Выдумки чистой воды (Сборник фантастики, т. 1) - Вершинин Лев Рэмович (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
— Ты что, не понимаешь? — спросил человек.
— Нет, — ответил Улисс.
— Из какого же ты леса появился, такой… первобытный?
Последнего слова Улисс опять не понял, но в общем вопрос был ясен.
— Я не из леса, — сказал он, — я из Города.
— Из города? — удивился человек, недоверчиво разглядывая его наряд. — А из какого именно города?
Улисс пожал плечами.
— Город один, — сказал он, — в старых городах никто не живет. У них и названий нет, потому что туда редко кто ходит.
Глаза незнакомца стали вдруг серьезными.
— Один город, — медленно произнес он, — и это все?
— В наших краях — все. На севере и на западе — океан. На юге и на востоке — Мертвые Поля. Ты этого не знаешь?
Человек задумчиво покачал головой.
— Не знаю. Я ничего не знаю, хотя именно мне-то и следовало бы знать…
— Но разве никто из вас, живущих здесь людей, — удивился Улисс, — никогда не ходил на запад?
Незнакомец усмехнулся и, опустив оружие, оперся на него рукой.
— Нет, малыш. «Никто их нас» никогда туда не ходил, потому что «всех нас» ты видишь перед собой. Я живу в этом ущелье один, как перст, уже добрую сотню лет…
— Сотню лет, — пробормотал Улисс. Он подумал, что перед ним сумасшедший. — Но ведь это значит — со времен войны!
— Как ты сказал? Со времен? — Человек хмыкнул. — Черт возьми! Вы там, у себя в городе, видно, решили, что были времена войны. Вам кажется, что для уничтожения мира требуются времена! Ничего подобного, малыш! Эта война была самой короткой за всю историю планеты. Она длилась один день. Потому что все было готово заранее. Десятки лет все было готово для проведения войны за один день. Она всегда висела над миром на тонком ненадежном волоске. И когда волосок оборвался, никто уже не мог ничего изменить.
В тоне незнакомца чувствовалась уверенность.
— Откуда ты все это знаешь? — спросил Улисс.
— Еще бы мне не знать! — сказал тот. — Я ведь и сам участвовал в этой игре. И до сих пор участвую, хотя никого из моих врагов, наверное, уже нет в живых. Все эти мертвые поля появились из-за меня, из-за того, что здесь придумывалось, делалось и хранилось самое смертоносное на планете оружие. А они… Они хотели все это уничтожить первым ударом, но не смогли, а потом им стало уже не до того, они увидели, что им самим и всему миру приходит конец. После первого удара мир сошел с ума. В безумной надежде уцелеть каждый спешил уничтожить всех возможных и невозможных врагов, посылая ракеты наобум. Было несколько взрывов севернее и южнее, а один — прямо на востоке. Долина избежала прямого попадания, но все же и ей здорово досталось. Кроме меня, все погибли, да и я уцелел только чудом. Выгорели деревья, перемерла живность, а вот монитор, трижды проклятая болванка, нашпигованная ракетами со смертью, остался невредим.
Улисс слушал черного человека и не знал, чему верить. Взрыв на востоке. Значит, нет никакого прохода в новые земли? И земель нет, кроме этой щели в скалах? И он говорит, что все это из-за него, из-за каких-то его «ракет»? Улисс слышал о «ракетах» в детстве, но привык относиться к ним как к чудовищам из страшной сказки, которых давно уже не бывает.
— Кто ты? — спросил он незнакомца, задумчиво глядящего куда-то мимо него.
— Кто я? — переспросил тот. — Я сам думал над этим много лет. Когда-то меня называли громкими именами: «выдающийся ученый», «крупный физик», но потом… Потом я понял, что это ложь. Я всегда был выдающимся убийцей, крупным людоедом, изобретателем смерти. Сотрудники моей лаборатории, солдаты, офицеры Управляющего Центра — они все погибли в тот день. Я потом часто задумывался: кого считать их убийцами? Таких же солдат, сидящих в таком же Центре на другом континенте? Ерунда! Ведь неизвестно даже, откуда именно прилетели сюда ракеты. Да, мир сошел с ума, и все палили во всех, но использовали при этом оружие одной, самой совершенной тогда системы. Моей. Я долго обдумывал это и понял, что настоящий убийца — это я. Такие как я наводнили своими дьявольскими изобретениями планету и космос, мы набивали свои карманы деньгами, свой дом — роскошью и не думали о том, что на самом деле набиваем свои желудки человеческими трупами… Иногда мне бывает очень плохо, я начинаю сходить с ума, боюсь и ненавижу сам себя. Но мертвым не нужен надгробный плач убийцы, они хотят мщения. И мстят. За свои злодеяния я обречен на жизнь.
