Действо - Болотников Сергей (библиотека электронных книг .TXT) 📗
– Вот, я тут, немного дальше, – сказал голос, – добро пожаловать в подъезд номер три.
Чердачное помещение тянулось во всю длину их дома – исполинский, полный строительного хлама зал с низкой крышей. Четверть помещения отделяла теперь стена, а еще одна часть оказалась отгороженной массивной решеткой из тусклого серого металла. В полутьме за толстыми прутьями угадывалось чье-то лицо.
– Идите сюда, – сказал этот тип, – да не смотрите так… я не порождение мрака. Я ваш почтальон, Поляков моя фамилия!
– А ты то, как тут оказался, друг мой ситный? – спросил Красноцветов, подходя ближе, – ты ж вроде не тут жил?
– Жил, не жил, какая разница, – поморщился Поляков, – я тут уже целый день, с утра. И, похоже, уже не смогу выйти… да не в том суть! Я был уверен, что здесь еще есть люди кроме меня.
– Есть, как видишь, – сказал Валера, – повезло тебе, братец, счас взломаем твою решетку…
– Бесполезно, – почтальон взмахнул рукой, – прутья из титана, десять сантиметров в обхвате. Вам не сломать. Да дело даже не в решетке. Я ведь в соседнем подъезде. Во втором.
– Да ты не отчаивайся! – произнес Алексей Сергеевич, – я двоих вытащил, Саньку вон с электрического стула снял, и тебя как ни будь достанем.
– Не пытайтесь… не надо, – сказал Поляков, придвигаясь поближе к решетке, – я ведь специально сюда пришел. Знал, что рано или поздно вы здесь объявитесь. Поэтому я хочу с вами поговорить.
– О чем? – спросил Ткачев, – что ты можешь нам сказать?
Почтальон покачал головой:
– Так получилось, что я знаю немного больше, о том, что здесь происходит. Я здесь с утра, и успел успокоиться и все обдумать. Как вы думаете, где мы сейчас находимся?
– В бреду… – фыркнул Александр, – в каком-то кошмарном сне.
– Это довольно близко к истине, – сказал Поляков, – это кажется дурным сном, но в отличии от бреда у этого места есть свои законы. Своя система.
– Нет тут системы, – пробурчал Красноцветов, – безумие одно. Ну чего, спрашивается, может быть общего у моих собак, наносистем Ткачева и… морских свинок, кажется?
Крыс…
– Да вы ведь и сами заметили, – улыбнулся почтальон, – Общего нет ничего, но вспомните, что было с вами до того, как этот безумный день начался? Где были крысы, электроника, собаки и… и мои степи, полные демонов?
Соседи молчали. Смутные, нервные обрывки, приходившие им в головы в течение всего дня, неожиданно складывались, сливались, обрисовывая нечто единое. Единое, и темное, как грозовые тучи у низкого горизонта.
– Я помню… – неохотно нарушил тишину Ткачев, – помню Кусаку и Бутчера, помню, как мы ломали… там была крыса, да… Но это всего лишь сны!
– Не всего лишь… – сказал, улыбнувшись, Поляков, – Это Сны. Вы ведь заходили в двери? Заметили связь?
– Я тоже помню, – сказал Красноцветов, – А связь… мы ведь как-то влияем на двери?
– Мы тут на все влияем! – Поляков стукнул по толстому пруту решетки, – это все, вокруг, построено на нас! Это мы и есть! Еще одно замечание – вы смогли добраться из одного подъезда в другой. Без сомнения это было трудно, но вы смогли! А это значит, что несмотря на выверты пространства по дому МОЖНО передвигаться! Достаточно выучить правила.
– Звучит пугающе, – произнес Александр, – наверное, потому что этим мы признаем реальность происходящего.
– Это и есть реальность, – сказал курьер, – в той или иной степени… Главное, я могу сделать два вывода – первый: кроме нас, наверняка есть еще живые, второй: также есть выход и я, наверное, единственный знаю каким он должен быть.
– Каким же? – спросил Красноцветов, – лестница обрывается.
– В четвертом подъезде выхода нет. Во втором тоже – я смотрел, пробовал. Но вы сейчас в третьем. Вспомните еще один объединяющий факт. То, что мы видели незадолго до Снов?
Ну, посмотрите на меня – я почтальон.
