Возвращение в Эдем - Гаррисон Гарри (книги без регистрации .txt) 📗
Оглядевшись, Амбаласи увидела неудовольствие в позах собравшихся.
– А что мы имеем здесь? Ваше общество мертво в своей основе. Этот город жив, пока я распоряжаюсь в нем, он умрет, когда я его покину, вместе с системой нежизнеспособных верований, ведь мысли Угуненапсы умрут вместе с вами. Наверное, звать вас Дочерьми Смерти все же вернее. Ведь вы умрете, и идеи Угуненапсы тоже умрут. И я, например, вовсе не считаю такой исход несправедливым.
Она покивала головой ошеломленной аудитории, позами выражавшей несогласие и неодобрение.
– А теперь, – произнесла она, предвкушая развлечение, – заканчиваю. Я привлекла ваше внимание к важным вопросам и желаю слышать мнение Дочерей.
Задвигались руки, послышались крики. Но протесты утихли, едва Энге выразила намерение говорить. Она начала с жестов почтения к Амбаласи.
– Смените гнев благодарностью к премудрой Амбаласи, которая все знает и видит. Или же иилане" убивают вестницу, принесшую недобрые вести? Разве этому учила нас Угуненапса? Мы благодарим Амбаласи, указавшую истину, заметившую недостатки в нашей жизни. Задачу можно решить, лишь поставив ее. Теперь мы можем обратить к решению ее весь разум Дочерей. Мы должны вновь продумать все слова Угуненапсы – решения не может быть в ином месте. Если же его нет – мы умрем, как сказала сейчас Амбаласи. – Отогнув большой палец, Энге подняла его. – У задачи две части. И пустота обеих открыта нам, потому что ответа нет. Мы стоим на пустом амбесиде – в одиночестве. У нас не будет эйстаа, но мы должны создать систему приказов, которые будут идти с амбесида. Эту проблему следует решить в первую очередь. И только потом можно будет обратить свое внимание к пустому ханане. Приведя мысли в порядок, наведем порядок и в собственной жизни, и тогда мы создадим порядок и в городе. В ужасной правоте Амбаласи трудно усомниться. Что мы видим вокруг? Город, полный идеальной гармонии и… смерти. Мы состаримся и умрем одна за другой, и здесь воцарится пустота. Подумайте об этом.
Горестные движения пробежали по телам внимавших иилане", лишь Амбаласи кивала с мрачным одобрением. Теперь Дочери Жизни были безмолвны, как смерть. Конечно же, кроме Фар'. Пронзительным от волнения голосом, беспорядочно шевеля конечностями, она начала, – не обращая внимания на то, что ее трудно понять.
– Я слышала твои слова, Энге, но ты заблуждаешься. Амбаласи – сведущая ученая, но она не последовательница Угуненапсы. В этом ее ошибка и недостаток. Но теперь она вводит в заблуждение и тебя своими речами об эйстаа и ее власти. Мы отвергли ее и потому оказались здесь. Слушая растлевающие речи Амбаласи, мы забываем об Угуненапсе. Мы забываем о третьем принципе Угуненапсы. Эфенелейаа. Дух Жизни, великая эйстаа Города Жизни царит над всеми нами. Вспомним об этом и отвергнем низменный город Амбаласи с его примитивными амбесидом и ханане. Говоря обо всем этом, она только вводит нас в заблуждение. Повернемся же спиной к ней, обратим свои лица к Угуненапсе, последуем за ней по пути ее. Уйдем же с этого амбесида и навсегда закроем его вход, пусть зарастет лианами и дверь в ханане – и то и другое нам не нужно. Если этот город нам не подходит – оставим его. Уйдем в леса и на пляжи, чтобы жить на свободе, как сорогетсо. Нам не нужна эйстаа, нам не нужны затворники самцы. Уйдем на берег, где юные эфенбуру резвятся в морских волнах. Мы будем говорить с фарги, еще влажными от воды, мы введем их в свет и направим к светлому будущему дорогой Угуненапсы.
Потрясенная, она умолкла: Амбаласи издала грубейший из известных звуков, крепче которого еще никто не слышал, руки ее сложились в немыслимом оскорблении.
– Твои слова подобны помету тысячи гигантских ненитесков, одна такая лепешка заполнила бы весь амбесид, – загромыхала Амбаласи. – Я приказывала думать, а не заявлять о своей немыслимой тупости. Оставить город? Пожалуйста – первый же хищник тебя и сожрет. Приветствовать выходящих из волн фарги? Пожалуйста – только ближайший из родильных пляжей находится на том берегу океана. – Она медленно оглядела собравшихся Дочерей, свирепо изогнув тело и царапая когтями ног пол в едва сдерживаемом гневе. – Я оставляю вас, потому что уже слышать не могу всех этих глупостей. Обсудите все, когда я уйду. Город ваш, и ваши судьбы тоже принадлежат вам. Решайте же, нужны они вам или нет. У вас будет время на это: я поплыву на урукето вверх по реке, чтобы обследовать ее. И для поправки здоровья: вы, Дочери Отчаяния, подрываете его. А теперь скажи мне, Элем, ты поведешь урукето или мне придется самой управлять им?
