Двойная переадресация (СИ) - Шилов Игорь Александрович (электронная книга .TXT) 📗
Окончательный подсчёт финансов, мной не проведён до сих пор. Нет, я успешно разложил рубли, трояки, пятёрки и десятки, по отдельным кучкам, но вот к какой категории отнести четвертаки и выигранные полтинники, не знаю. О мелочи и заикаться не буду, её тут за деньги никто не считает. Так и лежит всё моё богатство горкой, под одеялом, выданным мне во временное пользование Жориком — основным моим спонсором. Что делать с цифрами, ума не приложу. От одного до десяти различаю в лёгкую, а дальше сплошные пробелы. Видел ещё пятнадцать, двадцать, двадцать пять, пятьдесят, в двух вариантах, но что, за чем следует и около чего стоит, не в курсе. Денег у меня, судя по нервным взглядам Жоры и скептическим, Алексея Сергеевича, много, но сколько это много и чего на него можно купить, вопрос. Поделиться своей проблемой не с кем. Смысл слова гений мне хорошо известен и получил я это звание не с бухты барахты, люди рядом находятся не глупые, и совсем не простые. Представляю, каково будет их удивление, если я подойду к одному из них и спрошу:
— Не будите ли вы столь любезны рассказать мне, какие цифры находятся между десятью и пятьюдесятью рублями.
Вот хохма будет и это в лучшем случае. Как бы за такие вопросы выигрыш не отобрали. Эти могут, причём запросто и глазом не моргнут.
После вялого, позднего завтрака, исключавшего из своего меню любые спиртные напитки, компания, приведшая меня сюда, засобиралась обратно. Посчитав и себя членом этого маленького коллектива, сложил чудесным образом появившиеся у меня дензнаки в газетку, аккуратно завернул их и приняв выжидательную стойку, приготовился к выходу.
— Собираетесь? — заметив наметившуюся тенденцию, спросил Аркадия, Алексей Сергеевич.
— Да, засиделись. Пора и честь знать — ответил тот, уже стоя допивая горячий чай.
— Антон, а ты что, тоже уходишь? — обратил на меня внимание, компаньон по карточной игре.
— Наверное — ответил я нерешительно, переводя взгляд с него, на Аркашу.
Если честно уходить не хотелось. Кормят здесь солидно, да и заработать возможность дают. Заметив мою нерешительность Алексей Сергеевич, надавил на меня сильнее:
— А то бы остался. Мы через пару дней уезжаем, а продуктов у нас в запасе вагон. Ты, я смотрю, парень здоровый, помог бы толстым дядькам ещё больше не растолстеть.
Я снова посмотрел на Аркадия, потом на Петра Сергеевича.
— Чего смотришь? — улыбнувшись, сказал последний. — Хочешь, оставайся. Мы тебе не отец и мать.
— А, как же шахматы? — встрял в разговор Виктор Иванович. — Антон. Мы же собирались с тобой партии Корчного разобрать.
— Витя, не дави на парня — прижал его Жора. — Никуда он от тебя не денется. Тоже мне шахматист. Мужик чуть ли насквозь не светится, а он всё туда же, пошли учиться. Дай студенту отдохнуть и отожраться.
Участь мою решили, не ускользнувшие от меня, переглядки Алексея Сергеевича и Петра Сергеевича. Последний еле заметно кивнул здешнему голове и на этом все обсуждения быстро закончились. Меня оставили.
— Антоха, а ты, где учишься? — спросил Жора, когда гости ушли и мне предстояло понять, чем я буду тут заниматься.
— В университете — ответил скромно, почувствовав, как всё холодеет внутри.
— Понятно, что не на шофёра в ДОСААФе. Поконкретнее, не можешь сказать?
— Могу — надеясь, что меня не расслышат, сквозь зубы процедил я. — Учусь в Московском университете.
— Хороший выбор — одобрил Алексей Сергеевич и попытался ещё о чём то спросить.
Разговор постепенно переходил в опасную, для меня, плоскость и чтобы не допустить провала, взял мысли этого собеседника под свой полный контроль. Расспросы про факультет, специальность и прочую ерунду, задавил на корню, предложив новую тему для разговора.
— А может искупаться сходим? Чего сидеть на одном месте? Сами говорите, что вес сбрасывать давно пора — выстрелил наугад и похоже попал.
— А что, действительно, сидим рядом с морем и не помним, когда ходили к нему — в нужном направлении заговорил Алексей Сергеевич, по сравнению с остальными, выглядевший просто худышкой. — Жора, а ну ка подымай народ. Застоялись кони в стойле.
