Разгадай меня - Мафи Тахира (бесплатные книги полный формат txt) 📗
Но сейчас он кажется мне каким-то другим.
Он внимательно смотрит на меня, и это обезоруживает. Мне становится почему-то тревожно. Взгляд у него тяжелый, глаза неимоверной глубины. Его выражение полно чего-то такого, что я пока не желаю узнавать. Он смотрит на меня так, как будто я уже победила, как будто я выстрелила ему в сердце и сразила его, как будто я оставила его умирать после того, как он признался мне в любви, но я отказалась ему поверить, потому что это просто невозможно. Мне не хватает воздуха. Я начинаю задыхаться. В его выражении настоящая агония — это что-то такое, нечто такое, то, чего я не ожидаю.
Я вижу разницу в нем. Я вижу, что именно изменилось.
Он даже не пытается скрыть свои эмоции от меня.
Мои легкие — самые настоящие лжецы. Они будто не могут расшириться и позволить мне похохотать от души, а пальцы почему-то сами собой шевелятся, как будто только и ждали все эти семнадцать лет возможности покинуть меня.
«Беги отсюда» — вот что кричат мне сейчас мои пальцы.
«Дыши», — напоминаю я сама себе.
Уорнер — ребенок. И сын. Уорнер-ребенок не зависит только от себя самого. У него есть отец, который сейчас преподаст ему незабываемый урок. Он убьет то, что Уорнер осмелился попросить у отца один-единственный раз за всю жизнь.
Уорнер-человек пугает меня больше всего.
Верховный главнокомандующий проявляет нетерпение.
— Присаживайся, — предлагает он сыну, указывая ему на кресла рядом с собой.
Уорнер молчит.
Он не сводит с меня глаз. С моего лица, с моего тела, со сбруи на моей груди. Его взгляд задерживается на моей шее, на тех отметинах, которые наверняка там остались после пальцев его отца. И я вижу, как движется ком на его горле, как ему трудно глотать. Но вот ему удается оторвать от меня взгляд, и он наконец проходит в комнату. Он так похож на своего отца. Я только что начинаю понимать это. Он напоминает его манерой держаться, походкой и даже своим пристрастием к идеальной гигиене. И все же я не сомневаюсь в том, что он ненавидит этого человека, не походить на которого ему не удается.
— Мне хотелось бы узнать, — говорит Верховный, — каким именно образом тебе удалось убежать. — Он смотрит на меня. — Мне почему-то стало это интересно, а мой сын по непонятным для меня причинам отказывается сообщить мне все подробности этого события.
Я часто моргаю и смотрю на него.
— Расскажи мне, — просит он, — как тебе удалось улизнуть?
Я в смущении.
— В первый раз или во второй?
— Дважды? Так тебе это удалось дважды?! — Он от всей души хохочет, в запале даже хлопает себя по колену. — Невероятно. Тогда меня интересуют оба случая. Как тебе удалось два раза благополучно сбежать?
Странно, зачем он тянет время? Я не понимаю, зачем ему понадобилось сейчас вдаваться в какие-то подробности моего побега. Ведь сейчас столько людей ждут начала войны. И мне остается только надеяться на то, что Адам, Кенджи, Касл и все остальные там, снаружи, еще не замерзли насмерть. Никакого плана у меня нет, зато имеется подозрение, что-то вроде интуиции, которая подсказывает мне, что наши заложники скорее всего содержатся на кухне. Поэтому я решаю, что сейчас лучше всего будет пойти у него на поводу и даже немного развеселить его.
Я рассказываю ему о том, как в первый раз я выпрыгнула из окна. И как подстрелила Уорнера во второй.
Но Верховный больше не улыбается.
— Так это ты в него стреляла?
Я мельком смотрю на Уорнера и вижу, что он по-прежнему внимательно глядит на меня, но при этом не собирается ничего говорить. Я понятия не имею, о чем он сейчас думает, и мне вдруг становится так интересно это узнать, что я решаюсь спровоцировать его.
— Да, — киваю я, продолжая смотреть в глаза Уорнеру. — Я стреляла. Причем из его же собственного пистолета.
В этот момент он крепче стискивает зубы, его взгляд падает на руки, которые, хотя и лежат у него на коленях, но при этом напряжены до предела. Он выглядит сейчас так, как будто только что своими руками извлек у себя из тела эту проклятую пулю.
