Слабое звено (СИ) - Кунцев Юрий (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Отдайте, — протянула она руку.
— Нет, — спрятал он бумаги за спину, — Перестаньте цепляться за эту мысль и освежите чем-нибудь свою голову.
— Бьорн…
— Ирма, он очень опытный штурман, — присел Бьорн за стол, убедившись, что драки не произойдет, — В таких вещах он соображает лучше нас обоих, поэтому поверьте ему на слово. Когда я был в вашем возрасте, мне тоже иногда казалось, что я могу быть умнее всех.
— Считаете меня сумасшедшей зазнайкой?
— Переутомившейся зазнайкой, — поправил Эркин, — Но мы все понимаем, ситуация особенная, такое могло быть с кем угодно на вашем месте. Сейчас лучшее, что вы можете сделать, — это побеспокоиться о собственном состоянии.
— Но я чувствую себя хорошо.
— Ирма, очнитесь! Вы предлагаете нам всем влететь в планету! Это же бред!
Ей хотелось продолжать возражать, что вместо этого она вспомнила слова, которые Ленар сказал ей когда-то давным-давно.
«Ты шестеренка в механизме, а у всех шестеренок должны быть целые зубчики».
Она вдруг утратила уверенность в том, что все ее «зубчики» исправны. Уверена она была лишь в одном — каждый раз, когда она не слушала кого-то из более опытных коллег, происходило что-то плохое. Возможно, где-то ее рассудок действительно дал трещину, сломавшись под грузом обстоятельств, и ей пора было задуматься о себе. Возможно, пора было опустить руки, пока они ничего не испортили.
Через несколько секунд после того, как кают-компания слегка накренилась, Ирма поняла, что накренилась она сама, и обессилено приземлилась на чей-то стул.
— Разумеется, это бред, — тихо произнесла она куда-то в переборку, преодолевая легкую тошноту, — Все, что не было бредом, Марвин уже давно отсеял. Бред — это все, на что нам сейчас остается надеяться.
— Ирма, вы уверены, что хорошо себя чувствуете?
Бьорн тут же подскочил к ней, заставив своего штурмана отступить в сторону, и приподнял ее лицо за подбородок, вглядевшись в ее зрачки.
— Нет, — покачала она головой и отвела взгляд, — Я устала.
Момент, которого Ирма изо всех сил избегала, наконец-то загнал ее в угол голодным медведем. Ей оставалось лишь смириться со своей участью, по старой памяти выплакаться в подушку, свернуть гидропонику и сделать еще одно дело, которое грозило превратиться в обязательный ритуал перед заморозкой.
Пока Карлсон, любезно вызвавшийся ей помочь, готовил криостат к применению, она аккуратно сложила свою одежду в шкафчик, встала перед зеркалом, внимательно рассмотрела свое отражение и обреченно вздохнула. Если бы не землистый цвет лица, мешки под глазами и пара новых прыщиков, она могла бы назвать себя красивой, но в межзвездной пустоте космоса красота давно пала жертвой инфляции, потеряв способность спасать мир или, хотя бы, рабочее место. Немного поглядев на себя на прощание, она окольцевала свои пальцы ножницами, и волосы посыпались ей на плечи колючими хлопьями. Ножницы работали быстро, беспорядочно и на одном дыхании, срезая одну неровную прядь за другой, намереваясь укусить за ухо и ущипнуть за кожу под затылком. Закончив, она отметила, что стала похожа на жертву взбесившейся газонокосилки, и перешла к следующему этапу ритуала. Раздалось жужжание электробритвы, которую она без спроса позаимствовала у мужской части экипажа, и в общипанной траве у нее на черепе начали прорезаться ровные и аккуратные дорожки. На ее вкус стиль получался излишне радикальным, но назад пути уже не было, и, закончив стрижку, она еще раз оценивающе обвела новообретенный округлый контур в своем отражении и отметила, что постричься еще короче было попросту невозможно. Она не могла сказать, что ей так идет, но к бреющимся налысо людям она все же прониклась некоторым пониманием. Вместе с волосами с головы словно бы сбрасывается какая-то часть морального груза, и после него остается лишь легкость, аккуратность и ощущение свободы, хотя поначалу и кажется, что в зеркале привычное отражение подменил какой-то пришелец с непропорционально маленькой головой. Проведя рукой по своему обнаженному черепу она словно затронула какие-то потаенные струнки в своей голове, и улыбнулась самой себе. Это были приятные ощущения, но она пообещала самой себе, что это первый и последний раз, — без волос она чувствовала себя не только свободной, но и до неприличия голой.
