Изверги-кровососы - Немцов Максим Владимирович (читать книги txt) 📗

— Ну его на фиг, этого фраера с Востока, — сказал Саймон Маккуин, старейшина. — Я свои полсотни коробок в час как кидал, так и буду, а если ему надо больше, пусть кидает сам. — Саймон пыхнул закисью азота из баллона взбитых сливок и прокрякал: — Он тут испарится, как пук на сковородке.

Саймону исполнилось двадцать семь — мускулистый, весь жилисто-натянутый, как струна банджо. Он был ряб и востролиц, носил гриву темно-каштановых волос, которым банданой и черным «стетсоном» не давал спадать на лицо, и полагал себя ковбоем и поэтом. К лошади или книге он ни разу в жизни не подошел ближе, чем на выстрел из шестизарядника.

Джефф Мёрри, бывшая звезда баскетбола в старших классах, вынул новый баллончик взбитых сливок из ящика и спросил:

— А почему никого из нас не повысили, когда Эдди отвалил?

— Потому что они свою жопу от камушка не отличат, — ответил Саймон и быстро добавил: — Банку вверх.

— Вероятно, они сделали то, что сочли лучшим, — сказал Клинт, близорукий христианин-возрожденец в первом триместре — его не так давно простили за десять лет злостной наркомании, и он теперь стремился прощать всех и каждого.

— Банку вверх, — повторил Саймон Джеффу, который перевернул баллон и уже давил на спуск. Мощная струя взбитых сливок ударила ему в рот и забила горло, белая масса выстрелила из ноздрей, он поперхнулся до посинения и закашлялся.

Дрю, поставщик травы в бригаде и, следовательно, бортовой врач, нанес Джеффу сокрушительный удар в солнечное сплетение, от которого бывший центровой изрыгнул ком взбитых сливок размерами с небольшое дитя. После чего рухнул на пол, хватая воздух ртом. Ком благополучно приземлился на кассу номер 6.

— Помогает лучше маневра Хаймлиха, — ухмыльнулся Дрю. — А нежелательной интимности не возникает.

— Я же сказал ему держать банку вверх, — заметил Саймон.

В стекло постучали, все обернулись и увидели щуплого темноволосого паренька в джинсах и фланелевой рубашке — он ждал у запертой двери. Справа на поясе у него болтался этикет-пистолет.

— Это будет наш фраер.

Саймон пошел отпирать дверь. Клинт зацепил ящик взбитых сливок и сунул под кассу. Остальные избавились от баллончиков, куда смогли, и выстроились у касс, словно бы на смотр. Все предощущали конец эпохи — час Животных пробил.

— Том Флад, — представился новый парнишка, протянув Саймону руку.

Тот руку не принял, но воззрился на нее и смотрел, не отрываясь, пока новый парнишка смущенно ее не убрал.

— Я Сайм; это Дрю. — Саймон поманил новенького внутрь и запер за ним дверь. — Мы тебе счас хронокарту замутим.

Новенький последовал за Саймоном в кабинет, но по дороге приостановился и осмотрел плюху взбитых сливок на кассе шесть, затем Джеффа, который до сих пор отфыркивался на полу.

— Банку вверх, — сообщил новенький Джеффу.

Саймон вздел бровь всей бригаде и завел новенького в кабинет. Пока он рылся в ящиках на предмет новой хронокарты, тот спросил:

— Что, Сайм, кегли бьешь?

Саймон поднял голову и всмотрелся в лицо новенького. Может быть ловушка. Он сделал шаг назад и весь подобрался, как стрелок ровно в полдень. [7]

— Ну, бью.

— Чем?

— Мне нравятся двенадцатифунтовые «Упитаптицы».

— В сетке или без?

— Без, — ответил Саймон.

— Ага, сетки — для бабусь. Мне-то больше по душе четырнадцатифунтовые в собственном жире. — И Томми ухмыльнулся Саймону.

Тот осклабился в ответ и протянул руку.

— Добро пожаловать на борт. — Он вручил Томми карточку и вывел из кабинета. Бригада ждала снаружи. — Чуваки, — объявил Саймон. — Это Том Флад.

Бригада переминалась и пялилась на Томми.

— Он бьет кегли.

