Порошок идеологии (сборник) - Панов Николай Николаевич (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
– Николай уволен, – сказал самодовольно городовой. – Вы что же раньше-то думали?.. Вчера здесь вся улица сбежалась, как он его провожал. Стул-то починил, что ли?.. Это он Николая этим стулом по спине огрел!.. – вежливо пояснил он Филькину.
Филькин посерел. Лакомое дело вырывалось из рук. Он решил пустить в ход свой последний козырь.
– Охранным отделением, – сказал он раздельно, – был задержан ящик с подозрительным содержанием. После вскрытия в ящике этом была обнаружена земля. Расследование установило, что ящик отправлен из вашего магазина при посредстве Николая и еще какой-то женщины. Вы тоже ничего не знаете об этом?..
Результат от этих слов был чрезвычаен. Вачнадзе пошатнулся, схватился за сердце, побледнел, потом побагровел.
– Что такое?.. – резко крикнул Вачнадзе. – Ящик с замлей, Ныколай и женщина?.. Ой, мои покупатели, мои деньги, мой кавказский товар!..
В отчаянии Вачнадзе поднял руки. Твердая решимость отразилась в ею глазах. Он толкнул внутреннюю дверь и исчез за ней. Филькин немного поколебался и, нащупав револьвер, бросился за ним. Унылый городовой лениво шел сзади.
В задней комнате стоял полумрак. Занавески были задернуты. На белой высокой кровати неподвижно сидела женщина. Она сидела, вся съежившись, глядя куда-то вдаль. Когда дверь открылась, Ольга не повернула головы, продолжая раскачивать люльку с кричащим ребенком.
Вачнадзе подскочил к окну и отдернул занавеску. Подбежал к Ольге и схватил ее за руку. Она повернулась к вошедшим.
В дневном свете, наполнившем комнату, уставленную вещами и завешанную одеждой, ее красивое лицо казалось бледным и очень измученным. Большие синие круги были вокруг Ольгиных глаз. Но она не сказала ни слова, в упор глядя на Вачнадзе.
– Говоры! – кричал Вачнадзе, топая перед ней ногами. – Говоры, что с товаром делала? Куда Ныколай товар дэвал?.. Зарэзали мэня, осрамыли!.. Товары!.. – Он тащил Ольгу с кровати.
– Какой товар?.. – усталым голосом спросила Ольга. Она перевела равнодушные глаза на Филькина и городового, стоящих у входа. – Долго ты будешь надо мной издеваться?..
– Я издаваться!.. – Вачнадзе трагически захохотал. – Я над ней издаваться!.. Она с любовником своим товар украла, в ящики землю пихала, вместо товара землю отправляла, я им варил, товар упаковывать позволял. Говоры, за сколько мой кавказский товар продала?.. Арэстуйтэ ее!.. – крикнул он азартно, повернувшись к городовому и тыча пальцем в Ольгу. – Арэстуйтэ ее, нэвэрную жену!.. Нэ хочу с нэй жить, ножом буду рэзать!..
С искренним изумлением Ферапонт Иванович глядел на всю эту сцену.
– Видишь ты, в чем дело… – шёпотом пояснил ему городовой. – Приказчик его, Николай этот самый, ее полюбовником был. Товар они, значит, у него воровали, а ящики пустые землей набивали. А этот простота и не видит. Только я ему кое-что раскрыл. С этого все и пошло. Я, брат, знаю!.. У меня самого две жены сбежало.
Между тем Вачнадзе схватил Ольгу за рукав и потащил в кухню. Он распахнул наружную дверь. Осенний холодный ветер ворвался в комнату.
– Уходы! – ревел Вачнадзе, яростно стуча костяшками согнутых пальцев в каменную капитальную стену. Почему-то он стукнул всего четыре раза и потом опустил кулак. – Уходы!.. Жить с тобой нэ хочу!.. На улице заморожу!..
– Ну, это ты не смей!.. – строго сказал городовой. – Здесь тебе не Турция, не Кавказ! Поучить должен, а на улицу гнать не моги!.. – Ему вдруг стало жалко молчаливую жену Вачнадзе.
А в это время Филькин один остался в комнате. Он зорко оглядел ее: тут не замечалось ничего подозрительного, шкапов не было, негде было спрятаться и половине человека. Он заглянул за занавеску в углу, сделал вид, что уронил шапку, и, подымая ее, глянул под кровать. Пройдя в кухню, как бы мельком, он посмотрел за печь, на лежанку.
Он был глубоко разочарован. Неужели же все дело с землей кончилось таким пустяком? Неужели Николай не имеет никакого касательства к лавке? Вдруг стопка бумаги на столе привлекла его внимание.
