Т. 12 Фрайди - Хайнлайн Роберт Энсон (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗

— Джейк, ради бога! Ты просто не понимаешь! Слушай, я ведь уже не в критическом состоянии! Я поправляюсь, Джейк! Знаешь, что я сегодня сделал? Я пошевелил указательным пальцем! Самостоятельно! Понимаешь, что это значит?

— Конечно. Ты уже можешь торговаться на аукционе. Или подзывать официанта.

— Дубина! Я ведь уже шевелил пальцами ног! Через неделю я встану и пойду, понял? Я уже дышу сам, без аппарата, и этот корсет — просто на всякий случай. И все равно — они обращаются со мной, как с лабораторной макакой. Разрешают бодрствовать совсем немного — черт, даже бреют меня во сне… и бог знает что еще вытворяют! Я так больше не могу. Я все время привязан. А во время физиопроцедур по крайней мере шесть человек меня держат… Если не веришь, загляни под покрывало. Я заключенный. В моем собственном доме!

Сэлэмэн не пошевелился.

— Я верю…

— Пересядь, мне так неудобно на тебя смотреть. Они мне даже голову привязали. Зачем?

— Я не знаю. Спроси врача.

— Да не буду я его спрашивать, я уже сыт по горло его сержантским тоном!

— А я не буду соваться в медицину, потому что ни хрена в ней не понимаю. Йоханн, давай по-простому: ты идешь на поправку. Подумай, стоит ли менять игрока, благодаря которому команда выигрывает матч? Я не верил в успех. Ты, по-моему, тоже.

— Н-ну… в общем, нет. Я просто решил сыграть на свою жизнь — буквально… И почему-то выиграл.

— Так почему ты даже не пытаешься быть благодарным, а ведешь себя как избалованный мальчишка?!

— Тихо, Джейк, тихо. Не бери пример с меня.

— Бог свидетель: с тебя я примера не беру! Я сам так думаю. Прояви свою благодарность. Возблагодари Всевышнего — и доктора Хедрика!

— И доктора Бойла, Джейк. Я благодарен им, Джейк, благодарен от всей души. Меня вырвали из самых когтей смерти — и я вновь надеюсь на долгую счастливую жизнь. А все, чем я рисковал, — это лишь пара недель невыносимой жизни… Я не могу выразить словами, как я рад. У меня прекрасное зрение, я вижу оттенки, о которых давно забыл. Я слышу высокие ноты… я прошу ставить пластинки с симфониями — и слышу, как звук пикколо поднимается, поднимается… и скрипки! Я слышу все высокие звуки — и мой голос стал выше: теперь у меня должен обнаружиться тенор. И я чувствую запахи, Джейк! Я миллион лет не чувствовал запахов! Сестра, пройдите рядом и дайте вас понюхать…

Сестра, приятная рыжеволосая девушка, улыбнулась, но от монитора не отошла.

— Мне уже разрешили есть, — продолжал Смит. — По-настоящему жевать и глотать. Пока раз в день. Ты знаешь, что заварной крем вкуснее, чем филе-миньон? Точно тебе говорю. Черт, все, оказывается, такое вкусное — я уже и забыл… Джейк, как чудесно жить — жить в этом теле! Я просто не могу дождаться, когда можно будет рвануть за город, гулять по полям, лазать по холмам, любоваться деревьями, слушать птиц… А облака! И загорать, и кататься на коньках, и танцевать на улице… Ты когда-нибудь танцевал на улице, Джейк?

— Было дело. Давно, правда.

— А я вот никогда… Не хватало времени… представляешь? Все. Теперь я найду на это время. Кстати, кто у нас сейчас за главного?

— Байрам Тил, конечно. Все рвется посмотреть на тебя.

— Пусть на тебя смотрит. Я занят. Учусь пользоваться новым телом. Денег у меня сколько-нибудь осталось?

— Хочешь знать всю правду, как бы горька она ни была?

— Джейк, ты что, думаешь, меня может что-то напугать? Даже если пришлось заложить дом, чтобы заплатить этим бандитам… слушай, это же весело! Я еще ни разу в жизни не сидел на вэлфэре — и не намерен. Продержусь как-нибудь…

— Тогда собери все свое мужество: ты стал еще богаче, чем был.

— Тьфу, черт! А я только начал входить во вкус грядущей бедности…

— Старый ханжа.

— Что?

— Я говорю: старый ханжа. И не смотри на меня так. Ты же знаешь прекрасно, что твое состояние невозможно потратить. На всю эту затею ушли лишь проценты с процентов… Впрочем, могу тебя обрадовать: ты больше не хозяин «Предприятий Смита».

