Первый Линзмен-1: Трипланетие (Союз трех планет) - Смит Эдвард Элмер (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные TXT) 📗
— Это хорошо — на словах, — Ливиус был настроен несколько скептически. — Великие гладиаторы вроде Киннета Фракийца могут гулять, где угодно, и получат шанс позабавиться в этой заварушке. Но мы-то, простые смертные! Мы будем заперты в казарме!
— Не беспокойся, все продумано. Кое-кто из высокородных римских граждан уговорил ланист устроить пир для гладиаторов сразу после распятия. И пьянствовать мы будем в Клавдиевой роще, как раз напротив императорского парка.
— Хо! — выдохнул Ливиус, его глаза разгорелись. — Клянусь Баалом, Бахусом и отвислой задницей Изиды! Впервые за все эти годы я чувствую себя человеком! Перебьем эту нечисть, а затем… Но погоди… Оружие! Где взять оружие?
— Наши сообщники из благородных пронесут под плащами мечи. Сначала прикончим ланист, потом — собак преторианцев. Но запомни, Ливиус… Тигеллин, трибун гвардии — мой! Я сам вырву ему сердце!
— Обещаю. Я слышал, он позарился на твою жену… — беотиец стиснул кулаки и негромко рассмеялся:
— Ну, будет потеха! Ради такого дела не страшно умереть — и мне кажется, что я уже слышу плеск весел Харона. Чувствую, сегодня мой меч никому не даст пощады…
— Спокойней, Ливиус, побереги силы. Что до меня, то я не волнуюсь. Я принес жертвы Юпитеру… он никогда не оставлял меня раньше, не оставит и сейчас. Кто бы не встретился мне сегодня на арене — человек или зверь, — умрет!
— Надеюсь. Слушай! Звучат трубы… Кто-то идет сюда.
Дверь распахнулась. Ланиста — тучный и рослый, с мечом и плетью у пояса, — вошел в клетушку. Двери закрылись за ним, раздался скрежет ключа в замке, заглушенный воплями с арены. Несколько минут хозяин молча разглядывал Киннета; чувствовалось, что он сильно взволнован.
— Ну, Железная Рука, — наконец сказал он, — неужели тебе не интересно, кто там ждет на арене?
— Ни капли, — безразлично произнес Киннет. — Разве что выбрать подходящий клинок. А ты запыхался… Почему? Что-то особенное?
— Особенное? Поединок года! Киннет — Фермиус! Без всяких ограничений! Любое оружие, любые доспехи. Ставки на десять миллионов сестерций!
— Фермиус! — воскликнул беотиец. — Галл Фермиус! Да прикроет тебя Афина своим щитом!
— Можешь пожелать того же мне, — с грубоватым юмором заметил ланиста. — Я поставил тысячу на Киннета, один к двум, до того, как узнал имя противника. Послушай, Железная Рука, — он повернулся с своему бойцу, — если ты вышибешь из него дух, треть выигрыша — твоя!
— Благодарю. Можешь пока подсчитать мою долю. Говорят, Фермиус хорош на арене, но в деле я его не видел. Он сильный и быстрый — чуть полегче меня, но немного быстрей. Он знает-, что я предпочитаю фракийский стиль, и выберет, скорее всего, тяжелое самнитское вооружение. Ты не знаешь?
— Нет. Об этом мне не сказали. Условия гласят одно — бой без ограничений!
— Хм-м, без ограничений… Наверняка он натянет самнитский доспех! Такие поединки тяжеловаты, зато можно потянуть время, а затем пустить в ход кое-какие трюки… Ладно, я возьму меч и пару кинжалов. И еще… Достань-ка мне булаву. Самую легкую, которая найдется в оружейной.
— Булаву? Но фракийцы не…
— Булаву, я сказал! Или ты сам собираешься драться с Ферми-усом?
Ланиста выглянул в окно, что-то рявкнул, и через несколько минут принесли оружие. Взяв булаву двумя руками, Киннет раскрутил ее над головой и нанес мощный удар о выступ каменной стены. Булава осталась неповрежденной. Они продолжали ждать.
Вновь прозвучали трубы, и оглушительный шум сменился почти полной тишиной. Затем дверь распахнулась.
— Неустрашимый Фермиус против отважного Киннета, — донесся голос с арены. — Время поединка не ограничено. Оружие — по выбору бойцов. Начинайте!