Бригада испустила коллективный вздох облегчения. Саймон представил каждого, промаркировав всех родом занятий:

— На полу Джефф, ряд сухих смесей, играет в баскетбол. Дрю, мороженые продукты и травник. Трой Ли, стеклотара, кунгфуист. — Трой Ли, низенький, крепенький, в черной атласной куртке, слегка поклонился. — Клинт, — продолжал Саймон, — каши и соки; они кореша с господом богом. — Клинт был высок и худ, весь в черных кудряшках, толстые очки и дебильная, хоть и блаженная, улыбка. — Саймон показал на коренастого мексиканца во фланелевой рубашке: — Густаво моет пол, и у него сорок детей.

— Cinco ninos, — поправил он.

— Прошу прощения, — поправился Саймон. — Пятеро. — Он передвинулся по проходу к лысоватому коротышке в вельветовых штанах. — Барри занимается мылом и собачьим кормом. Волосы у него выпали, когда он начал нырять с аквалангом.

— Ебись в рот, Сайм.

— Экономь деньжата, Барри. — Саймон двинулся дальше. — Этот смуглый — Хлёст, молочные и непищевые продукты. Говорит, учится бизнесу во Фрисковском, а на самом деле торгует стволами у Кровавых.

— А Саймон хочет стать Великим Драконом в Клане, — сообщил Хлёст.

— Веди себя, не то не помогу с магистерским высером.

— Дисером, — поправил Хлёст.

— Как скажешь.

— А ты, Сайм, чем занимаешься? — спросил Томми.

— Ищу идеальную длинноволосую блондинку. Должна работать косметологом, а звать ее надо, чтоб Арлина, Карлина или Дарлина. Габариты бюста у нее должны быть ровно вполовину меньше коэффициента интеллекта, и требуется, чтоб она видела Элвиса когда-либо после его смерти. Не встречал такую?

— Нет, довольно строгая спецификация.

Саймон сделал шаг и оказался совсем нос к носу с Томми.

— Не скрывай от меня, я предлагаю денежное вознаграждение и видеозапись того, как она пытается утопить меня в лосьоне для тела.

— Не, правда, ничем не могу тебе помочь.

— В таком разе, я работаю на банках.

— Когда фургон должен быть?

— Через полчаса, двенадцать тридцать.

— Тогда на пару фреймов время есть.

Официальных спортивных правил боулинга индейками не существует. Боулинг индейками не признается ни НАСС, [8] ни Олимпийским комитетом. Не проводятся профессиональные турниры, спонсируемые Птицеводами Америки, и для боулинга индейками обувные компании не изготовляют спортивную обувь. Портреты даже лучших игроков никогда не оказываются на упаковках «Пшеничное», а их самих не приглашают в телепрограмму «Сегодня вечером». Вообще-то, пока «И-эс-пи-эн» [9] не отчаялась до того, что начала заполнять ночные слоты вещания профессиональными чемпионатами по луговым дротикам, чередуя их повторами футбола по австралийским правилам, боулинг индейками оставался совершенно секретным видом спорта и не выходил из темного атлетического подполья — наравне с бейсболом почтовыми ящиками и переворачиванием коров. Невзирая на такую нехватку официального признания, возвышенная и благородная традиция «катания индюка» еженощно практикуется ночными сменами грузчиков в супермаркетах по всей стране.

Клинт у Животных выступал официальным установщиком. Поскольку в игре неизменно делались ставки, религиозные воззрения Клинта не давали ему играть, но участие — хотя бы частичное — от него требовалось: оно обеспечивало, что Клинт не настучит руководству. В конце ряда сельхозпродукции он треугольником установил десятиквартовые бутыли «Слоновой кости». Ограничителем служила мясная витрина-холодильник.

Выбрав в морозилке себе по птице, остальная бригада выстроилась в дальнем конце прохода.

— Давай, Том, — сказал Саймон. — Поглядим, что ты можешь.

Томми сделал шаг вперед и взвесил в правой руке замороженную индейку — ощутил, как на коже поет ее ледяная мощь.

Странное дело — в голове у него заиграла тема из «Огненных колесниц».

Он прищурился и выбрал цель, затем совершил необходимый разбег и скользом запустил птицу по проходу. Бригада хором ахнула: четырнадцатифунтовый свежезамороженный в собственном жиру снаряд здоровой и аппетитной пользы врезался в бутыли жидкого мыла, как товарняк в кордебалет пьяных старушек.