— Как это?

— А так. Я посоветовал Тилу занять денег и выкупить часть твоих голосующих акций. И сам сделал то же самое. И теперь контрольного пакета не существует: он разделен между мной, тобой и Тилом. Так все выглядит гораздо респектабельнее. Впрочем, если хочешь, можно вернуться в прежнее состояние.

— Ни в коем случае!

— Ладно, этот вопрос пока оставим открытым. Не хочу пользоваться твоей болезнью.

— Ты не понимаешь, Джейк. Если у меня нет контрольного пакета, то нет и моральной ответственности. Я с легким сердцем оставлю пост председателя совета директоров. Кто из вас — ты или Тил — займет его, мне безразлично.

— Поговорим позже.

— Как хочешь. Но я не передумаю. А теперь самое главное… Сестра, вам не надо что-нибудь вынести, или помыть руки, или проверить крышу — не смыло ли ее? Мне нужно приватно пообщаться с моим юристом.

Сестра с улыбкой покачала головой:

— Я не имею права отлучаться — но я могу отключить звуковой мониторинг, уйти в дальний угол и там включить видео. Тогда я не смогу вас услышать. Доктор Хедрик велел мне поступить именно так. Он знал, что вы захотите побеседовать наедине.

— Ничего себе! Паук-птицеед заговорил человеческим голосом! Так слушайтесь его, сестра!

Через минуту Смит тихо сказал:

— Ты это видишь, Джейк? И так во всем… Слушай, очень важно: у тебя есть зеркальце?

— Что? Никогда в жизни не было.

— Черт! Придешь в следующий раз, обязательно захвати. Хедрик — отличный врач, но он меня держит в смирительной рубашке. Я вчера спросил его: чье у меня тело? И он даже не потрудился соврать — просто сказал, что это не мое дело.

— Так оно и есть.

— Что — и ты тоже?!

— Контракт помнишь? Там…

— Я не читал. Ваша тарабарщина…

— Я объяснял, а ты не стал слушать. Тайна личности донора сохраняется, если нет его собственного специального разрешения на раскрытие ее… причем родственники должны подтвердить это после смерти донора. В нашем случае нет ни того, ни другого. Поэтому тебе никто никогда не скажет, чье это тело.

— У-у, крысы. Все равно ведь узнаю. Слушай: я никому не скажу, но сам-то узнать могу… сейчас?

— Не сомневаюсь, что ты до всего дознаешься. Но я не собираюсь помогать тебе обманывать покойного.

— Да-а… не ожидал от тебя, Джейк, что ты окажешься таким упрямым ублюдком. Ведь никому ни малейшего вреда! Принеси зеркальце. Сходи в ванную, поищи там. Были, я помню. И принеси…

— А зачем конспирация?

— Потому что они все меня от меня прячут. Ты же знаешь, я не слабонервный. Пусть тело в шрамах или… ну, я не знаю… короче, мне все равно. Но они не дают мне взглянуть на себя! Я даже рук своих не видел! С ума сойти…

— Йоханн, ты действительно можешь сойти с ума — если увидишь себя раньше, чем как следует окрепнешь.

— Ерунда, Джейк. Ты меня знаешь. Да пусть у меня будет свиная рожа в бородавках и багровых рубцах — выдержу. Ты помнишь — до операции я был страшен, как смертный грех. Хуже быть просто не может. Но меня бесит неизвестность…

— Йоханн, потерпи еще немного. Я ведь знал, что тебе не дают смотреться в зеркало…

— Скотина.

— Мы говорили на эту тему с психиатром. И он считает, что тебе действительно опасно видеть себя раньше, чем произойдет полное восстановление функций. Доктор Хедрик лишь выполняет его предписания.

Смит долго молчал. Потом сказал задумчиво:

— Странно… Я ведь знаю, что приобрел другое тело. Что же может случиться еще?

— Раздвоение личности — так он сказал.

— И ты в это веришь? Ну-ка, смотри мне в глаза!

— Какая разница — верю, не верю… Я некомпетентен, и мое мнение роли не играет. Но помогать обманывать врачей я тебе не стану.

— Так, значит, да? Ладно, Джейк. Тебе известно, должно быть, что в городе есть и другие адвокаты?

— Никого больше нет, Йоханн. Я, можно сказать, единственный из всех…

— Что ты несешь?

— Суд отдал тебя под опеку. Мне.

На некоторое время Смит лишился дара речи.