Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса - Коллектив авторов (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
Газовые мешки тяжелых грузовых дирижаблей уже давно висели лохмотьями на их полужестких каркасах, но Эск все гадал, удастся ли ему отыскать самолет с фиксированными крыльями или гравиметрический флаер, не расстрелянный с орбиты. Не то чтобы он надеялся смастерить голыми руками авиационный двигатель или энергомодуль для флаера, но сам такой аппарат стал бы неплохим началом.
Большая часть кабин была разбита вдребезги: слишком много электроники. Такая же картина с энергомодулями. И, как правило, с фюзеляжами. Эск развлекался, подсчитывая общее количество отдельных наземных целей, подвергнутых бомбардировке с орбиты всего за двадцать пять целых и шесть десятых часа – длительность местных суток, – и число пусковых установок, которое для этого потребовалось. И вычислительную мощность систем наведения.
Эск пришел к выводу, что ни у кого в освоенном человечеством пространстве нет ресурсов на такую насыщенную атаку. Во всяком случае, на такую быструю и тщательную.
Это, разумеется, породило несколько непростых вопросов. Один тревожил больше всего: произошло ли такое на всех планетах, заселенных людьми, или только на Редгосте? Эск, конечно же, не смог бы выяснить, пытался ли связаться с планетой какой-либо космический корабль или звездолет после Дня Д. Как он смог бы узнать о его прилете? Разве что случайно заметил бы маневры на орбите. Насколько известно, ни одна рация на планете больше не работала.
Так, может, Эск – не только последний человек на этой планете, но и последний человек во вселенной? Он так и не смог понять, что означает эта мысль: паранойю, мегаломанию или просто здравый смысл. Или все три сразу, что еще хуже.
К тому времени большинство фюзеляжей воздушных судов украсились слоями мха, травы, а в некоторых случаях и лиан. Еще лет десять, и из дырок в крыльях прорастут деревья. Эск целый день бродил по аэропорту Пеллетона, но не отыскал ничего нового, а с наступлением темноты устроился на ночь в небольшом здании терминала.
Ситуация со стаями бродячих собак постоянно ухудшалась. В отличие от первых лет после Дня Д, ночевать под открытым небом стало уже опасно. Эск снова начал задумываться об оружии. Особенно метательном.
6 июня 2997 года
(ПТС-РС)
На двадцатом году своей хиджры Эсхил Сфорца начал сочинять эпическую поэму. Его улучшенная память была совершенна по определению, и он без труда запоминал сочиненные строки, но все же постарался отточить рифмы и размер, чтобы любой другой, кто захочет выучить его повествование о возвращении домой вокруг Редгоста, смог это сделать.
За эти годы он нашел и похоронил двадцать три человека. Судя по всему, никто из них не пережил День Д надолго, и те же обстоятельства, что не дали людям выйти наружу, не позволили им долго сохранять жизнь и здоровье без посторонней помощи.
Города и поселки тоже менялись. Паводки на реках повреждали мосты и размывали набережные. Бури валили деревья, срывали крыши и разбивали уцелевшие после орбитальной атаки окна. Растения, как местные, так и терранские, захватили сперва парки, лужайки и открытые пространства, а потом начали колонизировать тротуары, крыши, ступеньки и световые окна подвалов.
Четкие линии, проведенные цивилизацией на природе, исчезали в мешанине щебня, обломков и зеленых листьев.
Эск потратил годы на поиски разгадок. Обшарив множество разбитых машин и зданий, он откопал достаточно выпущенных с орбиты снарядов, чтобы понять: без серьезных лабораторных исследований он мало что сможет о них узнать. А доступа в лаборатории он не имел – и не мог, разумеется, получить из-за отсутствия электричества. Космические снаряды выглядели как деформированные огнеупорные металлокерамические пули диаметром около двух сантиметров, имевшие в момент выстрела, скорее всего, грубо сферическую форму. А это оставляло вопрос об их наведении на цель широко открытым.
