Агент КФ - Булычев Кир (электронная книга .txt) 📗
Слуги внесли блюда с густой похлебкой из дичи. Всем известно, что лучшая в городе похлебка из дичи подается в доме наследника Брендийского.
На столе появились горящие курильницы с хмельными благовониями. Некоторые гости принялись прикладываться к ним, и голоса зазвучали громче.
Похлебка была, как всегда, чудесной, но от благовоний Андрея мутило. Им овладевало ощущение неустойчивости. А Андрей не выносил неустойчивости.
Танцовщица начала медленно крутиться под рокот бубнов.
Она двигалась все быстрее.
ВараЮ сидел с каменным лицом. Видно, ждал, когда можно будет уйти. Его люди сейчас ныряют в озеро. Вода под светом керосиновых фонарей кажется черной и маслянистой.
Танцовщица закончила танец и остановилась, раскинув руки. Кисти рук чуть дрожали, колокольчиками звенели браслеты. Все тише и тише. И все тише рокотали барабаны.
Пруг глядел на Ольсена, который поднялся со своего места. Это было нарушением этикета. Никто не имел права вставать раньше хозяина, но Пруг промолчал, потому что признавал, что консул на службе и потому не подчиняется этикету. Тем более что Ольсен догадался обойти стол и, приблизившись к хозяину, в самых изысканных выражениях попросить прощения за уход, сославшись на приступ желудочной боли. Это был допустимый ход, и Пруг, широко улыбнувшись, пожелал консулу скорейшего выздоровления, не преминув, как и положено, пригласить его на собственные похороны. Затем он взял со стола кусок пирога и протянул консулу. Если у гостя несчастье и он вынужден покинуть пир, хозяин должен дать ему символическую пищу в дорогу.
Андрей вдруг понял, что единственная причина, могущая заставить Ольсена уйти, – это археолог. Значит, его нашли. Или нашли его тело.
И, конечно, в тот момент ни Андрей, ни Ольсен не знали, что, когда под светом переносных фонарей консул нагнется над телом человека, одетого во фрак и земные башмаки, он поймет, что этот человек – не археолог Фотий ван Кун, а неизвестный ему житель Пэ-У.
Но до того мгновения пройдет немало времени, потому что в пути неожиданно сломается автомобиль ВараЮ, затем улица, ведущая к причалам, окажется перегорожена большой повозкой, груженной мешками с зерном… Когда Ольсен вернется глубокой ночью, уже будет поздно.
Слуги разносили блюда со сладкими овощами, а Андрей думал о том, что археолога убили такой же стрелкой, что предназначалась и для него.
Андрей почувствовал взгляд. Как будто кто-то стучался ему в спину. Здесь развивается интуиция. Андрей оглянулся.
Сзади стоял один из воинов Пруга, могучий желтоволосый смуглый мужчина с узкими веселыми глазами. Поверх кольчуги была накинута туника цветов Брендийского союза, за широким поясом три ножа. Он молча смотрел в затылок Андрею.
– Как твое имя, отважный воин? – спросил Андрей. Лицо его было ему знакомо.
– ДрокУ, мой господин, – ответил тот. – Прикажете что-либо, благородный господин со звезд?
– Я тебя раньше видел.
– Я всегда стою по правую руку знаменитого владетеля Пруга, – ответил воин, не отводя взгляда.
Андрей заставил себя жевать сладкие овощи.
Перед глазами снова крутились жонглеры с раскрашенными волосатыми лицами. Танцовщица сидела в центре круга, посасывая благовония из курильницы.
Витас не ел, он смотрел на танцоров. Он был напряжен.
Наследник Брендийский поднялся со своего места и сказал гостям, чтобы они ели, пили и наслаждались жизнью.
Пруг направился на третий этаж дома. Такой маневр был допустим и предусмотрен. Хозяин давал возможность гостям посудачить, не опасаясь его обидеть. Наступила минута злых языков.
Слуга дотронулся до плеча Андрея.
– Вас к телефону, звездный господин, – сказал он.
Андрей сразу поднялся из-за стола. Кто мог сюда позвонить? ПетриА вряд ли станет нарушать вечер. Если, конечно, не случилось чего-то особенного. Вернее всего, это Ольсен.
Слуга шел впереди. Они спустились по лестнице в холл, оттуда по другой, более узкой лестнице в основание тыквы, в подвал.