В тревожном молчании все взоры обратились к капитану урукето. Некоторое время она стояла, задумчиво склонив голову, а потом сказала:
– Я следую учению Угуненапсы во всем. Но я следую и науке. Сюда нас привели наука и Угуненапса, воплотившаяся в Амбаласи, что создала этот город и тем дала нам жизнь. Энге и все присутствующие здесь умудрены в словах Угуненапсы. И я последую за ними куда угодно. Но пока решение принимается, я не нужна здесь. Поэтому я повезу Амбаласи и буду охранять ее, пока вы размышляете о будущем. Я считаю, что Фар' не права, потому что Амбаласи никогда прежде не ошибалась. И я говорю – не слушайте Фар', найдите путь, ведущий нас в будущее дорогой Угуненапсы и Амбаласи. Больше мне сказать нечего, я ухожу.
Она повернулась и ушла с амбесида. Следом заторопилась Сетессеи: к путешествию нужно было еще столько подготовить. Амбаласи удалялась величественно и неторопливо, но прежде чем уйти, она остановилась, оставив за собой последнее слово.
– Ну, Дочери Отчаяния, ваше будущее – между вашими большими пальцами. Я считаю, что всех вас ждет смерть: вы слишком глупы, чтобы жить. Если это не так – докажите. Если сумеете.
Ланефенуу, эйстаа Икхалменетса, восседала на почетном месте амбесида, над нею возвышался урукето, пенились волны, но радости не было. Совершенно. Это ее амбесид, ее город, ее остров. Все, что она видела вокруг, принадлежало ей. Прежде это было причиной радости, теперь – черных мыслей. Она поглядела на деревья за стенами амбесида – туда, где они карабкались вверх по склонам давно погасшего вулкана. А потом выше – на мерзкую белую шапку на его вершине, державшуюся там несмотря на летнюю жару. Тело ее изогнулось и задергалось от злости – и Элилеп, разрисовывавший ее руки, отодвинулся подальше, опасаясь получить затрещину. Второй самец, державший поднос с красками, деликатно поежился, глядя на гневающуюся Ланефенуу.
Заметив его движение, Ланефенуу обратила к нему один глаз, потом вновь посмотрела на снежную шапку. Симпатичный самец, нежный такой. Сейчас его?.. Нет, не стоит, – не сегодня, когда они покидают город.
Элилеп затрясся так, что кисть в его руке заходила ходуном.
– Заканчивай, – приказала Ланефенуу. – Я хочу, чтобы ты нарисовал у меня на груди океан и эту гору посреди него в мельчайших подробностях.
– Великая эйстаа, говорят, что сегодня мы покидаем город?
– Да, уже почти никого не осталось. Мы уплывем на последнем урукето.
– Но я никогда не плавал на урукето. Страшно.
Погладив его гребешок, Ланефенуу жестом приказала художнику оставить неразумные страхи.
– Это потому, что ты всего лишь бесхитростный самец, из океана попавший в ханане, где самцам и подобает пребывать. Ты ни разу не покидал остров – теперь придется. Тебе и всем нам. Мы поплывем за океан, а тебе я приказываю оставить все страхи. Мы отправляемся в далекий Алпеасак, он больше Икхалменетса и изобилует вкусными животными, и ханане в нем – просто прелесть.
Но чувствительный к чужим настроениям, как все самцы, Элилеп не успокаивался.
– Почему же эйстаа горюет и сердится, если далекий город так хорош?
– Сержусь на зимнюю белизну, изгоняющую меня из моего города. Горюю о нем. Довольно. Что сделано, то сделано. На берегах далекой Гендаси нас ожидает новый город, город золотого песка. Куда более удобный, чем эта скала в океане. Пошли.
Она встала и пошла через амбесид, самцы заторопились за нею. Подняв голову, она гордо шествовала к выходу. Может быть, и к лучшему, что она навсегда оставляет этот амбесид – место, где устузоу унизил ее, где добился повиновения эйстаа. Воспоминания заставили ее сжать пальцы, но выбора тогда не было. Ведь погибли два ее урукето. Выбора не было. Лучше окончить свару. Довольно смертей. Если бы тогда она не поверила Вейнте", ничего этого не было бы. Тело ее дергалось, выражая эмоции. Прошлое можно забыть вместе с островом и городом.
