Черные флаги Архипелага (СИ) - Васильев Андрей (полная версия книги txt) 📗

Глава двадцать четвертая

В которой герой встречает рассвет

Не скажу, что плыть было легко. И сапоги мешали, и одежда — физику из игры никто пока не убирал, а жаль. Но, минут через двадцать, я все-таки достиг острова, выбрался на берег, скользя по камням, небольшой грядой окружавших его, и плюхнулся на травку под первой попавшейся пальмой.

А чего ж не передать? Это мы с нашей радостью. Стоп!

Я вскочил на ноги и затряс кулаками в воздухе! Вот же хрень какая выходит! Это ж мне теперь что — на этом острове сидеть, пока корабли Дэйзи сюда не подойдут, а когда они это соизволят сделать, не знает вообще никто! И до этого момента я вообще отсюда уйти не могу, ни под каким соусом. Ну, если конечно я не желаю провалить квест, а я этого точно не желаю. Да что б вам всем пусто было!

Помахав кулаками, потопав ногами и вернув себе способность мыслить, если не логически, то хоть как-то, я снова уселся на травку.

Итак, сейчас в Майлаге уже поднялась буча, и, надо думать, вот-вот закончится регата — уверен, что подобное событие не будет прервано, какой бы сценарий не запустился попутно. Потом будет разбор полетов, беготня стражи, страшные угрозы и тотальный обыск, это к гадалке не ходи. На все это уйдет никак не менее четырех-пяти часов, и на это время я, наверное, все-таки могу выйти из игры. Хотя, конечно риск, риск…

Тишину нарушил какой-то странный звук — клекот напополам с каким-то шелестящим гулом. Я снова вскочил, оглядываясь вокруг.

— Коша — раздалось сверху, этот странный звук раздался над моей головой, и одно плечо резко потяжелело — Коша хорроший.

У меня на плече сидел попугай, здоровенный такой, тяжелый, разноцветный, с мощным клювом и наглыми глазами.

— Коша добрррый, Коша славный — попугай защелкал клювом, а после несколько раз аккуратно ткнул им в треуголку.

— Эй, птица, ты чья? — удивленно спросил я — У меня еды нет.

— Коша хорроший — заверил меня попугай — Коша дрруг дрруга.

— Друг друга чего? — не понял я.

— Кррах — щелкнул клювом Коша, видимо удивляясь моей тупости.

— Это да — согласился я — Только клювом и осталось щелкать.

— Ррразррыв — Коша потоптался лапами с острыми коготками по моему плечу — Коша ррад!

Я снова сел под пальму, рассудив, что если Коше будет неудобно на мне сидячем, так его никто и не держит и стал прикидывать — стоит ли рисковать или же черт с ним, пересидеть эту ночь здесь?

По всему выходило, что выйти на несколько часов из игры будет разумнее — делать здесь сейчас нечего, потом в игровом процессе я давно, не дай бог в сон потянет, когда плыть надо будет, опять же, и физиологию никто не отменял. Ну и вот еще что интересно — в квартире у меня пусто, или же кто сковородками на кухне гремит, меня ожидая, как никак ночь на дворе?

Тем временем ночь-то и наступила окончательно, время, надо думать, уже перевалило за двенадцать, да еще и луна скрылась за тучами. На остров упала тьма такая, что в двух шагах видно ничего не было, что в результате и решило дело — я понял, что если корабли Дэйзи и поплывут мимо острова, то я один хрен их не увижу. А если и увижу, то не факт, что это будут именно нужные мне корабли.

— Коша, я ухожу — сообщил я птице, засунувшей голову под крыло, и явно собиравшейся покемарить — Будь здоров.

— Кррах — буркнул попугай, даже не потрудившись глянуть на меня.

Бряканья сковородок слышно не было, но при этом на кухне горел свет. Вернулась, стало быть, в родные пенаты моя непредсказуемая подруга, в последнее время удивляющая меня с завидной периодичностью.

Вика сидела за столом в халате и дула кофе из большой кружки — не признавала она маленьких чашечек, причем перед тем как засыпать в емкость (а по-другому эту тару не назовешь) кофе, она туда еще бросала ломтик лимона, что меня немного удивляло. Чай с лимоном — это понятно, но кофе с лимоном? Хотя, вон британцы в чай молоко льют, а восточные люди так вообще курдючный жир — и пьют потом. Меня тогда в Туркмении от одного запаха этого чая чуть не вывернуло, бррр…

— Ты чего кофе пузыришь? — поинтересовался я у нее — Ночь на дворе, потом не уснешь.

