Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса - Дозуа Гарднер (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
– Вверх, – бросил Саймон. – Просто вверх.
Свод Япета был гораздо совершеннее тех, что защищали внутренние миры Солнечной системы. Чернее космической пустоты, непрозрачный, несокрушимый: если цивилизации суждено исчезнуть сегодня, этот свод останется невредимым до тех пор, пока Солнце не превратится в остывшие белые угольки. Такой ресурс прочности имел огромное значение. Саймон миновал последний свод теплицы и оказался на ночной стороне спутника, где уже занимался рассвет. Он остановил подъемник, прежде чем тот достиг пристани, находившейся на самом верху, и стал смотреть, как восходит солнце – крохотная искра яростного ядерного пламени, которое затмевали тысячи лазеров, направленные на этот скромный спутник Сатурна.
Союз государств ледяного пояса объединил свои силы. Меркурий, долгое время считавшийся слишком затратным для терраформирования, был выкуплен и частично уничтожен, камни и железо переработаны и превращены в армаду огромных орбитальных солнечных коллекторов, накапливавших энергию и производивших пучки света, которые могли бы уничтожать корабли, города и даже целые миры. Могли бы – но этого никогда не случится, учитывая то, как тщательно их программировали, какие меры безопасности принимали. Сфокусированная энергия Солнца направлялась на прочную черную теплицу, а уже сама теплица поглощала и направляла весь ресурс в сердце искусственных солнц, заставлявших Япет светиться изнутри. Такое решение было и дешевле, и приятнее, чем строительство и обслуживание множества термоядерных реакторов. Каждый фотон поглощался, и, как результат, живой мир обретал теплую, сверкающе чистую, благодатную воду – в таком месте Саймону хотелось бы жить вечно.
Джеки всегда любила эту часть подъема, вот почему Саймон остановился здесь. Остановился и стал ждать: он знал, что она жива и с ней все хорошо, но ведь беспокоиться – это вполне нормально, верно?
Обстановка на Земле всегда была сумбурной.
Он отдавал себе отчет в том, что у Джеки есть друзья и коллеги и что она должна помочь им, прежде чем сможет прислать ему весточку. И что, скорее всего, даже потом у нее не будет возможности сделать это сразу, учитывая весь хаос и неразбериху; да к тому же в подобных случаях по настоянию власть имущих вводится цензура.
Нет, он вовсе не терзался тревогой.
И тут его вызвал Дом:
– Сэр?
В голосе звучала печаль.
Больше всего Саймона удивило то, как быстро он обрубил все контакты с Вселенной. Прежде чем прозвучало следующее слово, прежде чем Саймон понял, что собирается сделать, его маленький острый ум уже принял решение и перекрыл канал связи с Домом.
Если Саймон ничего не будет знать, значит Джеки жива. И так будет до тех пор, пока он в состоянии выносить холодную безграничную пустоту космоса вокруг и звук собственного тяжелого судорожного дыхания.
Макемаке
– Пожалуйста, сэр. Прошу вас. Что вам великодушно предложить? У меня есть изумительные чаи, крепкие и сладкие, а также слабые и изысканные.
– Что-нибудь изысканное.
– Еще раз прошу прощения за мое неожиданное вмешательство, сэр. Я бесконечно признателен вам за то, что вы тратите свое время и терпите убытки.
Саймон кивнул и ласково улыбнулся хозяину, ни о чем не спрашивая. Сурикаты были умными и общительными существами, они славились своими церемониями и инстинктивной вежливостью. Ответы не заставят себя долго ждать. Саймон был достаточно знаком с этим народом и понимал: ему не слишком понравится то, что он скоро узнает.
Чай подали холодным, в крохотных церемониальных пиалах.
– Вы по-прежнему делаете для нас великолепную работу, сэр.
– А я о вас слышал много хвалебных слов, – ответил Саймон. – Умы более возвышенные, чем я, утверждают, что никогда прежде наша группа не имела удовольствия работать со столь квалифицированным и ответственным шефом службы безопасности.
Тонкие черты шефа выразили удовольствие. Однако все его четыре руки слишком крепко сжимали пиалу, царапая длинными черными ногтями белый костяной фарфор.
Саймон допил свой напиток и отставил в сторону пустую пиалу.
