Безжалостное небо(сб.) - Чандлер (Чендлер) Бертрам (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
МАННЕРХАЙМ. Ваше превосходительство?
ВУД. Русские могут прилететь сюда и заключить с ними соглашение.
МАННЕРХАЙМ. Совершенно верно.
ВУД. Это почти невероятно, но все-таки возможно.
МАННЕРХАЙМ. К сожалению.
РУА. Бомбы готовы?
ГОЛОС. Готовы.
ВУД. Такая возможность, как ни мало она вероятна, вынуждает нас сбросить бомбы.
РУА. Открыть люки!
ГОЛОС. Есть открыть люки!
ВУД. Нам нужна уверенность.
МАННЕРХАЙМ. Совершенно верно, ваше превосходительство.
РУА. Бомбы вниз!
ГОЛОС. Есть бомбы вниз!
ВУД. На какой мы высоте?
МАННЕРХАЙМ. Сто километров.
РУА. Полный вперед!
ГОЛОС. Есть полный вперед!
ВУД. Как чувствует себя министр внеземных территорий?
МАННЕРХАЙМ. Оживает.
ВУД. Военный министр?
МАННЕРХАЙМ. Опять стал прежним.
ВУД. Мне тоже лучше.
МАННЕРХАЙМ. Завтра заседание кабинета министров.
ВУД. Политика продолжается.
РУА. Бомбы накрыли цель?
ГОЛОС. Накрыли.
Пауза.
ВУД. Препротивная история. Но эта Венера ужасна, а люди на ней в конце концов всего лишь преступники. Уверен, что Бонштеттен хотел союза с русскими. Они ломали перед нами грязную комедию.
МАННЕРХАЙМ. Я того же мнения, ваше превосходительство.
ВУД. Но теперь бомбы сброшены. Вскоре они посыплются и на Землю. Очень рад, что у меня под рукой оказалась такая коллекция атомных игрушек. Рад с точки зрения ведомственной: война для министра иностранных дел все равно что каникулы. Только вот от рыбной ловли придется отказаться. Буду читать классиков, особенно Элиот — она лучше всего меня успокаивает. Нет ничего более вредного, чем книги, которые захватывают.
МАННЕРХАЙМ. Золотые слова, ваше превосходительство.
Бертрам Чандлер
Клетка
Команду исследовательского космического корабля, видимо, следует извинить за то, что она не сразу смогла отличить людей, спасшихся с межзвездного лайнера “Полярная звезда”, от диких зверей. Более полугода прошло в тех пор, как люди совершили вынужденную посадку на эту безымянную планету: генераторы Эрейнхофта из-за неполадок в электронном регуляторе развили бешеную скорость, и корабль выбросило с проторенных космических дорог в неизведанную часть Вселенной. Посадка прошла вполне благополучно. Однако вскоре атомный реактор вышел из-под контроля, поэтому капитан приказал первому помощнику снять с корабля пассажиров и часть судовой команды, которая не была нужна при ликвидации аварии, и увести подальше.
Когда Хокинс со своими подопечными ушел уже достаточно далеко, на корабле произошла вспышка высвободившейся энергии, и до них донесся не особенно сильный взрыв. Все хотели остановиться и посмотреть, что случилось, но помощник капитана продолжал отводить людей все дальше и дальше. К их счастью, ветер дул навстречу и радиоактивные осадки если и выпали, то не им на головы. Когда страшный фейерверк закончился, первый помощник капитана в сопровождении доктора Бойля — судового хирурга — вернулся к месту взрыва. Опасаясь радиоактивного поражения, они приняли меры предосторожности и стали на безопасном расстоянии от края неглубокой, все еще дымящейся воронки, образовавшейся на месте корабля. Было абсолютно ясно, что капитан со своими людьми превратился в мельчайшие частицы того светящегося облака, которое огромным грибом взметнулось вверх, к низко нависшему серому небу.
С этого момента пятьдесят с лишним человек с “Полярной звезды”, оставшихся в живых, начали постепенно деградировать. Конечно, это началось не сразу: Хокинс и Бойль при содействии комитета, составленного из наиболее сознательных пассажиров, пытались активно воспрепятствовать этому. Но борьба была безнадежной. Климат планеты — вот что с самого начала особенно повлияло на них. Было жарко: температура постоянно держалась около 85 градусов по Фаренгейту; и влажно: с неба непрерывно сыпала неприятная изморось. Воздух был насыщен спорами какой-то плесени, которая, к счастью, не причиняла вреда живой ткани, но зато бурно разрушала всякую неживую органическую материю, в особенности одежду. Эта плесень, хотя и в меньшей степени, разрушала металлы, синтетику, из которой у многих потерпевших кораблекрушение была сшита одежда.
Конечно, будь здесь какая-то внешняя опасность, она, возможно, и помогла бы поддержать высокий моральный дух и стойкость в людях, однако на планете даже зверей хищных и тех не оказалось. Были какие-то маленькие зверюшки с гладкой кожей — лягушки не лягушки, которые прыгали в сыром подлеске, а в бесчисленных речушках и водоемах плавали похожие на рыб существа размером от головастиков до акул, но последние по своей агрессивности были ничуть не лучше первых.
Вопрос с питанием после первых нескольких голодных часов разрешился сам собой. Кто-то добровольно съел на пробу пару больших сочных, мясистых грибов, что росли на стволах больших папоротникообразных деревьев. Грибы оказались вполне съедобными. После того как прошло часов пять и никто не умер и даже не испытывал никаких неприятностей с желудком, грибы прочно вошли в рацион потерпевших кораблекрушение. Затем нашли еще другие грибы, отыскали ягоды и коренья — все съедобные, неядовитые, так что в питании оказалось приятное разнообразие.
Огонь! Вот чего не хватало людям, несмотря на изнурительную жару. Будь у них огонь, они могли бы разнообразить свое меню, поджаривая лягушек, пойманных в сыром лесу, и рыб, выловленных в ручьях и озерах. Кое-кто, правда, из не особенно привередливых, пробовал есть этих тварей и в сыром виде, однако большинство смотрело на это неодобрительно. Огонь нужен был также, чтобы коротать долгие темные ночи; своим живительным теплом и светом он помог бы людям избавиться от тягостного ощущения царящей вокруг промозглой сырости, которое создавалось из-за непрерывного журчания воды, стекающей с каждой ветки и каждого листика.
Вначале у большинства людей, когда они сошли с корабля, еще имелись и спички и зажигалки, но первые мгновенно отсырели, а вторые потерялись вскоре после того, как карманы вместе с одеждой, к которой они были пришиты, расползлись по ниткам. Однако даже когда зажигалки еще имелись, любые попытки разжечь костер кончались полной неудачей: на этой проклятой планете не было, как клялся Хокинс, ни единого сухого места. Теперь же высечь огонь было делом совершенно безнадежным, ведь, будь у них даже специалист по добыванию огня трением двух сухих палок друг о друга, он бы просто не нашел подходящего материала.
Путешественники разбили лагерь на вершине небольшого холма (насколько им удалось установить, гор на планете не было). Здесь лес был не таким густым, как на раскинувшихся вокруг долинах, а земля под ногами не такой топкой и сырой. Каждый наломал веток с древовидных папоротников и построил себе примитивный шалаш, не столько ради удобства, о котором нечего было и мечтать, сколько ради укрытия от посторонних глаз. С каким-то отчаянием они уцепились за государственную форму правления того мира, который им пришлось покинуть, и учредили конгресс, а Бойля, судового врача, избрали президентом. Хокинс, прошедший в конгресс, к своему удивлению, большинством всего лишь в два голоса, поразмыслив над этим фактом, решил, что многие пассажиры все еще таят в душе своей недовольство судовой администрацией, считая ее виновной за то положение, в каком они находились теперь.
Первое заседание конгресса состоялось в палате, если так можно назвать большой шалаш, специально выстроенный для этой цели. Члены конгресса расселись вокруг на корточках, тогда как Бойль — председатель этого высокого собрания — важно и чинно стоял посередине. Хокинс невольно ухмыльнулся себе в усы, отметив наготу хирурга и ту помпезную торжественность, с которой тот занял свой высокий государственный пост, и сравнив горделивый вид бедняги с неряшеством его давно не стриженных и не чесанных седых волос и всклокоченной серой бороды.
— Леди и джентльмены! — так начал свою “тронную” речь Бойль.
