Станция Араминта - Вэнс Джек Холбрук (читать книги без .TXT) 📗
— В самом деле! — воскликнул Рорп, — Очень странно! Вот та девушка, которая приносила брошюры, — он прищурившись посмотрел на подпись, — Друсилла. Вот как ее имя.
Глауен снял со стены афишу.
— Я хочу, чтобы вы оставили свою подпись на фотографии. А затем на свободном месте напишите: «Моя подпись отмечает человека, который распространял брошюры о туре „Высшее наслаждение“. Затем снова распишитесь.
— Хм. Это повлечет за собой судебное разбирательство, или угрожающие письма, или физическую расправу?
— Ничего подобного. Неприятности будут, если вы откажитесь сотрудничать с полицией.
Арно вздрогнул.
— Больше ни слова.
Он подписал все, как ему было сказано.
— Скорее всего, вы об этом больше ничего никогда не услышите, — сказал Глауен, — Но пока, никому не говорите о нашем разговоре. Особенно в том случае, если эта молодая девушка покажется здесь снова.
— Как скажите, сэр.
Глауен и Кеди отправились через всю площадь к отелю, когда огромный бледный диск Зонка был уже низко на западе. У лучей Зонка, странное свойство, думал Глауен, бледные и мягкие, но какие-то текучие, как будто у них есть способность огибать углы и проникать в щели. Кеди не проявлял никакого желания разговаривать, он шел и смотрел по сторонам, Глауен заметил на его лице суровые складки.
— Наконец-то Огмо Энтерпрайсис обрел имя, — заметил Глауен.
Кеди только что-то нечленораздельно проворчал.
— Полагаю, это не удивительно, — продолжил Глауен, — У меня давно было чувство, что цепочка потянется в эту сторону.
— Конечно, — равнодушно согласился Кеди, — Я думал ты знал об этом с самого начала.
— А ты знал?
— Дело сделано и с ним покончено, — пожал плечами Кеди, — Я скажу так: оставь все это в покое.
— Так не делается, — возразил Глауен, — Это еще одна из причин, почему я не хочу встречаться и болтать с труппой. Они ничего не должны знать про наше расследование.
— Я не вижу в этом никакой разницы.
— Не можешь же ты быть таким недогадливым. Если Друсилла узнает, что нам известно о ее связи с преступлениями, она просто исчезнет, и мы никогда не узнаем, что она могла бы рассказать о своих соучастниках. Не забывай, что она вышла замуж за Арлеса.
Кеди презрительно фыркнул.
— Ты уже и Арлеса подозреваешь?
— Подозрения могут подождать, пока мы не вернемся на станцию Араминта.
Через несколько шагов Кеди попробовал забросить удочку с другой стороны.
— Мы вполне можем навестить труппу, но при этом держать язык за зубами.
Глауен вздохнул.
— Если ты считаешь, что я неправильно веду расследование, то напиши рапорт Бодвину Вуку. А до этого ты находишься под моим командованием, а мои команды совершенно ясны. Если ты не подчинишься, то я в один миг вышвырну тебя из Бюро В.
— У тебя нет на это права.
— Попробуй и увидишь сам. Ты не настолько глуп, чтобы не понимать значение официальных приказов.
— Я не люблю официальные приказы.
— Очень плохо.
— Не так уж и плохо. Я всегда делал то, что захочу, есть на это приказ или нет.
Далее оба пошли молча. Когда они вошли в фойе Ламбервоя, Глауен сделал соблазнительное предложение:
— Давай спустимся в бар и попробуем оценить достоинства местного пива.
— Это официальный приказ? — саркастически спросил Кеди.
— Вовсе нет, — ответил Глауен, — Я бы хотел услышать твою оценку состояния нашего расследования.
— А почему бы и нет? — согласился Кеди, — Разговоры у нас пока бесплатны.
Они спустились в бар, сели в мягкие кожаные кресла около камина и им подали отличное пиво в высоких стеклянных бокалах.
— Ну так как? — спросил Глауен, — Кто виновен, а кто безгрешен? У тебя есть на этот счет какое-нибудь мнение?
— Для начала меня удивляет зачем ты хочешь съездить в Поганскую точку? Ты же уже выяснил, кто распространял брошюры.
