До света - Столяров Андрей Михайлович (книга бесплатный формат .txt) 📗
— Да, — надеясь, что он не прислушивался, кивнул я.
— Ну и отлично! Зовут…
Зоммер что-то жевал, равномерно двигая челюстью, — проглотил и понюхал затем следующий кусок колбасы. И лицо его выразило очевидное наслаждение.
Светлые глазенки замаслились.
— Вкусно, — сказал он…
Мне казалось, что в помещении пахнет дымом. Это было довольно обширное гулкое помещение с мощным каменным нефом, поддерживающим низкий свод, совершенно без окон и находящееся, видимо, ниже земной поверхности.
Вероятно, было сделано все, чтобы придать ему некоторое подобие уюта: темным бархатом была задрапирована облезлая штукатурка стен, прикрывая кирпич, висели картины религиозного содержания, громоздился в простенке двух ниш распятый деревянный Христос, причем краска на дереве уже местами облупилась, еле слышно шуршал, по-видимому включенный, кондиционер, и ворсистый ковер растянулся от нефа до каминной решетки. Желтело медное ограждение. Полукругом стояли три кресла с широкими подлокотниками, и торчал перед ними на тумбочке прямоугольник плоского телевизора — видеоаппаратура возле него образовывала уступчатую пирамиду.
Здесь был даже высокий и узкий аквариум: в яркой-зеленой воде, между водорослями, подсвеченные люминесцентными лампами, еле-еле подрагивали плавниками лунообразные рыбы. Сплюснутые их тела походили на игрушки из дымчатого стекляруса, выделялись лишь бусины внимательных глаз и раздвоенные хвосты со слюдяными прожилками.
Дыма, вроде бы, не было.
И тем не менее, мне казалось, что горький раздражающий запах пропитывает помещение. Я сразу закашлялся. Я, наверное, уже сроднился с гарью пожаров. Дымом пахло в квартире, куда я, шагнув, переместился из прошлого, дымом пахло на лестнице, когда я спускался к «мерседесу», ожидающему меня, вдоль всей улицы слоились сиреневые густые усы: воздух был напластован, как будто в призрачной штольне. Солнце создавало ощущение миража. А когда «мерседес», прорываясь к окраинам, мягко вылетел на середину выгибающегося моста, обнаружились в открывшейся панораме проемы развалин — зубы зданий, скорлупы задранных крыш — и колышущаяся над ними поросль рыхлого дыма.
Вероятно, город был наполовину разрушен.
Даже мрачный, как мне показалось, туповатый шофер, соблюдая, по-видимому, инструкцию, не вымолвивший за всю дорогу ни слова, тут слегка покосился на догорающий универмаг и всхрапнул, будто горло его было сделано из железа:
— Сожгли город, сволочи…
— Кто? — спросил я, на всякий случай прикидываясь идиотом.
— Мы куда направляемся? И зачем? Что — вообще происходит?
Но шофер, уже взяв себя в руки, опять замолчал и молчал все то время, которое мы еще ехали. И только когда машина остановилась во дворе кирпичного монастыря, окруженного строительными лесами и, вероятно, бездействующего, открывая дверцу передо мной, он произнес неприветливо:
— Ну, приплыли…— и добавил, уже не скрывая накопившейся яростной злобы. — Шевелись, сейчас тебе все расскажут…
А затем деловито достал из багажника весь обтертый «калашников».
Так что, дымом, наверное, пахло и здесь, но особо прислушиваться к ощущениям времени не было — из ближайшего кресла поднялся навстречу мне человек и кивнул, не подавая руки, как будто боялся испачкаться:
— Наконец-то… Садитесь… А мы вас порядком заждались…
— Это вы мне звонили? — так же без какого-либо приветствия спросил я.
А человек покивал:
— Давайте по порядку. Располагайтесь…
Он был одет во все темное: гладкий черный костюм и бадлон цвета сажи, из чернеющих туфель тянулись черные шелковые носки, а фалангу его безымянного пальца охватывал черный же перстень. Бриллиант, украшавший его, казался каплей воды. И он, видимо, не привык терять время даром, потому что с ходу представился, сказав, что его зовут Флавиан, к сожалению, имя не русское, но так уж принято, усадил меня в кресло рядом с собой и, нажав какую-то кнопку на плате, включил телевизор.
— Вы город — видели? Я сейчас покажу вам еще кое-что — в том же духе, имеющее к вам непосредственное отношение…
Экран телевизора прояснел, появилась заставка: зеленые иероглифы в рамке, а потом без всякого перехода пошли документальные кадры.
Я увидел остатки знакомой деревни в Африке: пропыленную мертвую улицу и купы зонтичных на горизонте. Сохранилась даже станина грузовика — закопченная рама с торчащими электроприводами. Сам ребристый контейнер уже куда-то исчез, а от хижин остались кострища — как скопища головастиков. И по улице сгоревшей деревни равномерно трусило какое-то существо — нечто вроде мохнатого волка на коротеньких лапах. Шерсть у него отливала металлом, и, когда оператор, не дрогнув, дал крупный план, я увидел, что это не шерсть, а никелированные колючки.
Волк действительно был из металла — разинул железную пасть, и оттуда высунулся язык, дымящийся испарениями. — Поселение Бенбе, к юго-западу от Кинталы, — прокомментировал диктор. — Його-його — согласно легендам, мифическое божество. Появление його-його свидетельствует о Великой Кончине. — Картинка сменилась. Теперь это был вполне европейский пейзаж: улицы в гудроне асфальта, каменные ухоженные кварталы. Я заметил коробки автобусов, замерших перед кирхой. Только эти автобусы были безнадежно пусты, корка тротуара потрескалась, и высовывались из нее железные суставчатые растения. А от тронутых ржавчиной, лапчатых листьев их — тоже, медленно и беззвучно, отделялись коричневые испарения. Словно сами растения были разъедаемы изнутри кислотой, над зазубренными шипами ныряли чудовищные стрекозы: вероятно, с полметра, выпуская кинжалы когтей. — Любек, данные на шестое июня, — откомментировал диктор. — Апокалипсис, население город покинуло…— А затем я увидел Париж, охваченный паникой, гомерическое нашествие жаб на пригороды Миннеаполиса, вымершие кварталы Нью-Йорка, где бушевала холера, и еще какие-то города и брошенные поселения. И повсюду — железо, чудовища, вспышки болезней.
Я не знаю, сколько эта демонстрация продолжалась: вероятно, недолго, но мне показалось, что — целый час. Наконец, появился лик ведьмы, терроризирующей Афины, а затем — иероглифы, и Флавиан небрежно выключил телевизор.