Сто лет я сижу в этом ущелье, не смея отлучиться из своего подземелья больше чем на час, чтобы снова не стать убийцей. Не понимаешь? Я объясню тебе. Это просто, как все преступное. Это тоже мое изобретение. Изобретение, которое я проклинаю сто лет. Оно приковало меня к этому бетонному мешку… Вот и сейчас, — он вдруг насторожился, словно прислушиваясь к чему-то, — да, пора. Идем, я покажу тебе!
Черный человек положил оружие на плечо и приблизился к Улиссу.
— Видишь ли, парень, — сказал он, и глаза его блеснули. — В сущности, это ведь здорово, что ты пришел. Это может все изменить. Но я еще боюсь поверить… Если бы нам удалось… Ладно, потом. Как тебя зовут? Улисс? А я Полифем. Так меня и называй, понял?
Он отпер ключом массивную дверь и повел Улисса сначала по коридорам куда-то вглубь здания, потом вниз по винтовой лестнице, снова по коридорам, открывая и закрывая за собой тяжелые железные двери с многочисленными рукоятками и задвижками, совсем такие же, как в Большой Яме. Улисс с удивлением смотрел на рубиновые огни, освещавшие лестницы и коридоры. Несколько раз они проходили через гулкие полутемные залы, наполненные различными механизмами, или пустые, с холодно мерцающими экранами вдоль стен, и, наконец, спустившись уже глубоко под землю, вошли в небольшую комнату, вся обстановка которой состояла из стола с торчащей посередине кнопкой и полукруглого циферблата на стене перед ним. На полу валялись вороха льняного тряпья, служащие, как видно, постелью, посуда, разобранное оружие и несколько книг.
Полифем прежде всего подошел к столу и нажал кнопку. Стрелка, находившаяся в правой части циферблата, резко рванулась влево и замерла в крайнем положении.
— Вот здесь я и живу, — сказал он, поворачиваясь к Улиссу, — живу с того самого дня, когда наступил конец света. Садись-ка вот сюда и послушай, это не лишено интереса — рассказ о конце света. Может быть, ты в нем ничего не поймешь. Но это не важно — я должен, наконец, выговориться, слишком долго мне пришлось ждать такой возможности… Да и мясо успеет как следует свариться, у четверорогих козлов оно, знаешь ли, жестковато. Итак, слушай.
Место, где мы с тобой находимся, называлось когда-то Управляющим Центром. Отсюда можно подавать команды огромному монитору-истребителю. Сам он находится в шахте на другом конце долины, но стоит приказать — и он взлетит, поднимется в космос и будет кружить над планетой, нанося удары по заранее указанным ему местам, а также по всем подозрительным объектам на территории «противника». Это страшная штука, самая страшная из всех, что были придуманы для уничтожения людей.
Но нас, его создателей, тогда это мало тревожило. Мы построили монитор, и гордились им, и продолжали совершенствовать, делая его все неуязвимее и смертоноснее. Во всем мире тогда изобреталось новое оружие, лаборатории работали уже прямо на стартовых площадках, и эта гонка казалась нам захватывающей, потому что мы всегда оказывались впереди.
В тот день я работал в самой глубине шахты — нужно было проверить работу нового, только что установленного оборудования. Неожиданно раздались сигналы тревоги. Пол под ногами задрожал — это двигались стальные плиты, изолирующие отсеки друг от друга. Я поспешил к лифту, но он уже не действовал, пришлось карабкаться по лестнице через монтажный аз. Гул моторов скоро прекратился, и наступила непривычная тишина.
Мне стало страшно, на учебную тревогу это не походило — она никогда не объявляется так внезапно, по крайней мере, я бы знал о ней заранее. Скорее всего, думал я, какая-нибудь авария или пожар, ничего другого мне даже в голову не приходило.
