Меж двух времен - Финней Джек (лучшие книги онлайн .TXT) 📗

Джек ФИННЕЙ

МЕЖ ДВУХ ВРЕМЕН

Предисловие

ДЖЕК ФИННЕЙ МЕЖ ДВУХ ВРЕМЕН

Джек Финней вступил на литературное поприще в начале 50-х годов. Первый же его фантастический роман «Похитители плоти» (1956) — о коварном вторжении инопланетных существ, замещающих людей в их телесной оболочке, — не только был замечен, но даже экранизован. И хотя критики, утвердившие за Фипнеем репутацию серьезного писателя, не относят его к корифеям современной фантастики, он не может пожаловаться на невнимание прессы. Доброжелательные отклики сопровождают каждую его новую книгу и почти каждый фильм, поставленный по очередному роману.

Однако в отличие от блестящего Бредбери или изобретательного Азимова — фантастов, пользующихся мировой известностью, — Финнею никогда не сопутствовал шумный успех. Да и в количественном отношении, хотя бы по сравнению с тем же Азимовым, выпустившим к своему пятидесятилетию сто десятую книгу, его творчество не столь уж внушительно: три сборника рассказов и шесть романов, причем не все из них фантастические.

Работает Финней неторопливо и очень тщательно. Он резко выделяется среди американских фантастов особой художественной манерой, близкой к традиционному реализму. Его скорее следует назвать выучеником Драйзера и Синклера, чем последователем «школы Уэллса». Подобно тому как Саймон Морли, герой романа, рекомендуемого читателям, мечется «меж двух времен», так и Джек Финней — между двумя литературными направлениями. Пристрастие к бытовым подробностям, точнейшему воссозданию колорита места и времени, изображению «типичных характеров в типичных обстоятельствах» делает его реалистом в фантастике, а склонность к неправдоподобным ситуациям — фантастом среди реалистов. Но как раз это и придает большую убедительность фантастическим построениям Финнея.

Отступая от жанровых канонов, он не ошеломляет читателей сверхоригинальными идеями или «сумасшедшими» гипотезами, и даже в своей излюбленной теме — передвижение во времени — не вдается в наукообразные доказательства, предпочитая простейшие мотивировки. В романе «Меж двух времен» одно лишь вживание в прошлое способствует физической транспортации.

Профессор Данцигер, автор секретного проекта, в котором заинтересовано правительство — и Белый дом, и Пентагон, — не мудрствуя лукаво, ссылается на Эйнштейна, установившего четырехмерность нашего мира (время как четвертое измерение). Отсюда якобы вытекает, что минувшее продолжает существовать и мы можем «пройти вспять к одному из поворотов, оставленных позади». Мысль профессора Данцигера сводится к тому, что разновременные моменты сосуществуют и, находясь в настоящем, мы тысячами нитей связаны с другими временными отрезками. Нужно только усилием воли разорвать эти нити, представить себя в определенном году, и ты действительно туда попадешь. Но подходят для таких экспериментов особо одаренные индивиды, обладающие исключительной впечатлительностью и силой самовнушения. Готовясь к перенесению в прошлое, испытуемый привыкает к декоруму, воспроизводящему исторический колорит, вживается в обстановку, приучает себя жить и думать, как люди того времени, куда он силой воображения должен перенестись. Саймон Морли, заурядный художник рекламного бюро, и оказывается таким исключительным индивидом, чьи врожденные способности развиваются предварительной тренировкой.

После «Машины времени» Уэллса фантасты придумали десятки хитроумных способов попадания в другие эпохи.

Но при всей усложненности логических обоснований, необходимых для свободного развития сюжета, ни одно из них не выдерживает научной критики. Путешествия во времени — такой же нонсенс, как существование параллельных миров или любых «хронокдазмов», предполагающих возможность вмешательства в уже произошедшие события. Установленные физические закономерности опровергают «машину времени». Фантасты это прекрасно знают и все же нередко используют удивительные ситуации, проистекающие от воображаемых столкновений настоящего с прошлым или будущим. С точки зрения здравой логики фантастичность подобных замыслов заключается не в способах передвижения, а в необычности самих ситуаций, открывающих простор для всякого рода экспериментов, социальных или психологических.

