Мемурашки - Логинов Святослав Владимирович (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Коллектив – большая сила
(социальная фантастика)
Наш детский сад при Военной Краснознамённой Академии Связи им. С.М. Будёного. Все дети – отпрыски офицеров, один я – шпак, в академии работает моя мама. Плюрализм в детском коллективе простирается настолько, что допустимо спорить, кем будешь, когда вырастешь: солдатом, моряком или лётчиком. Моряки и лётчики молчаливо подразумеваются военные. И тут вылезаю я со своим мнением и заявляю, что лично я буду старшим инженером и, вообще, никто из присутствующих не станет ни солдатом, ни моряком, ни лётчиком, потому что «когда мы вырастем, будет коммунизм и мир во всём мире».
Впоследствии сбылась мечта идиота, я побывал в шкуре старшего инженера и с тех пор знаю, что всякая утопия, будучи воплощённой в жизнь, немедля обращается в антиутопию.
Но это будет потом, а пока в действие вступает механизм социальной защиты. Дети молча и деловито окружают меня, валят на пол и начинают топтать. Их много, они мешают друг другу, каждый стремится стукнуть меня ботинком в лицо. Все уже в ботинках, потому что кощунственный разговор произошёл, когда группа собиралась на прогулку. Сквозь частокол ног, обтянутых коричневыми чулками, я вижу воспитательницу. Она сидит на детском стульчике и смотрит с задумчивой отсутствующей улыбкой. Конечно, ведь она замужем за капитаном Смирновым и полностью согласна с мнением коллектива.
Я не пытаюсь кричать или защищаться, мною овладело ощущение ирреальной жертвенности. Должно быть, с таким же чувством восходил на костёр Джордано Бруно. Я прав, но бьют меня правильно. Так мне и надо.
Должно быть, меня всё же отняли у одногруппников и вот – следующее воспоминание того же дня: я стою возле мамы, а воспитательница, хлюпая голосом, причитает:
– Только пошли гулять, как ваш Слава споткнулся – и с лестницы, по ступенькам, лицом!.. Видите, весь побитый… я так виновата, так виновата! Не углядела, а он с лестницы упал!
Я киваю головой, соглашаясь со взрослой тётей, а сам отчаянно пытаюсь понять, почему я не помню, как падал с лестницы? Раз воспитательница говорит, что я упал, значит так и было, а я этого почему-то не помню. Непостижимо…
Примерно через год я столкнулся с высшей мерой социальной защиты ещё раз. Двадцать пятого февраля 1956 года Никита Сергеевич Хрущёв прочёл на ХХ съезде доклад «О культе личности и его последствиях». В наш детский сад эхо этого события докатилось в виде сенсационного известия, выдержанного в духе сталинской шпиономании: «А Сталин – шпион!».
Послушав подобные речи, я раскинул умищем и твёрдо объявил, что это неправда. «Если бы Сталин был шпион, он приказал бы нам всем быть за немцев!»
Возражение, как видим, тоже вполне в духе сталинского тоталитаризма, однако, оно не совпадало со мнением большинства. «В мои лета не должно сметь своё суждение иметь», а я, вот, посмел.
Вновь, не возразив ни слова, меня уложили на пол и принялись топтать. Ничего не попишешь, однообразие приёмов объясняется единообразием воспитания. Каковы времена, таково и общество… топталитарное.
Впрочем, на этот раз меня отняли у коллектива в ту же секунду, но я до сих пор не знаю, сработали ли воспоминание о былых неприятностях или же меня спасло грозное имя товарища Сталина.
