Второй контакт - Резник Майкл (Майк) Даймонд (читать книги без регистрации .txt) 📗
— Да.
— Тогда дайте мне имена людей, у которых были бы причины думать, что на борту «Рузвельта» есть инопланетяне.
— Таких людей нет.
— Вы ни с кем не делились своими подозрениями?
— Нет, — устало сказал Дженнингс. — Как я вам уже говорил, я обиняками затронул эту тему в разговоре с двумя моими офицерами, но никогда не говорил откровенно, что я думаю.
— Что вы имеете в виду под словом «обиняками»?
— Я спросил их, не заметили ли они чего-нибудь необычного в поведении Провоста или Гринберга.
— И что они сказали?
— Они ушли от ответа.
— Имена этих офицеров?
— Монтойя и Малларди.
— Их звания?
— Оба они лейтенанты, и ни один из них ни разу прямо не возразил мне. Они мямлили что-то: мол, работа в космосе вызывает кое-какие странности в поведении экипажа, и я не стал развивать тему.
— Вы не знаете, после разговора с вами кто-нибудь из них стал сам следить за поведением Гринберга или Провоста?
— Нет.
— Но это возможно? — не отступал Беккер. — В конце концов, в глубоком космосе тем, кто не занят научными исследованиями, заняться практически нечем, а они могли искать способ заслужить ваше расположение.
— Это возможно, — признал Дженнингс. Подумал немного и энергично закивал: — Да, это вполне возможно!
— Отлично, — сказал Беккер. — Не надейтесь слишком на многое, потому что они вполне могут сказать мне, что Провост и Гринберг были стопроцентно нормальными людьми, но, во всяком случае, у меня теперь есть другой след.
Он поднялся и, дойдя до двери, обернулся к Дженнингсу:
— Хотел бы я знать, почему меня не оставляет чувство, что оба они окажутся на борту «Кинга»?
Три часа спустя Беккер все еще не знал, где находятся оба офицера, и уже устал утыкаться в один тупик за другим. Он больше не сталкивался с засекреченной информацией — его компьютер попросту не смог отыскать ни единого намека на местопребывание Монтойи и Малларди.
Наконец он вызвал по видеофону Магнуссена.
— Привет, Макс, — сказал тот, поднимая взгляд от экрана собственного компьютера. — Чем могу помочь?
— Точно не знаю, — ответил Беккер, — но происходит нечто занятное.
— Это касается дела Дженнингса?
— Да.
— Может, заглянешь в мой кабинет и мы обсудим все за выпивкой?
Беккер покачал головой.
— Мне не нужна выпивка, Джим. Мне нужны ответы.
Добродушная усмешка исчезла с лица Магнуссена.
— Похоже, ты не шутишь.
— Не шучу, — подтвердил Беккер. Он помолчал. — Послушай, я понимаю, что военные хотят уладить это дело без шума и пыли, но на сей раз они зашли слишком далеко.
— Не понимаю, о чем ты.
— Они дают мне сумасшедшего клиента и меньше двух недель на подготовку дела. Ладно. Я могу понять их желание ускорить процесс. Они не позволяют мне отказаться от дела. Ладно, моя гарвардская степень кое-кому колет глаза, и я нажил немало врагов, которым хотелось полюбоваться, как я провалюсь с треском. Это я могу пережить. Но я строю защиту, хватаясь за соломинки, и мне, мать их так, не нравится, когда эти соломинки таскают у меня из-под носа.
— О чем ты говоришь, Макс?
— Кто-то добирается до моих свидетелей.
— Я не знал, что у тебя есть свидетели.
— У меня их нет.
— Что-то я запутался, — сказал Магнуссен. — Как может кто-то давить на твоих свидетелей, если у тебя их нет?
— Я не сказал, что на них давят.
Магнуссен неуверенно усмехнулся.
— Вот теперь я окончательно запутался.
— Черт подери, Джим! Всякий раз, когда я добираюсь до потенциального свидетеля, кто-то выдергивает его у меня из-под носа.
— Из-под носа? — переспросил Магнуссен. — Будь добр, объясни.
— Мне нужен главный судовой врач «Рузвельта», человек по имени Джиллетт. Знаешь, где он сейчас?
— Нет.
— На полпути между Ураном и Нептуном!
Магнуссен нахмурился.
— Ты сказал генералу, что Джиллетт в глубоком космосе?