Там было полутемно. Богато украшенная инкрустациями трубка лежала на столике рядом с аппаратом, похожим на швейную машинку. Андрей взял трубку.
В трубке стрекотал кузнечик – линия разъединена.
– Не дождались? – спросил слуга.
– Откуда звонили? – спросил Андрей.
– Не знаю, властитель неба, – сказал тот.
Андрей не знал, что делать – то ли ждать, пока позвонят снова, то ли подняться наверх.
В мозгу, набирая силу, затикал сигнал тревоги. Осторожно, Андрей, опасность…
Андрей быстро оглянулся.
В подвале было немало людей, но сразу не разглядишь – кто-то спал на полу, другие сидели вдоль округлой стены. В каждом патриархальном доме ошивается немало челяди, родственников, приживальщиков. Андрей был в центре внимания. Это хорошо, что не один. Хотя свидетелей, конечно, не будет…
Андрей быстро вынул из кармана золотой шарик. Слуга, судя по всему, не был горцем. Вернее всего, его позвали из ресторана. Так делают, когда много гостей, а твои собственные подданные полагают ниже своего достоинства прислуживать за столом.
– Кто звонил? – спросил Андрей тихо, чтобы голос его не долетал до стен.
Слуга провел рукой над ладонью Андрея, и монета пропала.
– Женщина, – сказал он одними губами. – Молодая женщина. Она очень волновалась.
Тут же слуга отвернулся и отошел.
Андрей снял трубку и начал крутить ручку вызова. Мягкая, пышная, тяжелая ладонь легла на рычаг.
– В момент веселья, – сказал наследник Брендийский, – нельзя отвлекаться. Не забывайте об обычаях дома.
Пруг улыбнулся, но глаза были мутными – он накурился. Распашонки его распахнулись, и кольчуга поблескивала в полутьме.
– Ты останешься с нами до конца, – сказал Пруг, – танцовщицы ждут тебя на верхнем этаже, повелитель неба.
– Гость дома может не бояться угроз, – сказал Андрей.
Пруг оттеснил его от телефона.
– Андрей, ты здесь? – На лестнице стоял Витас Якубаускас.
Космофлот никогда не оставит в опасности.
– Мы уходим, – сказал Андрей. – Нам пора уходить, дома у нас больные.
– Мы не выпустим вас, гости, – сказал Пруг. – Праздник еще не кончился.
Андрей понял, что теперь можно обойтись без этикета. Неожиданно для Пруга он бросился к лестнице.
Андрей был убежден, что Пруг сделает все, чтобы они не вышли из дома. Почему-то Пругу нужно, чтобы он остался здесь. И он был почти убежден, что звонила ПетриА.
Андрей успел подняться до середины лестницы, прежде чем наследник Брендийский крикнул:
– Остановите его!
Люди, жавшиеся к стенам, вскочили. Кто-то побежал к лестнице.
Путаясь в распашонках, Пруг начал вытаскивать метательный нож.
– С дороги! – рычал он.
Но Андрей с Витасом уже были в нижнем, ярко освещенном, полном гостей зале…
Гости уже начали расходиться.
У выхода стоял министр Жреческих забот с худой злой женой.
– Почему вы уходите так рано? – спросил он, улыбаясь тонкими губами. – Нет ли несчастья в вашем доме?
– Есть болезнь! – почти крикнул Андрей, отстраняя министра.
– Они плохо воспитаны, – услышал он голос жены министра.
– Вам понравился вечер? – крикнул вслед им министр, который предпочел ничего не заметить, так как был известным в столице блюстителем этикета.
Они пробежали между колонн – дальше была темнота, они нырнули в нее как в воду, и Андрей потянул Витаса в сторону, подальше от изгороди.
Через две минуты, повернув за угол, они добежали до фургончика. Погони не было. В тихом ночном воздухе далеко разносились оживленные голоса хмельных гостей.
Фургончик стоял, чуть покосившись. Андрей зажег фонарик. Правое переднее колесо было сорвано с оси. Железный лом – орудие бесчинства – валялся на мостовой. Кто-то очень хотел, чтобы Андрей не уезжал.
Сразу выключив фонарик, который мог привлечь нежеланных ночных бабочек, Андрей отступил в темноту.
Он вел Витаса в обход, глухими переулочками. Засада, вероятнее всего, будет ждать на кратчайшем пути. Андрею сослужила хорошую службу любовь к одиноким прогулкам. За последние месяцы он исходил центр города и узкие закоулки плато – зажиточного спокойного района.
