Т. 03 Гражданин Галактики - Хайнлайн Роберт Энсон (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Картина постепенно прояснялась. Главным предприятием было «Радбек и Компания, Лимитэд». Насколько мог понять Торби, сама эта фирма ничего не производила. Она была учреждена в виде частного инвестиционного треста и лишь владела всем остальным. Большая часть имущества, которое перешло бы к Торби после установления факта гибели его родителей, представляла собой лишь некий вклад в эту компанию. Он не владел ею целиком; узнав, что обоим его родителям принадлежало лишь восемнадцать процентов из многих тысяч акций, Торби почувствовал себя едва ли не нищим.
Потом он выяснил, что такое «голосующие акции» и «не голосующие»; ему принадлежало восемнадцать сороковых частей всех голосующих, остаток распределялся среди родственников и посторонних.
«Радбек и Компания» владели акциями других компаний, и это значительно усложняло ситуацию. «Галактические Предприятия», «Галактическая Вексельная Корпорация», «Галактический Транспорт», «Межзвездный Металл», «Налоги Трех Планет» (на самом деле это предприятие орудовало на двадцати семи планетах), «Гавермейерские Лаборатории» (которые занимались всем, от барж и пекарен до исследовательских станций) — список был бесконечным. Казалось, все эти корпорации, тресты, картели и банки переплетаются, словно спагетти. Торби выяснил, что ему принадлежит (через его родителей) пай в компании «Хонас Бразерс», причем владение осуществлялось посредством цепочки из шести предприятий: восемнадцать процентов из тридцати одного от сорока трех и девятнадцать из сорока четырех процентов от двадцати семи — доля столь ничтожная, что цепочку эту было почти невозможно проследить. Однако его родители владели напрямую семью процентами акций тех же «Хонас Бразерс», и в конце концов выходило, что косвенный пай в одну двадцатую процента давал право осуществлять контроль деятельности компании, но приносил незначительный доход, а прямые семь процентов приносили в сто сорок раз больше, но не давали права контроля.
Для Торби стало откровением то обстоятельство, что управление и владение предприятием связаны между собой очень слабо; до сих пор он считал, что «обладать» и «управлять» — суть одно и то же. Если вы, например, имеете горшочек для подаяний или костюм, то вы, разумеется, вправе ими распоряжаться!
Слияния, разделы и полная невозможность понять, что кому принадлежит во всех этих предприятиях и компаниях, смущали его и вызывали чувство протеста. Все это было так же сложно, как боевой компьютер, но при этом лишено холодной компьютерной логики. Торби пытался вычерчивать схемы, но все впустую. Владение каждым объектом порождало хитроумное сплетение обычных и привилегированных акций, облигаций ранних и поздних выпусков, ценных бумаг со странными наименованиями и непонятными функциями; порой одна компания обладала частью другой непосредственно, а другой частью — через третью, две компании могли владеть отчасти друг другом, либо компания владела частью самой себя, словно змея, вцепившаяся себе в хвост. Во всем этом не прослеживалось смысла.
Это не было делом — в том значении, какое вкладывали в это слово Люди — покупкой, продажей, извлечением доходов. Такой «бизнес» напоминал глупую игру, ведущуюся по диким правилам.
Но Торби беспокоило не только это. До сих пор он не знал, что Радбеки занимаются строительством космических кораблей.
«Галактические Предприятия» распоряжались «Галактическим Транспортом», одно из многочисленных подразделений которого выпускало звездолеты. Поначалу Торби ощутил прилив гордости, но потом в его душе поселилась смутная тревога: что-то такое говорил Брисби… и папа вроде бы подтвердил… «крупнейшая», или, может быть, «одна из крупнейших», земных верфей была связана с работорговлей.
Он пытался уговорить себя, что думать так глупо — этот роскошный офис был настолько далек от грязного бизнеса работорговли, насколько это было возможно. Но как-то ночью, уже засыпая, он буквально подскочил на кровати от мысли, пронизанной черной иронией: а вдруг один из невольничьих кораблей, в вонючем трюме которого он валялся, мог быть собственностью паршивого забитого раба?
