Под одним солнцем - Невинский Виктор (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗

Виктор Невинский

Под одним солнцем

Очередная советская лунная экспедиция, проводя плановые исследования в районе кратера Тимохарес, натолкнулась на удивительную находку, значение которой трудно переоценить.

Передвигаясь по безжизненной и пустынной поверхности Луны, космонавты неожиданно увидели подточенный временем и микрометеоритами обелиск, сложенный из неизвестного материала. Как памятник, установленный в ознаменование победы над бескрайним пространством, возвышалось это сооружение на каменистой равнине нашего спутника, возвещая людям о тех, кто побывал на нем задолго до нашего прихода.

Некоторое время назначение обелиска оставалось загадочным, а строители его неизвестными. Но затем., возле основания обелиска, глубоко в толще породы, там, где температура держится на неизменном уровне и куда почти не проникает жесткая составляющая солнечного излучения, был обнаружен голубоватый полутораметровый цилиндр, изготовленный из необычайно прочного монокристаллического вещества. Цилиндр оказался капсулой времени, сейфом, который хранил в себе Послание Человечеству Земли, оставленное нам далекими предшественниками по разуму, населявшими некогда Марс и посетившими нашу планету в давно минувшую геологическую эпоху.

Среди разнообразных материалов и документов, найденных внутри сейфа, большой интерес представляет так называемая «Рукопись» — записки астролетчика, рядового представителя исчезнувшей навсегда цивилизации, в которых он повествует о некоторых эпизодах своей жизни.

Перевод Рукописи осуществлялся большой группой специалистов-математиков, лингвистов при консультации ученых других отраслей знаний, с привлечением новейшей вычислительной техники. Из всех материалов, оставленных нам марсианами, расшифровка Рукописи оказалась наиболее сложным делом. Это была трудная и увлекательная работа, о которой можно было бы написать целую книгу.

В отличие от выпущенного ранее комментированного научного перевода, настоящее издание рассчитано на широкий круг читателей. Здесь произведены некоторые сокращения, отдельные отрывки переданы лишь приблизительно (последнее относите главным образом к разговорной речи, изобилующей труднопереводимыми идиоматическими оборотами), многие слова, понятия и выражения даны в соответствующих по смыслу земных эквивалентах. Незнакомые меры веса, длины, времени и другие, после пересчетов, представлены в общепринятых на Земле величинах.

Однако, несмотря на исключительные трудности перевода, сделано все, чтобы сохранить смысл и безыскусственную манеру изложения оригинала.

Марсианские наименования небесных светил оставлены без изменений. Так они звучали в устах тех, кто на много миллионов лет опередил нашу историю и первым пронес знамя победившего разума с планеты на планету. Они возникли на родине древнейшего человечества, которому светила красивая голубая звезда Арбинада — наша родная Земля.

Если человек, у которого от двадцати написанных кряду строчек устает рука, вдруг берется за перо, значит на это его толкают серьезные причины. Я не люблю писать, но когда пишешь, то невольно отвлекаешься от горестных дум. А на душе у меня сейчас так скверно, как никогда. Нервы стянуло в один болезненный клубок, я чувствую себя истерзанным сомнениями и страхом. Мы все поступили гнусно. Один приказывал, другие молчали, третьи выполняли приказ. Все, даже биолог, тот, кого я уважаю больше других.

Странный человек Дасар. Какая-то невидимая нить связывает нас с ним. Почему? Люди мы совершенно разные как по общественному положению, так и по образованию. Я ровным счетом ничего не понимаю в гистологической структуре тканей или танце хромосом, о которых он может говорить часами, а он никогда не интересовался астронавигацией. Я инженер, звездолетчик, и это мой заработок. А что для него наука? Труд? Приятное времяпрепровождение? Нелегко в этом разобраться. Он — человек обеспеченный и может не думать о потребностях своего тела. Впрочем, не об этом речь.

Зирн не вернется на Церекс. Сегодня у него на щеке выступило зловещее пятно, такое же, как было у биофизика. Первым его заметил Млан, и через десять минут об этом узнал весь экипаж. Кор сам вышел в салон и, остановившись против Зирна на расстоянии шага, внимательно осмотрел его лицо.

