Черные флаги Архипелага (СИ) - Васильев Андрей (полная версия книги txt) 📗
Так, жалея себя, я добрел почти до дома, но попасть в квартиру так быстро и так рано мне нынче была не судьба.
— Харитон Юрьевич — раздался голос Еремы у меня за спиной, прозвучав чуть позже, чем звук затормозившей машины — Увы, но день встречи нам пришлось перенести на сегодня. Не затруднит ли вас сесть в мою машину?
Глава десятая
О втором разговоре
— Ну, не могу сказать, что я прямо очень рад такому изменению в моем расписании дня, но я так понимаю, что вы все равно найдете массу аргументов для того, чтобы я это сделал — выдал я фразу на редкость сложного плетения.
— Все зависит от ваших пожеланий — Ерема был само примирение и согласие — Но лучше было бы согласиться, смею вас заверить, что это в наших обоюдных интересах.
Все это звучало бы как изрядно завуалированная угроза, если бы не лицо Еремы, на котором не было ни малейшего намека на возможное применение силы, причем совершенно не наигранное и не фальшивое.
Я вздохнул и сел в машину, которая, как только я закрыл за собой дверь, резко набрала скорость.
В какой-то момент я подумал о том, что можно было бы и апробировать свежеподаренные часы, но подумав еще маленько, я выкинул из головы эту идею — во первых никакой угрозы для себя я пока не видел, во вторых кто его знает, какие они методы будут применять для моего освобождения, ну, и в третьих, кто поручится, что эти часы обо мне и так постоянно не сигнализируют, просто я этого не знаю. Вся эта демонстрация с экранами и точками на них может быть попросту муляжом, в который я должен поверить, знаем мы такие штуки.
— Вы о чем-то задумались? — Ерема, сидящий рядом со мной на заднем сидении, повернул ко мне голову — Какие-то неприятности?
— Да вы знаете, в последнее время моя жизнь настолько насыщена событиями, так я уже и не знаю, что в ней неприятности, что нет — совершенно честно ответил ему я — Все настолько перепуталось, что свет от тьмы не отличишь.
— Ну, на самом деле между светом и тьмой очень много общего — Ерема был предельно серьезен — Единственное отличие между ними, это то, что они служат разным целям, вот и все. Но вообще-то это тема для очень и очень долгого философского спора, и я не думаю, что здесь для него время и место.
Я промолчал, поскольку вовсе не люблю длинные, и тем более, философские споры. Я вообще не большой любитель споров в целом — они, как правило, заканчиваются не слишком хорошо — каждый остается при своем мнении, но некий зазор в отношениях возникает. Тут один зазор, там другой — и вот готово, вроде бы неплохие знакомые перестают испытывать друг к другу приязнь, а при определенных условиях, и вовсе после не хотят ни видеть, ни слышать друг друга. Вот и возникает вопрос — и кому эти споры нужны? Ну, а если они еще и философские, то тут хоть всех святых из дома выноси.
Ехали мы долго, и это при том, что вроде бы нигде долго не стояли. Время от времени я поглядывал в окно, чтобы иметь хоть какое-то представление о том, куда меня везут, и по всему выходило, что пока в район Хорошевки, по крайней мере мы проехали памятник Народному Ополчению, дальше маленько попетляли по улицам, проскочили Звенигородский путепровод, пару раз пересекли по мостам Москва-реку и наконец затормозили у небольшого здания.
— Приехали — Ерема открыл дверь и вышел из машины.
— Крылатское — отметил я, покинув салон через другую дверь.
— Хороший район, нам нравится здесь — отметил мой спутник и протянул руку в жесте, который я расценил, как приглашение зайти в здание.
Внутри него было пустынно, безлюдно и гулко. Гулко, потому что наши шаги, отдавались небольшим эхом, и тогда, когда мы шли по фойе, и когда поднимались по лестнице. Ни ресепшен, ни сотрудников, снующих туда-сюда, никого — пустые коридоры, тусклый свет ламп дневного освещения, и какая-то заброшенность, хотя ни пылью, ни тлением не пахнет. Но все равно странно для столь влиятельной организации.
— Скромно тут у вас все, аскетично — отметил я — Не то, что в 'Радеоне'. Там-то у них, и девочки в косынках, и лифт с зеркалами и кафе со СПА.