Шеф сделал то же самое, а затем произнес зловещим тоном:
– Возможно, вы слышали о транспорте с беженцами, который прибыл вчера. Конечно, слышали, кто же не слышал? Одна тысяча и девять спасшихся, каждый из них – жертва чудовищной войны, и в данный момент все они находятся в карантине в обычном месте.
Наверху, в ста километрах над их головами, стоял небрежно замаскированный и чрезвычайно грязный ледяной купол – в такой же помойке, похожей на тюрьму, Саймон прожил первые три месяца после прибытия на Макемаке.
– Это моя проблема, – начал было шеф, но тут в его блестящих черных глазках появилась улыбка, и он поправился: – Наша проблема.
Довольно прямое напоминание о гражданской ответственности каждого.
– Более одной тысячи разумных существ желают обрести убежище среди нас, но, прежде чем это случится, мы должны выяснить все о каждом из этих индивидов. Возможно, политический климат и улучшается, однако раздражение и недоброжелательство по-прежнему сильны. Мы сохраняем нейтралитет дорогой ценой…
– Кто же наша проблема?
Шеф был доволен тем, что Саймон его прервал. По крайней мере, он, кажется. вздохнул с облегчением, глядя на существо в два раза крупнее его и старше кого бы то ни было в этом мире.
– Мы выявили военную преступницу, – признал шеф. – Весьма разыскиваемую личность, которая, как я полагаю, в прежние времена являлась вашей коллегой. По сообщениям надежных источников, она была замешана в марсианском геноциде, являлась консультантом в случае двух массовых убийств на Земле; также тщательно задокументирована ее роль в ганимедских побоищах.
– Мы обсуждаем Наоми?
Маленькое личико склонилось в смущении, длинное вытянутое тело опустилось на пол, покрытый ковром.
– Это одно из ее имен, да. Она пыталась скрыть свою личность, но то, что было умной, тщательно продуманной маскировкой в день, когда она покинула Титан, устарело и стало тривиальным.
Сурикаты были милыми существами, с густой шерстью мягче соболиной, а слой подкожного жира и фантастический обмен веществ позволяли им уютно чувствовать себя в ледяных туннелях. Шеф снова поднялся, беспокойно трогая считыватели и переключатели; хвост его энергично шевельнулся, подчеркивая важность того, что собирался сказать сурикат.
– Мы совершенно уверены. Это та самая печально знаменитая Наоми. В наших руках оказался атум – возможно, с самой дурной славой из всех ныне живущих.
– Из Синего Лагеря, – добавил Саймон.
В начале войны существовало восемь Лагерей. Из-за истощения ресурсов, потерь и в силу политической необходимости поле боя сократилось до двух Лагерей, и Синий официально прекратил свое существование.
– Что касается позиции нейтральных государств пояса Койпера, для нас не существует никаких Лагерей, – вежливо, но твердо предостерег его шеф. – Есть мы, и есть Война. Мы никогда не принимали ту или иную сторону в этом нелепом конфликте, а это означает, что нам никого не следует поддерживать и что мы должны воздерживаться даже от самых условных союзов.
Иными словами, чтобы сохранить мир, они вынуждены быть жестокими.
Саймон кивнул.
– Почему сюда?
– Простите, сэр?
– Мне понятно, почему Наоми предпочла сбежать. Разумеется, она постаралась улизнуть. Но женщина, которую я знал, обладала способностью угадывать, куда повернет туннель в следующий момент. Бросить все ради долгого полета на окраину системы, к самым границам обитаемого пространства… проделать весь этот путь ради того, чтобы оказаться на Макемаке, – шаг в лучшем случае отчаянный. В худшем – внушающий подозрения.
Нежелательный вопрос был задан. Отвечая на него, шеф определенно вспомнил о своем положении; он напряг хвост и сжал кулаки.
– Отчаяние – вполне нормальная реакция ныне. Сэр, вы не видите разведывательных сводок, которые я вынужден терпеть. Вы не изучаете детально разработанных имитаций и прогнозов продолжающихся бедствий. По меньшей мере девяносто процентов населения Солнечной системы уничтожено. Это самое меньшее. Миры разрушены, будущее уничтожено – но, конечно, здесь, где мы бережно сохраняем мир, вы и представить себе не можете, насколько жалки, безумны и больны эти умы… эти немногие истерзанные существа, которым удалось дожить до сегодняшнего дня.