— Разденься! — приказал он.

Зирн медлил.

— Я жду.

Зирн неуклюже стащил с себя комбинезон и рубашку. На плечах и животе отчетливо виднелись пятна. Мы невольно шарахнулись от него. Даже Кор отшатнулся.

— Повернись.

На спине пятен не было, под чистой кожей играли мускулы. Голос Кора прозвучал, как всегда, ровно и холодно:

— Надень скафандр и уходи с корабля. Немедленно, Дасар!

— Э?

— Дайте ему что-нибудь избавляющее от лишних мучений.

Не прибавив ни слова, Кор повернулся и вышел. Мы застыли в каком-то оцепенении, устремив свои взгляды на Зирна. Тот, казалось, не понимал происходящего и растерянно смотрел на нас. Внезапно лицо его исказилось, он сделал несколько шагов, протянул к нам руки, в которых еще держал свою одежду, и повалился на пол, уткнув голову в складки комбинезона.

— Я не хочу… я не хочу… я не виноват, — голос его прерывался, то нарастал, то спадал до шепота.

Мы осторожно стали выбираться из салона. Зирн словно почувствовал это. Он поднял голову и привстал на руках.

— Куда же вы… а я?

Никто не ответил.

— Будь проклят этот Кор! Будьте прокляты вы все! Все!!! Все!!!

Он вскочил на ноги и с искаженным от ужаса лицом бросился к нам. Млан ударом кулака свалил его на пол и выскочил в коридор. Остальные последовали за ним. Кто-то аварийным замком закрыл дверь, в которую яростно стучал Зирн.

Я вошел в свою кабину и упал на крику. Не знаю, сколько времени пролежал неподвижно. В голове стучало, и мысли путались, возникали беспорядочные видения, наползавшие одно на другое расплывчатыми, бесформенными образами.

Внезапно пронизывающий страх овладел мною. Я вскочил с койки и торопливо сбросил одежду. Мне казалось, что такие же пятна выступили и у меня. Я их чувствовал почти физически, лихорадочно искал и не мог найти. Я извивался перед гладко отполированной дверцей шкафа, безуспешно пытаясь осмотреть свою спину, до боли в позвонках гнул шею из стороны в сторону.

Звонок внутренней связи прозвучал резко и неожиданно. С экрана на меня насмешливо смотрело лицо Кора.

— Возьмите себя в руки, пилот. Вы не ребенок.

Я несколько овладел собой и потянулся за одеждой — нелепо было стоять перед взором начальника совершенно голым.

— Слушаю вас.

— Я только что проходил через салон. Зирн еще там. Сам он, наверное, не уйдет. Захватите двух механиков, натяните скафандры и выведите его. Выбросьте также все его вещи. Об исполнении доложите. Все.

— Слушаю вас, — ответил я, натягивая одежду.

— Да, вот еще что, — Кор помедлил, — на всякий случай примите синзан, он может сопротивляться.

Когда мы трое появились в салоне, Зирн сидел на полу, обхватив руками колени и устремив неподвижный взгляд в одну точку. Увидев нас, он понял все. В глазах его мелькнул мрачный огонек и тут же погас, по лицу поползла слабая растерянная улыбка, и злополучное пятно на щеке зашевелилось. Это уже не был Зирн. Перед нами сидел сломленный человек, лишенный даже воли к сопротивлению. Я протянул ему коробку с ядом, взятую у биолога. Он машинально вынул оттуда ампулу и равнодушно положил ее в рот. Оболочка должна была раствориться в желудке.

— Подействует через час.

Он кивнул.

— Это безболезненно.

Он кивнул снова и, опершись на руку Млана, тяжело встал. Мы провели его в тамбур и там тщательно одели в скафандр, снарядив зачем-то полным комплектом дыхательной смеси, энергии и воды. Зирн стоял как манекен, позволяя делать с собой все что угодно, и, только когда открылся наружный люк и внизу показалась серая поверхность Хриса, он уперся руками в стены, не желая покидать корабль.