Фата-Моргана 1 (Фантастические рассказы и повести) - Франке Герберт В. (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗

Кейт Ломер

ДОГОВОР НА РАВНЫХ

Глубоко в недрах планеты крепкие, как стальная проволока, корни прощупывали стеклянистый песок, глиняные слои и пласты рыхлого сланца, отыскивая и впитывая редкие элементы, поглощая кальций, железо, азот.

Еще глубже другая система корней намертво впилась в материковую породу; чувствительные клетки регистрировали микроколебания планетной коры, приливные волны, вес выпавшего снега, шаги диких зверей, что охотились в двухкилометровой тени гигантского янда.

Далеко на поверхности необъятный ствол, окруженный мощными контрфорсами, массивный, как скала, возносился на восемьсот метров, простирая ввысь огромные ветви.

Дерево смутно осознавало прикосновение воздуха и света к своим бесчисленным листьям, щекочущее движение молекул воды, кислорода, углекислоты. Оно автоматически отзывалось на легкие порывы ветра, поворачивая гибкие черешки так, чтобы каждый лист оставался под нужным углом к лучам, пронизывающим толщу кроны.

Долгий день шел к концу. Воздушные течения свивали свои причудливые узоры вокруг янда, солнечное излучение менялось по мере движения паров в субстратосфере, питательные молекулы плыли по капиллярам, камни чуть поскрипывали в подземном мраке. Дерево, необъятное и несокрушимое, как гора, дремало в привычном полусознании.

Солнце клонилось к закату. Его свет, пронизывая все более плотные слои атмосферы, приобретал зловещий желтый оттенок. Мускулистые побеги поворачивались, следуя за потоком энергии. Дерево сонно сжимало почки, пряча их от близящегося холода, приноравливало теплообмен и испарение с листьев под ночной уровень излучения. Ему снилось далекое прошлое, свободные странствия в животной фазе. Давным-давно инстинкт привел его на эту скалу, но оно хорошо помнило рощу своего детства, древопатриарха, споровых братьев…

Стемнело. Поднялся ветер. Сильный вихрь налетел на громаду янда, и мощные ветви заскрипели, сопротивляясь, а листья, обожженные холодом, плотно прижались к гладкой коре.

Глубоко под землей сеть корней еще крепче охватила скалы, передавая информацию в дополнение к той, что шла от лиственных рецепторов. Зловещие волны шли с северо-востока, влажность росла, атмосферное давление падало — вместе это означало близкую опасность. Дерево шевельнулось, волна дрожи пробежала по всей необъятной кроне, стряхивая маленькие ледышки, уже наросшие на теневых сторонах ветвей. Сердцемозг резко поднял активность, прогоняя эйфорическое забытье. Долго дремавшая мощь янда неохотно вступила в действие — и вот, наконец, дерево проснулось.

Оно мгновенно оценило ситуацию. Над морем собирался сильнейший тайфун. Принимать серьезные меры было поздно. Пренебрегая болью непривычной активности, дерево выбросило новые корни — толстые тяжи крепости закаленной стали — и вцепилось ими в скалы в сотне метров к северу от основного корня.

Ни на что другое времени не оставалось. Дерево бесстрастно ожидало шторма.

— Внизу-то буря, — сказал Молпри.

— Не трусь, проскочим, — процедил Голт, не отрываясь от приборов.

— Поднимись и зайди заново, — настаивал Молпри, вытягивая шею из противоперегрузочной койки.

— Заткнись. На этом корыте командую я! — рявкнул Голт, разозлившись.

— Торчу взаперти с двумя психами, — пожаловался Молпри. — С тобой, да еще с этим недотепой.

— Кончай вонять, Мол. Мы с недотепой уже устали от тебя.

— После посадки, Молпри, я с тобой отдельно поговорю, подал голос Пэнтелл. — Я предупреждал, что не люблю слово «недотепа».

— Что, опять? — усмехнулся Голт. — А с прошлого раза все зажило?

— Не совсем, — вздохнул Пэнтелл. — В космосе у меня плохо заживает…

— Запрещаю, Пэнтелл, — объявил Голт. — Здоров он для тебя, А ты, Мол, кончай к нему цепляться!

— Уж я бы кончил, — пробурчал Молпри. — Я б его, паразита, кончил!..

— Побереги энергию, — оборвал Голт. — Внизу понадобится. Если и сейчас ничего не найдем — нам крышка.