— А откуда я знаю, когда ты из своей капсулы вылезешь? — резонно спросила она — Надо же мне узнать, соскучился ли ты по мне, лез ли от тоски на стенку, почему ни ел ничего, а если ел — то где? В холодильнике ничего не тронуто, я проверила.

— Тебе интересно где или с кем? — уточнил я.

— И это тоже — отпила кофе Вика — Но надеюсь, что нигде и ни с кем, хочется, что без меня тебе просто кусок в горло не лез.

— Ну, приблизительно так и было — сообщил я ей, наливая себе чая — Я и сейчас не сильно есть хочу, точнее вовсе не хочу. Упс, я сейчас.

Вика проводила меня взглядом, в котором читалось 'Не понос, так золотуха'. Ну что теперь поделаешь — журчание воды из носика чайника навело на определенные мысли, бывает.

Мы сидели друг на против друга и молча отхлебывали напитки, каждый из своей чашки. Глаза Вики хитренько поблескивали, мои же откровенно слипались.

— Вик — первым не выдержал я, уж очень жалко было времени, отрываемого от сна, тем более, что у меня его осталось около четырех часов — Ты если спросить, чего хочешь, или попросить об чем — так говори, а? Мне скоро обратно в капсулу лезть.

— Вот все-таки какой ты гад, Никифоров — Вика поставила кружку на стол — Я все так замечательно придумала, весь разговор до последнего словечка, с интонациями, с переходами, все распланировала, пять раз себе представила, как оно все будет, а ты взял и все испортил. Прямо убила бы тебя.

— Ну извини — я с грустью посмотрел на опустевшую чашку — Хочешь, сегодня вечером по новой все разыграем, с начала до конца, по твоему сценарию. А вот сейчас — никак, я устал очень.

— Скажи, я тебе хоть капельку нужна? — Вика подперла рукой голову и уставилась на меня.

Боги, как же они любят всю вот эту бутафорию. 'Хоть капельку нужна', 'ты хоть понимаешь, что наделал', 'я же не игрушка'. Красивые фразы, и все произносятся с интонациями любимых актрис из любимых фильмов. Женщины по своей сути очень кинематографичны, им даже ответ на заданный вопрос не слишком-то нужен, им важна красота происходящей сцены, ее лиричность, проникновенность, сентиментальность. Они в живут в подобных вещах, зачастую сплетая реальность и свою собственную фантазию, выводя тебя на те ответы, которые не слишком правдивы, но зато укладываются в их сценарий. А раз все идет так, как она придумала — то черта ли им в этой правде? Тем более, что в женском понимании правда об ее отношениях с мужчиной, это то, что признается ей верным на данный момент. Мнение противоположной стороны выслушивается, но не рассматривается.

— Вик, слушай, лет пятнадцать назад я бы много, горячо и бессвязно говорил, убеждая тебя в том, что ты и сама хочешь слышать. Лет восемь назад я бы говорил уже гораздо меньше, но более аргументированно — к тому времени я уже понял, что важно не то, сколько ты говоришь, а что именно. А сейчас я и этого делать не стану, потому что ты сама все знаешь, и даже лучше меня. Если бы ты не знала, что ты мне нужна, ты бы сюда не пришла, вот и все. Это мы, мужчины, в большинстве своем головой думаем, потому и в галошу часто садимся, а вы, женщины чувствами думаете, и в этих вопросах вообще не ошибаетесь. В других — возможно, но не в этих.

— Все-таки какой ты умный — со странной улыбкой сказала Вика — Убивать пора.

— Ну, смею тебя заверить, что не такой уж и умный — разуверил ее я — И убивать меня погоди, у меня еще полно дел, разных и всяких, ну и потом нам с тобой двадцать пятого на новогодний бал-маскарад в 'Радеон' идти. Без меня тебя не пустят.

— Да ладно? — Вика аж привстала — Не врешь?

— Слушай, я тебе это еще осенью обещал — потер лоб я — Вот видишь — я если чего обещал — то делаю, вот такой я человек. Цени.