Две рослые фигуры застыли друг против друга в центре арены. Доспехи Киннета, шлем и щит тускло поблескивали сталью; помятые и исцарапанные, они были созданы для боя и использовались в бою. Панцирь галла был покрыт затейливым чеканным орнаментом, на шлеме покачивался яркий плюмаж, щит сиял серебряными украшениями. Казалось, ни меч, ни трезубец противника еще не касался всего этого великолепия. Фермиус, видимо, был щеголем.
Гладиаторы одновременно шагнули вперед и повернулись лицом к подиуму, где в мягком развалился Нерон. Шум разговоров — булава вызвала немалые толки и споры — внезапно стих. Киннет подбросил палицу в воздух, галл несколько раз крутанул над головой длинным острым мечом. Они прокричали в унисон:
— Славься, цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!
Взлетел вымпел, возвещавший начало схватки — ив тот же миг бойцы сорвались с места. Фермиус взмахнул мечом, сделав стремительный выпад, но промахнулся. Булава в руке Киннета летала как перышко, нацелившись в грудь противника — но сверкающий панцирь остался невредим. Фракиец надеялся, что никто не заподозрил, что атака была ложной; он собирался бить ниже, много ниже. Фермиус снова занес клинок, на секунду приоткрывшись, и Киннет ударил; потом — еще и еще раз.
Но, как и говорили, галл оказался быстр и силен. Первый удар, нацеленный на незащищенное правое колено, он отразил щитом.
Удар слева по бедру тоже пришелся в вовремя подставленный щит. В третий раз булава глухо звякнула о бронзовый оплечник панциря. Затем последовала серия выпадов мечом, резких и быстрых, которые Фермиус парировал с трудом; в конце концов, яркий плюмаж с его шлема, срезанный точным взмахом клинка, упал на землю. Публика возбужденно зашумела. Бойцы отскочили в разные стороны и внимательно посмотрели друг на друга.
С их точки зрения это было просто легкой разминкой. То, что галл всего лишь потерял свои перья, для них, профессионалов, значило только одно — внезапная атака Киннета провалилась. Теперь каждый почувствовал, что перед ним смертельно опасный противник; это щекотало нервы зрителям, но отнюдь не самих бойцам.
Толпа сходила с ума. Старый гигантский ипподром, место конных ристаний и гладиаторских боев, давно не видел таких поединков. Запах смерти, неожиданной и скорой, витал над посыпанной песком ареной и рядами каменных скамей, тянувшимися к самому небу. Сердца проваливались вниз, желудки подпирали гортань, щерились рты, жадно хватая воздух, выпучивались глаза. Римляне наслаждались любимым зрелищем. Каждый — будь то мужчина или женщина — ощущал пьянящий привкус крови и жаждал увидеть ее цвет. Каждый знал, что сегодня один из этих двоих умрет; никто не позволил бы остаться в живых обоим. Впрочем, такие бойцы не могли разочаровать зрителей.
Женщины с раскрасневшимися лицами вскрикивали и визжали от избытка чувств. Мужчины, вскочив на ноги, размахивали кулаками, кричали и ругались. Но и те, и другие не забывали делать ставки.
— Пять сотен на Фермиуса! — вопил один, размахивая дощечкой и стилем.
— Принято! — звучал ответный крик. — Галл уже мертвец! Киннет добьет его!
— Тысяча! — следовало очередное предложение. — Киннет упустил свой шанс. Тысяча на Фермиуса!
— Принято!
— Две тысячи!
— Пять тысяч!
— Десять!
Гладиаторы сблизились. Замах — резкий свист клинков — грохот. Щиты трещали от сыпавшихся на них ударов, мечи звенели и сверкали. Вперед и назад, по кругу, отступая и наступая, минута за минутой демонстрируя свое мастерство, ярость и мощь. Проходило время, напряжение возрастало, сгущаясь вокруг арены, словно мрачный туман.
Кровь струилась из рассеченного бедра галла, и половина толпы вопила от радости. Кровь сочилась сквозь сочленения доспехов Киннета, засыхая темной коркой, и другая половина завывала в зверином восторге.
Ни один боец не сумел бы долго выдержать такого темпа. Оба, фракиец и галл, начали уставать, их движения замедлились. Благодаря преимуществу в весе и вооружении, Киннет заставлял галла обороняться, но силы его убывали с каждой минутой. Наконец, он сделал быстрый шаг вперед и ударил по щиту противника; пробив металлическую оковку, лезвие до половины засело в доске. Резкий поворот клинка — и щит, вместе с погнутым мечом, отлетел в сторону. Фермиус, ошеломленный, вдруг издал радостный вопль и, перехватив обеими руками свой тяжелый самнитский меч, занес его над головой.