Верховный проводит пятерней по волосам, чешет подбородок. Я вижу, что он впервые за все время испытывает дискомфорт. Мне становится интересно узнать — как же так получилось, что он не знает подробностей моего побега?
Что же рассказал ему сам Уорнер насчет своей раненой руки?
— Как вас зовут? — вдруг спрашиваю я, не успевая остановиться. Слова будто сами собой вылетают у меня изо рта. Конечно, мне не следовало бы задавать такой дурацкий вопрос, но мне как-то надоело считать его только лишь «Верховным», как будто он не человек, а какое-то неосязаемое понятие.
Отец Уорнера удивленно смотрит на меня, приподняв брови на пару сантиметров:
— Как меня зовут?
Я киваю.
— Ну, можешь называть меня Верховный главнокомандующий Андерсон, — говорит он, все еще недоумевая, зачем мне это понадобилось. — А разве это так важно?
— Андерсон? Но я была уверена, что ваша фамилия Уорнер. — Я думала, он назовет мне свое имя, чтобы я могла отличать его от Уорнера, которого я знала уже достаточно хорошо.
Андерсон вздыхает и бросает на сына недовольный взгляд.
— Разумеется, нет, — говорит он мне. — Мой сын почему-то посчитал, что будет лучше, если он возьмет фамилию своей матери. Это было, конечно, величайшей глупостью. Ошибкой, — добавляет он, словно официально заявляя о своем открытии. — Очередной ошибкой, которые он продолжает совершать одну за другой, позволяя своим эмоциям мешать исполнению своего долга. Жалкое зрелище! — При этих словах он презрительно сплевывает в сторону Уорнера. — А это означает, что как бы мне ни хотелось сохранить тебе жизнь, дорогая, боюсь, ты будешь сильно отвлекать его. К тому же я не могу позволить ему защищать человека, который пытался убить его. — Он качает головой. — Не могу поверить, что мне пришлось вести такой разговор. Какое же недоразумение представляет собой мой собственный сын!
Андерсон сует руку в карман, извлекает оттуда пистолет и целится мне в лоб.
Потом неожиданно отменяет свое решение.
— Я уже устал постоянно за тобой все убирать, — рявкает он на Уорнера, стягивая его с кресла. Он ставит своего сына напротив меня и вкладывает пистолет ему в руку.
— Пристрели ее, — приказывает он. — Прямо сейчас.
Глава 36
Уорнер смотрит мне в глаза.
Его взгляд полон эмоций, и теперь я не уверена в том, что хорошо знаю этого человека. Я не знаю, понимаю ли я его. Я не уверена в том, что именно он сделает, когда поднимет пистолет и нацелит его мне в лицо.
— Быстрее, — руководит его действиями Андерсон. — Чем скорее ты с этим справишься, тем увереннее сможешь двигаться вперед. Давай уже, заканчивай…
Но Уорнер наклоняет голову вбок и поворачивается.
И наставляет пистолет на своего отца.
Я чувствую, как мне снова начинает не хватать воздуха.
Андерсон устало и несколько раздраженно смотрит на сына. Потом нетерпеливо проводит ладонью по лицу и достает из кармана еще один пистолет. Мой, между прочим. Тут происходит что-то невероятное.
Отец и сын — они оба угрожают друг другу оружием.
— Аарон, ты целишься не туда. Это просто смешно.
Аарон.
Мне хочется расхохотаться, настолько безумным кажется мне все происходящее.
Значит, Уорнера зовут Аарон.
— У меня нет ни малейшего желания убивать ее, — говорит Уорнер Аарон он своему отцу.
— Отлично. — Андерсон снова наводит пистолет на меня. — Тогда я сам это сделаю.
— Если ты ее застрелишь, — говорит Уорнер, — я пущу тебе пулю в лоб.
Какой-то смертельный треугольник. Уорнер целится в отца, а тот в меня. Я осталась единственная без оружия. И я не знаю, как мне поступить.
Если я пошевелюсь, то умру. Если не пошевелюсь, тоже умру.
Андерсон улыбается.
— Как это мило, — говорит он. Лениво ухмыляется, нарочито непринужденно держа в руке пистолет. — Но что же это? Это ты из-за нее вдруг так осмелел? — Пауза. — И стал считать себя сильной личностью?