— Разумеется, сказал!
— И что же?
— Он считает это нарушением всех инструкций, он сочувствует мне, но и пальцем не шевельнет, чтобы вернуть его назад — и не позволит мне просить об отсрочке.
Магнуссен уставился в объектив.
— Поверь мне, Макс, я ничего об этом не знал. Если тебе нужна отсрочка, я поддержу твое требование.
— Из этого ничего не выйдет, и мы оба это знаем, — сказал Беккер. — Военные, как шакалы на львиной охоте, хотят получить свой фунт плоти — и поскорее.
Магнуссен мгновение молчал, затем заговорил вновь:
— Ты сказал — «свидетели». Кто еще?
— Двое — лейтенант Джеймс Малларди и лейтенант Энтони Монтойя.
— Они тоже в глубоком космосе?
— Понятия не имею, — сказал Беккер. — О них я ничего не смог выяснить.
— Это же нелепо, Макс. В армии никто не пропадает бесследно.
— Эти двое пропали.
— Может быть, их нет в списках действующих офицеров, но…
— Черт побери, Джим, я знаю, как надо работать с компьютером!
Магнуссен задумчиво помолчал.
— Они для тебя очень важны?
— Почем мне знать, если я еще не говорил с ними?!
— Понимаю, — сказал Магнуссен и вновь умолк. — Ладно, Макс, пора переходить к следующему вопросу: почему ты мне обо всем этом рассказываешь?
— Потому что я ничего не могу выяснить.
— Но почему ты думаешь, что я могу?
Беккер в упор взглянул в объектив камеры.
— Потому что ты представляешь сторону, которая прячет от меня этих парней. — Он сделал паузу. — Скажи своим людям, Джим, что если кто-нибудь не отыщет для меня этих двоих к завтрашнему утру, я обращусь к репортерам и во все горло завоплю: «Сокрытие информации!» Честное слово, я так и сделаю.
— Почему бы тебе самому не сказать им об этом? Это ведь и твои люди.
— Сейчас — нет. Понимаешь, они ведь и в самом деле что-то от меня скрывают.
— Что именно?
— Не знаю, — сказал Беккер. — Может быть, Гринберг и Провост покупали у Джиллетта наркотики, и они пытаются замолчать это. Может быть, один из них и вправду был русским шпионом, хотя Дженнингс об этом понятия не имел. Может быть, Джиллетт был отчислен за неуспеваемость и дал взятку, чтобы получить свой медицинский диплом. Я не знаю, что они скрывают, и мне на это наплевать, пока я могу заниматься только своим делом — но если они и дальше будут вмешиваться, я это, черт побери, выясню.
— Макс, по-моему, тебе это все приснилось.
— Черта с два — приснилось! — горячо воскликнул Беккер. — Они связали мне руки, как могли. По правде говоря, как только я закончу разговор с тобой, я отправлюсь в такое местечко, где меня не смогут найти и запретить мне говорить с репортерами. Я позвоню тебе через четыре часа.
— Макс, это вряд ли необходимо.
— Я так не думаю. Ты сделаешь то, о чем я прошу, или нет?
— Почему ты так упорно втягиваешь меня в это дело? — жалобно спросил Магнуссен. — Господи, я же, в конце концов, обвинитель!
— Потому что я думаю, что ты честный человек.
— Вот спасибо! — мрачно отозвался Магнуссен.
— Скажи, что не станешь мне помогать, и я изменю свое мнение.
Магнуссен умолк надолго. Наконец он заговорил:
— Значит, через четыре часа?
— Около того.
— И их имена — Малларди и Монтойя?
— Верно, — сказал Беккер.
— Ладно, Макс, — сказал Магнуссен. — Я это сделаю.
— Спасибо тебе. И удачи.
— А я и не сомневаюсь, что мне все удастся, — сказал Магнуссен. — Кто же станет рисковать карьерой ради чокнутого, который считает, что спас всю планету, прикончив двоих чужаков, похожих на людей?
— Именно это меня больше всего и озадачивает, — признался Беккер.
— Я сейчас же займусь этим и посмотрю, что выйдет, — пообещал Магнуссен.
— Думаю, ты будешь удивлен, — сказал Беккер. «Но не настолько удивлен, насколько удивлюсь я, если хоть один из них окажется на Земле», — мысленно добавил он.