— Пока все идет хорошо, — согласился Глауен, — но у меня такое чувство, что мы видим только вершину айсберга. Например, Сибила носила татуировку на лбу.
— Ну и что? Я слышал о женщинах, у которых на задницах были вытатуированы молнии.
— И все равно. Эти женщины с татуировкой на лбу загадочны.
— А их таких несколько?
— Да. Одна такая женщина делала очень странные предложения Чилку. Там произошло что-то такое, что ни он, ни я так до конца и не поняли. В этом может быть замешан и Намур, и я хочу выяснить где, как, когда и почему.
— Ба! — проворчал Кеди, — Народ в Поганской точке уж точно Намура не знает.
— Возможно и нет. Я только могу догадываться о том, что они знают, а я хочу все точно выяснить. И завтра для этого будет великолепная возможность.
— Мы бы могли найти этому времени более достойное применение, — пробурчал Кеди.
— Какое?
— Конечно же, посетив Диамонт и труппу.
— Я уже тебе три раза объяснял, что я не хочу, чтобы ты встречался с труппой — сказал Глауен сдерживая гнев, — . И причины этого ты знаешь. Не помнишь?
— Я прекрасно все помню, но все это не убедительно.
— В таком случае на кой черт я трачу силы, чтобы что-то тебе объяснить? А теперь в четвертый и последний раз, я отдаю тебе определенный, ясный и вполне понятный приказ: Не общаться с труппой! Не подходить к ним и близко! На разговаривать, не слушать, не подавать сигналы, не посылать сообщения ни членам труппы, ни их представителям. Не посещать никакие их представления. Короче говоря, не иметь никаких контактов с труппой! Я ничего не забыл? Если и забыл, то включи это в мои приказы самостоятельно. Более ясно объяснить невозможно. Я правильно все сказал?
— Что? А, да, конечно. Я выпью еще этого чудесного пива.
— Завтра я выезжаю в Поганскую точку. Ты должен сидеть в своей комнате, или в фойе, но убедись, что дежурный клерк знает, где тебя искать. Если я не вернусь к завтрашнему вечер, свяжись с ИПКЦ. Ты меня слышишь?
Кеди улыбнулся. Странная улыбка, подумал Глауен, полная яда и знания.
— Я слышал, что ты сказал. Я все понял всеми уровнями моего сознания.
— Тогда мне больше нечего сказать. Я сейчас схожу в книжный киоск и купля какие-нибудь книжки, чтобы побольше узнать о зубенитах. Или иди со мной, или сиди здесь, или иди в свою комнату и ложись спать.
— Я пойду с тобой, — ответил Кеди.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Глауен подошел к туристическому салону «Чужие танцы и искусство» довольно рано и обнаружил, что омнибус уже не только подан но и почти полностью укомплектован, бледные большеглазые лица выглядывали из всех окон. Разумеется, омнибус ничем не напоминал красавчика с рекламного плаката.. Глауен поздравил себя с тем, что предусмотрительно зарезервировал для себя место, поскольку автобус был не то что полностью загружен, а перегружен. Юноша украдкой поглядывал на пассажиров, не желая показаться невоспитанным. Все были одеты в блузы с капюшоном, мешковатые штаны, длинные черные чулки, и длинные остроносые туфли. Капюшоны были отброшены и обнажали щетину жестких темных волос. Лица были большие, круглые и белые, с большими влажными глазами и длинными носами «уточкой». Глауен решил, что для него теперь нет тайны в том, почему зубениты не смешиваются с двумя другими расами на Тассадеро.
Водитель к такой нерешительности явно не привык, он протянул руку и коротко сказал:
— Ваш билет, пожалуйста. Если хотите ехать, то таково правило. Не хотите, выходите из автобуса.
— У меня зарезервировано место первого класса. Вот мой билет, покажите мне мое место.
Водитель с любопытством взглянул на билет.
— Все правильно. Билет действителен.
— И где отделение первого класса?
— Весь автобус первого класса. Вы зарезервировали себе право сидеть, где вам захочется.
— Я что-то не понимаю! В билете обозначено для меня место. Сейчас на этом месте кто-то сидит.
Водитель вопросительно посмотрел на Глауена.
— «Резервирование» одно для всех, а не только для вас! В степи нет элиты или низов, тут все равны!