Это был кошмарный сон, и Торби прогнал прочь страшную мысль, которая тем не менее лишила его всякого удовольствия от работы.
Как-то вечером он изучал длинный меморандум из юридического отдела, так сказать, краткий сводный перечень интересов «Радбека и Компании», и вдруг поймал себя на мысли, что зашел в тупик. Складывалось впечатление, будто писавший намеренно затушевывает смысл. Казалось, что текст написан на древнекитайском языке, да что там — еще хуже! Тот же саргонезский включал в себя немало китайских слов.
Торби отпустил Долорес и сел, уронив голову на руки. Почему, ну почему он не остался в гвардии? Там он был бы счастлив, в том мире все было ему понятно.
Потом он встал и сделал то, что так долго откладывал: позвонил по видеофону своим бабушке и дедушке. Он уже давно намеревался съездить к ним, но первым делом хотел разобраться со своими обязанностями.
Конечно, они обрадовались его звонку!
— Поторопись, сынок, мы будем ждать!
Затем был чудесный полет над прериями и могучей Миссисипи (которая казалась с высоты тоненьким ручейком), над белесыми пятнышками городов и ферм. Аэрокар приземлился в сонном университетском городке Вэлли-Вью, где тротуары были по-старинному неподвижны и само время, казалось, остановило свой ход. Дом стариков, заметно выделявшийся в городке, казался таким тихим и уютным по сравнению с пустынными громадными холлами Радбека.
Но отдохнуть во время визита не удалось. На обед были приглашены гости — ректор колледжа и деканы факультетов, а после обеда явились и другие. Некоторые из них называли Торби Радбеком из Радбека, другие неуверенно обращались к нему «мистер Радбек», третьи, краем уха слышавшие, как сплетничают о нем близкие, говорили по-свойски «Радбек». Бабушка суетилась вокруг, счастливая, насколько только может быть счастлива хозяйка дома, а дедушка был, как всегда, подтянут и во всеуслышанье называл Торби «сынок».
Торби изо всех сил старался не подвести их. Вскоре он понял, что его слова не имеют значения, для людей важен сам факт разговора с Радбеком.
И лишь следующим вечером, который бабушка — с явной неохотой — сделала чисто семейным, Торби смог поговорить со стариками. Ему был нужен совет.
Поначалу они принялись расспрашивать друг друга. Торби узнал, что его отец, женившись на единственной дочери дедушки Радбека, предпочел взять ее фамилию.
— Это можно понять, — объяснял Бредли. — Радбеку нужен Радбек. Главой оставалась Марта, но Крейтон должен был председательствовать на собраниях, конференциях и обедах, даваемых по этим случаям. Я надеялся, что мой сын пойдет по моим стопам и вступит на поприще исторических исследований. Но когда он женился, то что мне оставалось, кроме как радоваться за него?
Родители Торби и он сам стали жертвой стремления отца сделаться самым-самым Радбеком из Радбека: он хотел лично осмотреть как можно больше колоний своей экономической империи.
— Твой отец всегда отличался добросовестностью, и когда дедушка Радбек скончался, до того как Крейтон закончил свое, так сказать, ученичество, он оставил во главе компании Джона Уимсби. Я полагаю, ты знаешь, что Джон — второй муж младшей сестры твоей другой бабушки, Арии, а Леда, разумеется, его дочь от первого брака.
— Нет, я не знал об этом, — Торби перевел эти сведения на язык семейных отношений «Сизу»… и с удивлением понял, что Леда принадлежит к другой ветви! — если, конечно, на Земле обращали внимание на такие вещи, что было сомнительно. И дядя Джек вовсе не был «дядей», а… ну как это сказать по-английски?
— Джон был секретарем и доверенным лицом твоего другого дедушки, и он был вполне достоин своего места; он знал дела лучше, чем кто бы то ни было, не считая самого дедушки Радбека. Когда мы пришли в себя после потрясения, вызванного вашим трагическим исчезновением, мы поняли, что жизнь должна продолжаться и что Джон способен справляться с делами так успешно, как если бы он сам был Радбеком.