Вот почему Финней, многократно используя подобные сюжеты, довольствуется простейшими мотивировками.

Писатель и его герои в современных Соединенных Штатах Америки чувствуют себя неуютно. Элегическая грусть по ушедшему времени, когда средний американец мог еще быть самим собой, порождает идеализацию прошлого. Это роднит Финнея с Бредбери. Да и не только с ним. Трагическое восприятие настоящего и мрачный взгляд на будущее (это свойственно многим писателям, далеким от марксистских позиций), с одной стороны, порождают тяготение к «патриархальной» старине и с другой — неспособность создавать позитивные модели грядущего. В этом отношении Финней не представляет исключения.

Сюжет переноса во времени он варьирует во многих произведениях. Характерные для него настроения отчетливо выражены в двух переведенных рассказах — «О пропавших без вести» (альманах «Н. Ф.», вып. 2, 1965) и «Боюсь…» (сборник «Пески веков», М., «Мир», 1970), которые воспринимаются как подготовительные этюды к роману «Меж двух времен».

Роман «Меж двух времен» выдержан в несколько старомодном «викторианском» стиле и своей неторопливой обстоятельностью напоминает английские романы конца XIX — начала XX века. С мельчайшими подробностями и большим знанием дела автор изображает Нью-Йорк 1882 года, причем его описания впечатляют не меньше, чем аналогичные картины и образы в произведениях Драйзера или О'Генри, близких по времени к изображаемому периоду в истории США. В романе Финнея есть также нечто «пуританское». Выдерживая стиль и дух литературы минувшей поры, он поразительно целомудрен и, когда доходит до интимных сцен, благоразумно опускает занавес. По жанру этот «гибридный» роман в такой же мере социально-психологический, как и научно-фантастический. Переносы во времени облегчают решение идейной и художественной задачи: сопоставить и противопоставить две эпохи, отстоящие одна от другой почти на девяносто лет — Нью-Йорк начала 80-х годов прошлого столетия и Нью-Йорк современный, конца 60-х годов нашего века.

Финней вместе со своим героем спасается от «пут времени» в старом Нью-Йорке, который он изучил досконально и любит так же страстно, как некоторые коренные ленинградцы старый Петербург. В этом воссоздании своеобразия и поэзии Нью-Йорка минувших времен, любимого города, в котором автор видит и теневые стороны, — пафос романа и его безусловная познавательная ценность. Со вкусом подобранные фотографии, якобы снятые Саймойом Морли на нью-йоркских улицах 1882 года, органически связаны с текстом и во многом его дополняют. Без иллюстративного материала описания утратили бы свою зримость. (Заметим, однако, что роман излишне перегружен деталями, представляющими интерес только для жителей современного Нью-Йорка, и при переводе именно эти места справедливо опущены.)

Итак, Саймон Морли, от чьего имени и ведется повествование, вовлечен в правительственный проект осуществления путешествий во времени, еще не подозревая о подлинных замыслах высокопоставленных чиновников, финансирующих опыты профессора Данцигера. По личным соображениям он выбирает именно 1882 год. Непосредственным поводом служит семейная тайна, мучившая приемного отца его приятельницы Кейт. Тайна эта уводит в 1882 год, когда миллионер Эндрю Кармоди, ставший позднее одним из советников президента Кливленда, получил таинственное письмо, отправленное январским вечером с нью-йоркского почтамта. Перед тем как спустя много лет покончить жизнь самоубийством, Кармоди сделал на этом самом письме очень странную приписку. Саймон Морли (в просторечии Саи) добровольно возлагает на себя роль детектива и выслеживает 23 января 1882 года на нью-йоркском почтамте отправителя загадочного письма.