всё дело, что, Женя не захотел со мной уйти? Что ж, это твой выбор, Женя!
Когда я зашёл в свою бывшую квартиру, Катя уже нервничала.
— Наконец-то! — сердито сказала она, — Пошли скорее!
— Куда ты торопишься? — удивился я, — Там же время не идёт!
— Зато здесь идёт! Да! Зачем ты дверь исцарапал? Тоже от испуга?
— Какую дверь? — удивился я, — Не трогал я никакую дверь! — я посмотрел на дверь, ведущую в мою комнату, и замер: на ней были явственно видны следы когтей и клыков.
— Катя! — севшим голосом спросил я, — Ты видела у меня такие когти и клыки?
— Ты хочешь сказать… Пошли скорее! — Катя схватила меня за руку, потащила к двери, ведущей в наш Мир.
Глава четвёртая,
В которой мы возвращаемся домой
Мы открыли дверь, и я провёл Катю в одну из комнат нашей квартиры, на сотом этаже.
— Антон! — сурово спросила Катя, — Кто там был?
— А я знаю?! Я думал, что это просто Страх! Вторую ночь я совершенно не помню, очнулся с простыней во рту, и мокрый!
— Больше я тебя не оставлю одного! Тебя съедят, что я буду делать? — я удивлённо посмотрел на Катю:
— Ты так шутишь?
— Какие шутки?! Мне без тебя не выбраться! — я открыл дверь в коридор, где нас уже ждали Май и Алия, и пошёл к себе, извинившись перед братом и сестрой, сослался на сильную усталость.
В своей комнате я разделся и лёг на диван, пытаясь привести мысли в порядок. Ничего не получалось, от мысленных усилий я устал и задремал.
Разбудил меня Май.
— Тон, пора идти, обедать. — Я потянулся и сказал, что мне надо сначала помыться и одеться.
Май согласился и ушёл, а я отправился в душ. Хорошо отмылся, с ностальгией вспоминая, как меня мыла Катя, потом относила на руках в постель, пела колыбельную.
Я даже немного смирился с её выходкой.
Оделся в лёгкие белые шорты и рубашку-поло. Осмотрел себя в зеркале, даже понравился себе, думая, что девочки все были бы мои.
Так я и вышел, в столовую. Стол был уже накрыт, ждали только меня.
Я подошёл, отодвинул стул, собрался сесть.
— Стоять! — негромко, но тяжело сказала Катя, сидевшая во главе стола, — Что вы себе позволяете, Антониэль? Идите, переоденьтесь, как подобает, и больше никогда так не делайте! В следующий раз останетесь без обеда!
Я тупо смотрел на Катю, ничего не понимая. Кто это меня тут строит? Ярость затмила мне взор:
— Да пошла ты!.. — я сдержался от дальнейших эпитетов, изо всей силы пнул стул и, прихрамывая, ушёл к себе в комнату. Там, тяжело дыша от злости, подошёл к окну, смотрел на город, и не видел его. Все эти красоты я променял бы на Славутич. Только без ночной пустой квартиры, где материализуются Страхи.
— Антон! Ты что себе позволяешь? — вошла разгневанная Катя.
— Извольте выйти вон, и не входить ко мне без стука! — сквозь зубы процедил я, с ненавистью глядя на Катю.
Катя посмотрела мне в глаза, побледнела, и вышла.
Я так и стоял возле окна, никак не мог успокоиться.
В дверь тихонько постучали.
— Войдите! — сказал я, ожидая увидеть Катю, но вошёл Май, оглянулся, и завёл Алию. Я улыбнулся, увидев Алию в полукомбинезончике, увешанным такими же железками, как у меня.
Алия подбежала ко мне, взяла за руку, стояла и молчала. Май встал с другой стороны, тоже в такой же одежде. Мне стало тепло и спокойно: мои братик и сестрёнка старались меня успокоить, наделяли меня уверенностью, что они соскучились по мне и очень меня любят. Причём Алька любила меня не как братика, а как друга.
— Тоник, ты кушать хочешь? — спросила меня Алия, вынимая откуда-то из бесчисленных карманов яблоко.
Я протёр его руками и вгрызся в сочную мякоть.
— Вы гулять собрались? — спросил я.
— Нет, что ты! Мы к тебе пришли.
— Не хотите гулять? — удивился я.
— Хотим, но нас не отпустят, — сказал Май.
— Что значит, «не отпустят»? — удивился я, — Детям положено гулять, иначе они будут худыми, бледными и невесёлыми. Иди, Алька, скажи нашей домомучительнице, что мы идём гулять, а я пока переоденусь.
Алия убежала. Я доел яблоко, оставив огрызок на столе, и переоделся в полюбившийся мне полукомбинезончик.
Постучались в дверь, я разрешил войти. Вошла Катя, с царственной осанкой, и, глядя поверх моей головы, сказала.
— Никто никуда не пойдёт, пока Антониэль не пообедает. А не пообедает он до тех пор, пока не научится себя вести в приличном обществе.
— Я уже пообедал, — сказал я, бросая Кате под ноги, огрызок яблока, — и кто это здесь приличное общество, прости…господи?! — я смотрел на Катю полным презрения взглядом, вспомнив все свои последние унижения.
Катя вспыхнула, посмотрела на меня, ставшим вдруг беззащитным, взглядом, от которого мне её стало, невыносимо жаль. Но я продолжал:
— Обед будете привозить сюда, на сервировочном столике, госпожа гувернантка, а сейчас мы пойдём на положенную нам прогулку.
— Да делайте, что хотите! — в сердцах сказала Катя, — Ты же собрался писать на меня докладную? Можешь не стараться, я сама напишу рапорт. Не пойду с тобой больше никуда! — Катя развернулась и убежала. Я даже мысленно кинулся за ней, но сдержался, вовремя вспомнив, как она растоптала сказку, которую мы придумали вместе с ней. Она и придумала, а я слишком увлёкся.