Продемонстрировав, обременённым излишней жировой прослойкой, товарищам всё, на что способен в воде, улёгся на камни. Мои универсальные штаны, на фоне изысканных плавок остальных членов коллектива, смотрелись словно чёрная ворона среди разноцветных попугаев, но почему то меня это совсем не смущало и я завалился рядом с ними, как равный, среди своих.
— Хорошо плаваешь — похвалил меня Жора. — Занимаешься где?
— Да, нет. Так, для себя развлекаюсь, от скуки — скромно ответил я.
— А ты в шахматы действительно пару дней назад играть научился или просто с Витей позабавиться решил? — щурясь на солнце, вновь спросил меня белый словно молоко, мужчина.
— Действительно. С какой стати мне его обманывать? — не понимая в чём подвох, настороженно проговорил я.
— А родители у тебя кто? — не унимался Георгий Дмитреевич, с сочувствием посмотрев на мои штаны.
Удар был нанесён ниже пояса и мне потребовалось время, чтобы отдышаться, и прийти в себя. Сказал бы я тебе дядя, кто мои родители, только сначала самого бы кто нибудь просветил, на их счёт.
— Нет у меня родителей — словно кинувшись в омут с головой, с вызовом бросил я. — Один живу.
— Да, не кипятись ты так — пошёл на попятную Жора. — Я же не хотел тебя обидеть. Спросил, можно сказать, из лучших побуждений. А ты сразу в бутылку полез.
— Ну, чего пристал к парню — осадил его Алексей Сергеевич, как мне показалось, всё это время внимательно прислушивавшийся к нашему разговору. — Иди вон лучше сам, в воду прыгни. Сгоришь. А ты Антоша не обижайся. Жора действительно не по злобе поинтересовался. Уж больно вид у тебя непрезентабельный. Другой одежды то что, с собой не привёз?
— Почему не привёз? — заёрзал я. — Есть. Но мы же на море, а не на занятиях, в аудитории.
— Понятно — утвердительно покивал он головой и затем обратился ко всем остальным: — Ну что, пять минут на сборы и домой.
Вечером, первый раз проиграл в шахматы, правда бесплатно. Алексей Сергеевич с таким напором рвался в бой, так подзадоривал меня, так внутренне собирался и переживал, что после недолгих размышлений я пришёл к выводу: так будет правильно. Сделал всё красиво. Подставился пару раз, как бы невзначай, под рентген, а затем бесславно сдал напряжённый эндшпиль. Странных словечек я нахватался у Виктора Ивановича и иногда пользуюсь ими, про себя, конечно. Восторгу публики не было предела. Она восхваляла нового чемпиона, крепко жала ему руку, снисходительно похлопывала меня по плечу и наперебой давала советы, как надо было ходить в том или ином случае. И только победитель похоже не купился на мои уловки. Он вёл себя скромно и с достоинством. А чуть позже и вовсе отвёл меня в сторонку, и хитро сказал:
— Молодец. Правильно поступил.
— Вы о чём, Алексей Сергеевич? — изобразив наивысшую степень недоумения, спросил я.
Мужчина не ответил. Он молча развернулся, подошёл к, пытавшимся тут же сразиться со мной, друзьям, один из которых уже расставлял на ещё не остывшей доске фигуры и предложил всем прекратить заниматься ерундой. Настало время ужина. Обстановка за богатым столом была почти домашней, на сколько я могу судить, по обрывкам собственной памяти, о доме. Говорили много, обо всём и ни о чём. Рассуждали о колбасе, один из сортов которой, кому то показался чересчур перчённым, о качестве зарубежных консервов, не говоривших мне, своими яркими этикетками, абсолютно ни о чём, о скудном ассортименте местного торга, о предстоящей поездке в Сочи, о море, о спорте, о шахматах, о спортсменах и ещё чёрт знает о чём. Алексей Сергеевич сидел рядом и время от времени, отпуская нить общего разговора, спрашивал меня о, казалось бы, малозначительных вещах. Мой возраст, обожравшийся желудок и отличное настроение, сыграли бы со мной дурную шутку, находись я в теле человека, с обычными, среднестатистическими способностями. Но на беду ли, или на радость моего собеседника, имелась у меня пара качеств, которым я и неприминул воспользоваться. Читая мысли мужчины, наверняка, кое чего повидавшего на жизненном пути, в них же находил и правильные ответы, на поставленные им, не простые вопросы. А потом смело выдавал их за свои, удовлетворяя ими его, почти полностью. Что то ему не нравилось, ни без этого, но как раз мои промахи и делали ответы правдивыми, а мой образ, который Алексей Сергеевич постепенно выстраивал в своей голове, нравился ему всё больше и больше. Ближе к концу ужина, он даже произнёс сам себе:
