Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 24 - Хайнлайн Роберт Энсон (полные книги .TXT) 📗
Она стояла наклонившись, как пьяница, домкрат из-под нее выбило землетрясением. Он хотел было плюнуть и идти пешком, но от толчков все небо вокруг было в пыли, как в тумане, без той благословенной прохлады, которую дает туман. Он был в нескольких милях от города и сомневался, что сможет дойти туда пешком.
Тогда он снова взялся за работу, потея и тяжело дыша. Спустя полтора часа после первого толчка он поставил запасное колесо. Земля все еще гудела и тряслась время от времени. Он решил ехать помедленнее, чтобы при следующем толчке не потерять управления. В любом случае, пыль не позволяла ехать быстро.
Он понемногу успокоился, приближаясь к шоссе, и тут услышал вдали поезд. Звук поезда нарастал, перекрывая шум мотора. Экспресс, решил он. В глубине его сознания занозой сидела мысль, которую он долго не мог поймать, что-то с этим звуком не то. И, наконец, понял: после землетрясения поезда не несутся — они еле ползут, а бригада высматривает разошедшиеся рельсы.
Но звук нашел отклик в его сознании. Вода! Этот отклик всплыл из самых кошмарных глубин подсознания, из детских страхов. Он помнил этот звук с тех пор, когда в детстве чуть было не утонул в потоках воды, прорвавших плотину. Вода! Высокая стена воды, скрытая где-то в пыли и охотящаяся за ним, за ним…
Его нога сама собой вдавила педаль газа в пол; машина дернулась и стала. Он снова завел ее и постарался успокоиться — без запаски по такой дороге опасно ехать слишком быстро. Он заставил себя ехать не быстрее тридцати пяти миль в час и постарался определить расстояние до воды и направление ее движения. Теперь ему оставалось только молиться.
Неожиданно перед самым радиатором из пыли появилось шоссе, и он чуть не налетел на большой автомобиль, пронесшийся на север. Через секунду вслед за ним промелькнул грузовик, груженный овощами, затем трактор с прицепом.
Все ясно: он повернул на север.
Через некоторое время он обогнал тот грузовик с овощами, потом какую-то развалюху, в которой ехала семья сельскохозяйственных рабочих. Они что-то кричали ему, но он не обратил внимания. Более мощные машины обгоняли его, а он, в свою очередь, обогнал несколько грузовиков, набитых сезонными рабочими. После этого дорога опустела — с севера не показался никто.
Звук, похожий на шум поезда позади него, все нарастал. Он старательно всматривался в зеркало заднего вида, но в пыльной мгле ничего не мог разглядеть.
У обочины плакал ребенок — девочка лет восьми. Он проехал мимо, почти не заметив ее, потом ударил по тормозам. Он уговаривал себя, что, должно быть, у нее где-нибудь здесь родные и что это не его дело. Проклиная себя, он сначала поехал задним ходом, потом развернулся. Чуть не проскочил в пыли мимо нее, развернулся снова и остановился около ребенка: «Залезай!»
Она повернула к нему свое грязное, мокрое, испуганное лицо, но не двинулась с места.
— Не могу, у меня болит нога.
Он выскочил из машины, схватил ее в охапку и запихнул на переднее правое сиденье. Правая нога ее опухла.
— Как тебя угораздило? — спросил он, выжимая сцепление.
— Когда случилось это самое. Нога у меня сломана? — она уже не плакала. Вы отвезете меня домой?
— Я позабочусь о тебе. Не задавай вопросов.
— Хорошо, — ответила она с сомнением. Рев позади них все усиливался. Ему хотелось увеличить скорость, но пыльная мгла и ненадежное колесо не позволяли это сделать. Неожиданно перед машиной вынырнул из пыли маленький японский мальчик, Девочка рядом с ним закричала:
— Это же Томми!
— Ну и что? Просто какой-то япошка.
— Это Томми Хаякава. Он из моего класса. Наверное, он ищет меня.
Он опять выругался про себя, резко повернул назад, едва не перевернув машину, и поехал прямо в нарастающий рев потока.
— Вот он! — закричала девочка. — Томми! Томми!
— Залезай! — скомандовал он, останавливаясь рядом с мальчиком.
— Томми, залезай! — повторила маленькая пассажирка.
Мальчик заколебался; тогда водитель перегнулся через девочку и втащил его за рубашку внутрь.
— Хочешь утонуть?
Только он перешел на вторую передачу, как прямо впереди показалась фигура, машущая руками. Он едва успел заметить лицо человека — это был давешний бродяга-воришка.
Относительно него совесть моя чиста, подумал он. Пусть себе тонет!
Потом на него нахлынули воспоминания детства, и перед его мысленным взором встало охваченное ужасом лицо бродяги. Тот боролся с водой, налитые кровью глаза его повылезали из орбит, а рот был перекошен от крика.
Водитель опять затормозил. На этот раз он не стал разворачиваться; он просто подал машину задним ходом: расстояние было невелико, да и бродяга бежал за ними.
Дверца открылась рывком, и бродяга ввалился внутрь.
— Спасибо, приятель. Давай выбираться отсюда.
— Даю, — ответил он и посмотрел в зеркало. Сквозь пыльный туман он увидел свинцово-черную стену тридцати — а может, и ста — футов высотой, летящую прямо на них. Рев воды отдавался в ушах.
Он сразу включил вторую скорость, переключил на третью и выжал из машины все, на что она была способна, плюнув на покрышки.
— Что там? — закричал он. Бродяга смотрел в заднее окошко.
— Отрываемся. Так и держи.
Они выскочили на неисправный участок дороги, и он немного снизил скорость, понимая, что, если машина сломается окончательно, всем им придет конец. Девочка начала плакать.
— Замолчи! — прикрикнул он.
— Что это? — спросил маленький японец тихим от ужаса голосом. Бродяга ответил:
— Это прорвался Тихий океан.
— Не может быть! — закричал водитель. — Наверное, это река Колорадо.
— Это не река, приятель. Это океан. Я торчал в пивной в Сентро, когда из Калексико передали по радио, что к югу земля провалилась и идет приливная волна. Потом станция замолкла.
Водитель не ответил. Бродяга продолжал:
— Один тип подбросил меня до Броули, а потом остановился заправиться и уехал без меня, — бродяга оглянулся назад. — Я больше ее не вижу.
— Мы оторвались?
— Черт, нет. Ее все еще слышно. Просто я не вижу ее сквозь мглу.
Они продолжали мчаться вперед. Дорога немного отклонилась вправо, затем почти незаметно пошла под уклон. Бродяга посмотрел вперед и вдруг заорал:
— Эй, куда вы едете?
— Как куда?
— Нам надо свернуть с шоссе! Мы же едем к Салтонскому морю — самому низкому месту в долине.
— Больше некуда ехать. Не можем же мы повернуть назад.
— Нельзя ехать вперед. Это самоубийство!
— Мы ее обгоним. К северу от Салтона опять идет подъем.
— Ничего не выйдет. Посмотрите на указатель топлива.
Стрелка болталась в левой части циферблата. Два галлона, может, даже меньше. Хватит, чтобы доехать до Салтонского моря. В нерешительности он смотрел на трясущуюся стрелку прибора.
— Надо свернуть влево, — продолжал бродяга. — На боковую дорогу. И ехать по ней к горам.
— Где?
— Сейчас покажу. Я знаю эти места.
Когда он свернул на боковую дорогу, то с ужасом осознал, что теперь они едут почти параллельно потоку. Однако дорога шла вверх. Он посмотрел налево и попытался разглядеть черную стену воды, звук которой бился у него в ушах, но дорога не позволяла отвлекаться.
— Видишь ее? — крикнул он бродяге. — Вижу! Поддай газу, приятель.
Он сосредоточился на горах, маячивших впереди. Горы должны быть выше уровня моря, уговаривал он себя. Они мчались и мчались вперед, сквозь бесконечную пыль, жару и грохот. Подъем стал более крутым. Неожиданно машина перескочила через бугор и попала в старое русло ручья, которое должно было быть сухим, но оказалось наполненным водой. Прежде чем он успел среагировать, машина оказалась в воде по самые оси, даже выше. Он ударил по тормозам, затем врубил задний ход. Мотор кашлянул и заглох.
Бродяга рывком распахнул дверцу и, схватив детей под мышки, зашлепал к берегу. Водитель попытался запустить двигатель, потом с ужасом увидел, что вода поднимается выше уровня пола. Тогда он выпрыгнул из машины, упал на колени, погрузившись по пояс в воду, поднялся на ноги и бросился вдогонку за бродягой.