Равно как и найденные тела. Ни одно из них не поведало Эску больше, чем тот мертвый заключенный. Каждый человек, физически способный выйти на улицу, вышел днем или вечером 27 апреля 2977 года и исчез. Предположительно вместе с одеждой и тем, что в тот момент было у него в руках. Эск видел на тарелках множество высохших бутербродов, а на спинках стульев – пиджаков, но ничего подобного – на тротуарах или задних дворах по всему Редгосту.
Световое шоу в небесах затихло несколько лет назад, хотя редкая вспышка входящего в атмосферу обломка все еще привлекала взгляд по ночам. Эск периодически находил батарейки и даже небольшие электроприборы, уцелевшие после орбитальной бомбардировки и воздействия электромагнитного импульса за счет экранирования – сознательного или случайного. Он до сих пор не решался носить их с собой, опасаясь, что слежение с орбиты еще может продолжаться.
Вот и все новости.
Поэтому в один прекрасный день он начал сочинять эпическую поэму. Надо же было чем-то занять голову, прорубаясь через заросли и заглядывая в шкафы и кладовки.
Гомером ему никогда не быть, но кто здесь услышит его вирши, в конце концов?
23 апреля 3013 года
(ПТС-РС)
На тридцать шестой год своей хиджры Эсхил Сфорца наконец-то начал всерьез воспринимать предположение, что он окончательно сошел с ума. Он с самого начала гадал, так ли это. Не угодил ли он в ловушку галлюцинаций, растянувшихся на десятилетия, когда в его усовершенствованном мозге что-то переклинило? И не было ли даже течение времени артефактом когнитивной компрессии, подобным иллюзорной и обманчивой скорости течения времени во снах?
Эск не был уверен, имеет ли значение любой из вариантов. Он даже не был теперь уверен, есть ли между ними разница.
Он исследовал город Теккейтсерток на почти пустынном острове в северной полярной области Редгоста. Путешествие на остров потребовало длительного планирования и парусной лодки, найденной совершенно целой из-за полного отсутствия на ней электроники. Тем не менее восстановление лодки до пригодного к плаванию состояния заняло больше года.
Время. Работа – лишь нечто такое, что надо сделать.
Теккейтсерток был застроен низкими и приземистыми домами, большинство – со слегка скругленными крышами для предотвращения накопления снега и меньшего сопротивления ветру, с воем налетающему с моря Нордкот на дальней стороне острова, по большей части замерзшего. Теперь любую поверхность, не похороненную под нанесенными ветром снегом и песком, покрывали лишайники. Внутренности домов, где сохранилась изоляция, захватила мохнатая плесень, и все внутри казалось немного пушистым. А там, где изоляция не сохранилась, интерьеры превратились в раскисшую и гниющую кашу.
Эск бродил по городу, гадая, почему кому-то захотелось тут жить. Теккейтсерток, вероятно, был самым экстремальным постоянным людским поселением на Редгосте. Некоторое время назад он решил не утруждаться осмотром кемпингов, исследовательских станций и тому подобного, так что все, кто когда-то находился на северной ледовой шапке, были предоставлены своей судьбе. Да и какая научная ледовая станция выжила бы тридцать пять лет без обслуживания? Даже этот город, которому толстые стены придавали иллюзию долговечности, уже сдавался под натиском природы.
Конечно же, здесь никого не было. Даже в шкафах, в которые Эск упорно продолжал заглядывать. Он не нашел ни отпечатка следа атаковавших, но держался за смутную идею о том, что улики могли сохраниться в ледяном северном холоде. Даже летом это место было враждебным: всё построено на вечной мерзлоте, и снег здесь идет каждый месяц местного года.
Момент безумия настал, когда Эск находился в городском универмаге. Окон в нем не было, и это значило, что придется воспользоваться керосиновым фонарем, хотя снаружи продолжался бесконечный летний день. Свет фонаря порождал странные резкие тени между лужицами света. Весь торговый зал был уставлен стойками с товарами, от арктического снаряжения до колес для снегоходов. Эск бродил от прохода к проходу, присматривая что-либо полезное для выживания, когда услышал краткий писк электроники.