Ну, давай, приятель, скажи то, что я от тебя жду, и я получу подтверждение своей правоты.
— Это их привычный стиль — мягко сказал Ерема — Антураж всегда был любимым орудием наших… ммм… конкурентов, это им кажется более простым путем к сердцам и душам людей, мы же предпочитаем аскетичность. Лучше быть, чем казаться, это конечно не девиз, но образ нашей жизни. И, знаете ли, пусть наш путь примет лишь один человек из десяти, даже из ста, но это будет думающий человек, человек, умеющий отделять внутреннее от внешнего.
Именно после этих слов я сделал первый шаг к тому выбору, которое мне неминуемо придется делать. Терпеть не могу идеалистов…
— Вот мы и пришли — Ерема открыл перед мной дверь — Прошу вас.
В приемной (а это явно была именно она), тоже все было непривычно — вместо грудастой красотки за столом сидел молодой человек с правильными чертами лица в строгом сером костюме и что-то печатал на компьютере. Напротив, него, у стены, по-простому, на стуле, сидел еще один мужчина, внешностью очень похожий на секретаря.
— Привет — помахал я им рукой, решив, что вежливость в данном случае точно не будет лишней. Впрочем, двое из приемной, одинаковы с лица, только кивнули мне, широко улыбнувшись, и тем самым видимо обозначив местное радушие.
— Харитон Никифоров к Игорю Ивановичу — немного торжественно сказал Ерема секретарю.
Тот кивнул и сделал приглашающий жест рукой, одарив нас еще одной белозубой улыбкой.
Ерема постучал в дверь и, услышав 'Да-да', открыл ее, дождался пока я войду и закрыл ее за моей спиной, оставшись с той стороны.
Кабинет был неожиданно велик и столь же неожиданно уютен. Причем из чего складывался этот уют, было непонятно — мебель была достаточно скромная, причем расставлена она в помещении была довольно-таки хаотично, но, тем не менее, — здесь было как-то спокойно. Хотя возможно все это достигалось на контрасте с пустынным зданием и гулкими лестничными пролетами.
Хозяин кабинета был седовлас, несмотря на еще не такой уж и почтенный возраст, (я бы дал ему на глазок сороковник, никак не больше), довольно высок ростом, облачен он был в черный костюм и не очень идущий к нему пестрый галстук.
— Харитон, я рад, наконец, познакомится с вами лично — сообщил он мне, встав из-за стола и протягивая мне руку — Наслышан, наслышан.
Интересно, от кого и про что именно он обо мне слышал? Хотя, возможно, это всего лишь оборот речи.
— Не могу сказать того же, ну просто потому что мне никто ничего о вас не рассказывал — вежливо ответил ему я пожимая крепкую руку — Надеюсь, я вас не очень этим обидел?
— Совершенно не обидели — хозяин кабинета сел за стол и показал мне на кресло рядом с ним — Да и откуда вы про меня слышать могли? Хотя странно, что ваши работодатели вам ничего не рассказали о нас.
— Не скажу, что совсем уж ничего не рассказывали — заюлил я — Но и конкретики никакой не дали.
Игорь Иванович с доброй улыбкой смотрел на меня, явно понимая, что на самом сказали мне не так уж и мало, и что я попросту прибедняюсь. Мне стало как-то стыдно под его добрым и каким-то всепрощающим взглядом, что меня удивило — давненько я за собой такого не замечал.
— Харитон, зачем вы лукавите? — мягко спросил он — И сказали вам достаточно, да и сами вы обо всем уже явно догадались. Ну, может быть не так и давно, но догадались, я же вижу, как вы глазами по моему кабинету шаритесь. Вы ведь что-то пытаетесь тут увидеть?
— Почему-то я думаю, что вас есть прекрасный обычай, такой же, как и у ваших конкурентов — что-то да хранить в своем кабинете, что-нибудь эдакое, как память о прекрасной и далекой юности — негромко сказал ему я — В вашем случае, я полагаю, что это меч.
— Нет — Игорь Иванович покачал головой — Меч не у меня, меч у моего командора. А у меня — вот.
Он встал, раскрыл створки шкафа за своей спиной и достал оттуда весы, старые настолько, что аж позеленевшие и какие-то… Ну не знаю, несовременные что ли?