– Письмо, – сказал Александр, – я видел письмо, оно валялось возле подъезда. Я еще подумал, подобрать его, но решил не трогать… вы тоже его видели? – он обернулся к соседям.
– Как же, лежало справа от ступенек, долго лежало, – произнес Красноцветов, – белый конверт, синий штемпель.
Поляков негодующе качнул головой, словно у него с этим письмом были связанны некие тяжелые воспоминания:
– Письмо. Но главное не оно. Главное – почтовый ящик. Во сне я опускал письмо в ящик, после этого просыпался.
– Ящик? Но в нашем доме нет почтового ящика, – заметил Красноцветов, – только на соседней улице.
– Вам надо искать его не в коридорах, – Поляков вновь наклонился к решетке, – нет!
Зайдите в двери. Послушайтесь меня – только так, мы сможем вырваться на свободу. Это возможно!
– О, да, – усмехнулся сетевик, – также возможно, как шизофренику самому преодолеть болезненный бред. Только в нашем случае болен весь мир.
– Идите к почтовому ящику, – настойчиво повторил почтальон, – больше я ничем не могу вам помочь. Я постараюсь найти остальных живых… может быть, проберусь в первый подъезд. А вы найдите ящик… и тогда возвращайтесь.
– Как же мы вас найдем? – удивился Красноцветов.
– Встретимся здесь. На чердаке второго подъезда. Да, и у меня есть подозрения, что в соседние подъезды можно попасть не только через чердак. И через двери тоже, если идти достаточно долго. Ну. Это все.
– Постой, – заговорил Александр, – а как же…
– У вас есть цель, – твердо сказал Поляков, – теперь есть. Поверьте, я немного понимаю законы этого дома, с целью идти гораздо проще! Найдите ящик! Это важно!
– Что ж, ящик так ящик, – покачал головой Алексей Сергеевич, – вы уверенны, что не хотите остаться?
– Это бессмысленно. Кроме того, здесь не слишком уютно – территория подъезда номер один тонет во тьме. И, кажется, там кто-то есть…
Поляков осекся, потому что тьму за его спиной разорвал чей-то резкий, жестокий хохот.
Соседи вздрогнули, захотелось поскорее покинуть негостеприимный чердак. С полминуты жуткий смех длился, а потом сменился издевательским ерническим голосом:
– Один из них утоп, Ему купили гроб, И их осталось трое!
После последней строчки вновь настала мертвая тишина. Поляков посмотрел в глаза, отделенных от него решеткой людей:
– Помните про ящик… Ну, до свидания! Встретимся здесь, – и он, резко оттолкнувшись от решетки, устремился в глубь чердака.
Скрипнуло, на загаженный пол легла тонкая полоса света от открывшейся двери.
Почтальон ушел.
Некоторое время соседи молчали.
– Ну что ж, – сказал, наконец, Красноцветов, – ящик так ящик. Ничуть не хуже чего ни будь другого. Во всяком случае, на нем не растет шерсть и он не лает.
Валера согласно кивнул, а Александр Ткачев удивленно заметил:
– А ведь мне знаком этот голос… ну, тот который смеялся. Это ведь тот самый клоун из моего терминала. Только он теперь не синтезирован!
Алексей Сергеевич пожал плечами и они побрели к единственной в помещении двери, за которой теперь скрывалась страна мрачных чудес, страна растекающихся будильников, в которой солнце встает на западе и садится на юге и где у каждой из множества лун обязательно есть свое стремительное копытное. За дверью ждала змея, кусающая себя за хвост – пересеченная лестницами вертикальная шахта подъезда номер три.
Эстафета.
После того, как дверь на чердак закрылась за ним, Константин Поляков уверенно отправился вниз по лестнице. Там, за чередой одинаковых ступенек, на уровне четвертого этажа лестничный пролет подобно ленте Мебиуса встречал свою второю сторону и, немыслимо изгибаясь в неких внепространственных далях, приводил на площадку этажа двенадцатого. Ходить так можно было до бесконечности, но Поляков не дойдя до точки сдвига, свернул в неприметную дверь под номером 73 и, внутренне собравшись, потянул дешевую силуминовую ручку.
Со скрипом, протирая на древнем линолеуме широкую полосу, дверь отворилась и явила за собой бескрайнее сверкающее пространство о котором Константин, с самого начала этого безумного дня не переставал втайне вздыхать.