— Капитан, можно мне пойти в полевую разведку? Мои знания биологии…

— Нет уж, Пэнтелл, ты побудь на корабле. И не лезь никуда, просто сиди и жди. Второй раз мы тебя и вдвоем не дотащим.

— Это же вышло случайно, капитан!

— Да — и в позапрошлый раз тоже. Не надо, Пэнтелл. Хороший ты парень, только обе руки у тебя левые и все пальцы безымянные.

— Я тренирую координацию, капитан! И еще я читал…

Корабль тряхнуло на входе в атмосферу, и Пэнтелл не договорил.

— Ай! Опять рассадил локоть…

— Не капай на меня, бестолочь! — рявкнул Молпри.

— Тихо! — прикрикнул Голт. — Мешаете.

Пэнтелл, сопя, прикладывал к ссадине носовой платок. Надо, наконец, освоить эти упражнения на расслабление. И силовую гимнастику нельзя больше откладывать. И непременно заняться диетой. И уж на этот раз обязательно выбрать момент и хоть раз наподдать Молпри — это первым делом, как только выйдем

Казалось бы, еще ничего не случилось, — но дерево знало, что этот тайфун будет последним в его жизни. Пользуясь коротким затишьем, оно оценило урон. Весь северо-восточный сектор, оторванный от скалы, онемел, основной корень чувствовал, что его опора утратила надежность. Несокрушимая плоть янда не подвела — раскрошился гранит. Дерево было обречено: собственный вес стал его приговором.

Слепая ярость бури снова обрушилась на гиганта. Новые корни лопались, как паутина: гранитный утес разваливался с грохотом, тонувшим в реве ветра. Дерево держалось, но нарастающее напряжение в его толще уже ощущалось острой болью.

В ста метрах к северу от главного корня размокшая почва оползла, образовался овраг. Дождевая вода устремилась в него, размывая и расширяя, обнажила миллионы корешков. Вот уже и опорные корни заскользили в раскисшей земле…

Высоко над ними ветер снова потряс необъятную крону. Огромный северный контрфорс, державшийся на материковом граните, затрещал, теряя опору, и переломился с грохотом, заглушившим даже рев бури. Корни вывернулись из земли, образовав огромную пещеру.

Дождь наполнил ее водой, потоки стекали по склону, таща с собой перебитые ветки и оторванные корни. Последний шквал рванул поредевшую крону — и победно улетел.

А на опустевшем мысу невообразимая масса древнего янда все еще клонилась — неудержимо, как заходящая луна, под треск и стон своих лопающихся жил. Падение было медленным и плавным, как во сне. Дерево еще не коснулось земли, когда его сердцемозг отказал, оглушенный невыносимой болью разрушения.

Пэнтелл выбрался из люка и прислонился к кораблю, пытаясь отдышаться. Чувствовал он себя еще хуже, чем ожидал. Плохо сидеть на урезанных рационах. Значит, с силовой гимнастикой придется подождать. И с Молпри сейчас не поквитаешься — сил нет. Ну ничего — несколько дней на свежем воздухе и свежих продуктах…

— Съедобные, — объявил Голт, обтер иглу анализатора о брюки и сунул его в карман. Перебросив Пэнтеллу два красных плода, он добавил:

— Как доешь, натаскай воды да приберись, а мы с Молпри сходим, оглядимся.

Они ушли. Пэнтелл уселся в пружинящую траву и задумчиво откусил от инопланетного яблочка.

«По текстуре похоже на авокадо, — думал он. — Кожица плотная и ароматная, может быть, природный ацетат целлюлозы. Семян, кажется, нет. Если так, то это вообще не плод! Интересно было бы изучить местную флору. Когда вернусь, надо будет сразу записаться на курс внеземной ботаники. Даже, пожалуй, поехать в Гейдельберг или в Упсалу, послушать живьем знаменитых ученых. Снять уютную квартирку — двух комнат вполне хватит, по вечерам пусть собираются друзья, ведут споры за бутылкой вина… Однако, я сижу, а работа стоит».

Пэнтелл огляделся и заметил вдалеке блеск воды. Покончив с плодами, он достал ведра и отправился в ту сторону.

— На кой черт мы сюда приперлись? — осведомился Молпри.

— Нам все равно нужна разминка. Следующая посадка будет через четыре месяца.