Он взял один листок. Листок был белый, тонкий, это был очень хороший сорт бумаги. «Зачем им такая бумага?» – подозрительно подумал Филькин.
– Хорошо! – сказал Ферапонт Иванович. – Хороши вижу я, вы здесь ни при чем. О случившемся, о Николае то-есть, составим протокол в официальной форме. Фамилия ваша?.. Вы привлекаетесь, как свидетель.
Он сел за столик и, взяв из стопки два листа, стал быстро писать протокол. Городовой потоптался и вышел из комнаты в магазин…
– Ух! – сказал через десять минут Вачнадзе, широко улыбаясь и стирая с лица пот. – Ну и история! Товарищ Ольга, ты меня извынишь за этот тарарам?..
Филькин только что ушел, забрав с собой листы протокола и еще раз окинув все проницательным взглядом. Стоя у окна в магазине, Вачнадзе и Ольга следили за тем, как он подошел к городовому, сказал ему несколько слов и, сгорбившись, зашагал вдаль…
– Ах, Сандро! – ответила Ольга, улыбаясь. – Разве я могу сердиться? Ты спас нас этим скандалом… Ты знаешь, если бы был обыск… Подумай, я только что упаковала литературу для отправки!..
Она быстро прошла в комнату и задернула занавески. Подойдя к ребенку, она взяла его на руки и вынула из люльки объемистый бумажный сверток.
– Бедный мальчик!.. – сказала Ольга, укачивая ребенка. – Ему было жестковато лежать на этих летучках. Ничего, не плачь, ты сделал хорошее дело!
Вачнадзе подошел к капитальной стене и снова стукнул в нее костяшками пальцев.
– Прэдупрэдил, – сказал он довольно и сел на кровать. – Тэперь все в порядке! Они продолжают работать.
Глава VI
Глаза охранки
Поздно вечером, когда затихло все и желтые газовые фонари зажглись вдоль Тихой улицы, задняя дверь восточной лавки отворилась, и круглая голова Сандро Вачнадзе выглянула наружу.
В воротах не было никого. Голова повернулась вправо и влево, и затем Вачнадзе вышел за дверь. Он выглянул на улицу, прищелкнул языком, и закутанная женская фигура бесшумно выскользнула вслед за ним.
– Ныкого! – тихо сказал Вачнадзе. – Ны души. Товарищ Ольга, скорее!..
Закутанная фигура – это была Ольга – слегка кивнула головой и заскользила вдоль улицы. Вачнадзе долго смотрел ей вслед. Затем отступил в темные ворота. Дверь магазина закрылась.
А Ольга между тем быстро шла по ровному освещенному тротуару. Фонари светили слабо, мрак скапливался по углам, полосы света и темноты чередовались на улице. Ольга свернула в переулок.
Здесь она ускорила шаги. Переулок был еще темнее, свет шел только из домов, несколько раз на перекрестках Ольга нерешительно останавливалась, соображая дорогу. В руках под большим платком она крепко держала плотный квадратный пакет.
Из-за черных туч показалась луна. Она вылезла, круглая и блестящая, как-раз в тот момент, когда переулок кончался, и широкий вид на окрестности открылся перед Ольгой.
Здесь кончались городские постройки. Обрывистые голые холмы спускались понуро вниз. Далеко внизу за отдельными освещенными домами блестела широкая река. Слева был мост, гремело уличное движение, яркие фонари дрожали в темной воде. Справа вдалеке высились освещенные корпуса текстильной фабрики братьев Морозовых.
Фабрика была освещена, мерное биение машин шло от ее корпусов. В густой темноте она мерно содрогалась всем своим тысячеглазым телом. На этой фабрике день и ночь сотни рабочих сгибались у неумолчных станков…
Теперь Ольга шла вдоль набережной. В лунном неярком свете на холме возникла перед ней низкая колокольня приземистой церкви. Железная ветхая решетка выступила из темноты. Решетка была сломана во многих местах. Ольга шагнула через железный прут и вышла на заросшую кустарником аллею.
Она была на старом кладбище, покрытом осенними листьями, установленном грузными памятниками и покосившимися крестами. Тучи скрывали и открывали луну. Черные кусты тянулись со всех сторон. Ольга прижала сверток и с бьющимся сердцем двинулась вперед.
В конце главной аллеи возвышался квадратный мраморный памятник, воздвигнутый в честь какого-то коммерсанта. Толстый ангел с обвисшими крыльями подымал над ним сложенные руки. Ольга подошла к памятнику и сняла с головы платок.