Встав под душ, она смыла с себя обрезки волос, прибрала за собой, натянула на себя криобелье и, наконец-то, решилась выйти навстречу неизбежному. Ее мозги, лишенные защитного покрова, моментально замерзли от первого же контакта с прохладным воздухом отсека криостаза, и она еще раз провела рукой по голове, согревая ее теплом ладони. С противоположного конца ее тела холод начинал иглами вонзаться ей в стопы, и нетерпение, все еще поддерживающее в ней безопасную для здоровья температуру, вовсю желало поскорее со всем этим покончить. Подойдя к Карлсону, она дождалась, пока он оторвет взгляд от биомонитора капсулы, и спросила:
— Как я выгляжу? — и снова провела ладонью по своей голове.
— Ужасно, — тут же ответил он, будто заранее заготовил ответ, и улыбнулся, — Но я привыкну.
— Сильно не привыкай. Я бы оставила себе небольшой ежик, но на всем астероиде нет ни одной машинки для стрижки.
— Не переживай, будет у тебя ежик через полгода.
Он нажал на кнопку, и автоматика криокапсулы пригласительно подняла свою крышку, открыв свое холодное нутро с катетерами и проводами. Ирма так давно в последний раз погружалась в криостаз, что для нее это был как первый раз. Уперев ногу в выступ в стенке криостата, она начала неуклюже забираться в этот холодный гроб, стараясь не задумываться об ощущениях, с которыми ей предстоит вылезать из него обратно.
— У меня для тебя хорошие новости, — попытался Карлсон ее подбодрить, — Ты попадешь в книгу рекордов, когда мы вернемся на Нерву.
— За какие заслуги? — спросила она, вытаскивая из-под себя провода.
— Ты первая в истории женщина, которая провела в межзвездном пространстве восемь месяцев, три дня и сколько-то там часов без помощи криостаза.
— Вот еще, — недовольно фыркнула она, — Проболталась в космосе восемь месяцев, из которых я лишь месяц потратила на полезную работу. Это самое глупое достижение в моей жизни. Не такой я хотела записывать себя в историю.
— Что поделать, все мы являемся заложниками обстоятельств.
— Из твоих уст это звучит так неубедительно, — вздернула она уголок рта, — Когда у меня будут дети, я буду рассказывать им, что вот тот дядька, о котором рассказывают в новостях, четырежды герой межзвездного труда, прирожденный идеальный космонавт, самый молодой капитан коммерческого судна в истории, почетный передовик космических грузоперевозок, однажды сказал мне в лицо, что он является заложником обстоятельств.
Карлсон рассмеялся абсолютно искренним заливистым смехом, которые шел у него из самых глубин души, в обход органа, отвечающего за соблюдение корабельного этикета. Теперь Ирма точно знала, что он никогда не притворялся, и от этого ей стало чуточку теплее.
— Насмешила, — с трудом взял он себя в руки, стерев с лица проступившую от смеха слезу, — Но я не стану капитаном.
— Почему нет?
— Как я и сказал, все мы являемся заложниками обстоятельств.
— Но ты же идеальный космонавт.
— Верно, — кивнул он и взял ее за руку, — Именно поэтому никто не позволит мне просиживать мой талант в капитанском кресле. Прибавку мне запросто дадут, но повышение в должности — никогда. От меня многого ждут, и поэтому меня будут как можно дольше держать в той должности, в которой я наиболее полно раскрываю заложенный в меня потенциал.
Ее плечо обхватил жгут, игла перелилась в воздухе хрупкой серебряной нитью, и Карлсон начал искать вену на бледной руке.
— Звучит так, будто ты лишен выбора.
— А ты нет? — игла вошла в ее вену практически незаметно, сопровождаясь лишь отдаленным покалыванием где-то под кожей.
— Возможно, в какой-то степени.
Под ее жилам потек фармакологический коктейль для криостаза, по ощущениям напоминающий жидкий лед, выгоняющий из тела тепло, силы и чувства. Пока он еще не добрался до мозга, у нее было около минуты, чтобы сказать что-то важное, но обычно именно в такие моменты у человека отказывает фантазия.
