Действо - Болотников Сергей (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Но и это сидящих вокруг столика уже не интересовало. У них шел обстоятельный и вдумчивый разговор, двоим из участников которого он был явно в тягость, одного не интересовал ни в коей мере (ему уже было давно и на все наплевать), а еще один испытывал к нему жгучий интерес.
– Они ведут себя как одержимые, – сказал каннибал, – что ты на это скажешь?
– Ну, почему же одержимые? – спросил один из гостей (почтальон, Костя, или как его там…), – Мы не одержимые и уж точно не духи, правда, Максим?
– Почему вы разговариваете о духах? – спросил мальчик, – зачем вы держите ножи?
– Парень, на твоем месте я бы не стал спрашивать про ножи… – устало молвил Якутин.
– Ножи для того, чтобы лишить духов их телесной оболочки, – объяснил каннибал, – если вдруг они взбунтуются.
– …поэтому мы не будем говорить про ножи, – вставил Андрей, – а почему мы говорим именно про духов? Но ведь с них-то все и началось… Я попытался убедить моего собеседника, что то, что он творит с людьми идеально для создания приведений.
– Да у нас вышел небольшой мистический спор, – продолжил каннибал, – я попытался доказать моему оппоненту, что когда я ем своих жертв, они испытывают непередаваемое блаженство, которое продолжается до самого конца, то есть до того момента, когда последний их кусочек исчезнет в моем чреве.
Гости покосились на говорившего с суеверным ужасом, а потом уставились на совершенно спокойного Андрея. Тот глазами, показал – «не дергайтесь».
– Вот, а я осмелился возразить, – сказал Якутин, – и выдвинул гипотезу о том, что погибший мучительной смертью человек почти наверняка превращается в привидение.
– А я ударил тебя ножом в ногу, но не сильно, – с дружелюбной улыбкой произнес каннибал, – но меня взял интерес. Не был ли прав мой оппонент? А, что если и вправду существуют тонкие миры, о который он говорил… Но, по порядку. Коллега Андрей выдвинул целый ряд гипотез о том, что бывает со съедаемым заживо человеком.
– А он ударил меня ножом… – без выражения произнес Андрей и тусклые его глаза, коротко, но яростно блеснули, звякнули браслеты наручников, которыми он был прикован к батарее.
На миг замолчали. В окно светила луна – мертвенным, синим светом ртутной лампы. Выл холодный ветер – из тех, что несут свинцовые серые тучи первых снегопадов.
– Расскажите про призраков, – сказал вдруг мальчик.
– Я уже рассказывал, – утомленно молвил Якутин, – впрочем, мой коллега настаивает и я расскажу. Слушай парень, Максим вроде, да?
Да, призраки… Духи… они есть везде, у каждого живого существа, и у некоторых вещей тоже. Растения, животные, канарейка в клетке, жук-древоточец, вошь, которая живет на вашей собаке – у всех есть духи – такие же как и они, маленькие и большие, сильные и слабые. Духи – их жизненная сила. Они вселяются при рождении, а может быть позже, а некоторые их долго не имеют, и в какой-то миг получают.
– А вещи? – спросил Максим.
– Вещи? Вещи как раз из тех, что получают. Духи вселяются в предметы лишь очень близкие к людям. Есть такие вещи, которые ни дня не обходятся без людского внимания.
Те предметы, которым мы дарим свою симпатию и даже любовь – красивые безделушки, имиджевые аксессуары, сложные механизмы. Женские украшения, лакированные ботинки, прадедушкины часы на цепочки. Дорогая новая машина. Эти вещицы никогда не оставляют вниманием, им дарят ласку, нежность, ими гордятся и в какой-то момент от изливаемых психических энергий в них зарождается нечто. Нечто, что мы не видим, но которое есть и которое питается нашими чувствами, как младенец материнским молоком. В какой-то момент мы замечаем, что уже не может обходиться без этой вещицы, а мысль о том, что мы может потерять ее, разрывает наше сердце.
– Я помню, – вставил Максим, – у меня была… счастливая ручка. Зеленая, с металлическим верхом, очень тогда модная! Я любил грызть эту железную окантовку. До сих помню этот вкус – если честно, то мне иногда его так не хватает.
– А у меня была сумка, – сказал почтальон отрешенно, – армейская, планшетная. Я всегда ходил с ней, пока она однажды не зацепилась за подходящий к станции метро поезд.
Хорошо, что ремень оказался слабым.
Якутин отрешенно кивнул:
– Да, мы дарим вещам тепло, а в это время нечто там, внутри, растет, развивается как эмбрион, чтобы в итоге вырасти в полноценного духа вещи. Они бывают разными, эти духи – добрые и злые, как и люди. Никогда не знаешь, как тебе с ними повезет. Питаемая твоими эманациями призрачная тварь может помогать своему хозяину, налаживая его жизнь, а может отравлять и пускать ее под откос. Ваша сумка, Константин, как из этой серии.
Вместе с эмоциями хозяина вещи покидает и жизнь. Так бывает. Кстати вот эти ножи у вас в руках, как раз годятся для того, чтобы в них завелись духи. Ведь ими убили столько людей…
– Тихо! – вдруг резко сказал каннибал.
Все недоуменно уставились на него. Каннибал внимательно вслушивался. За окнами луна медленно поворачивалась вокруг своей оси, наполняя комнату мертвенным, холодным светом, который, однако, порождал в углах бесформенные, подрагивающие тени. Тишина стояла звенящая.
– Вот опять! – сказал каннибал шепотом, – я опять это услышал!
– Это трубы, – сказал Якутин, – я же тебе говорил…
– Такое равномерное биение. Разве такое бывает? Словно кто-то бьет по трубам, чем-то тяжелым. Словно ритм. Вы слышали?
– Нет, – сказал Поляков, – я думал о своей сумке… Кроме того, Андрей…
– Говорю же, это трубы! – с нажимом повторил Якутин и блеснул глазами на Полякова, – так, что там про ножи?
– Такой старый дом, – тихо произнес каннибал, – зачем это мясо поселилось здесь? Здесь так неуютно… А мои ножи – они всего лишь выполняли то, что я им приказывал. Я к ним равнодушен.
– Ты так думаешь? – прикованный прислонился спиной к батарее, – это ведь твои любимые инструменты. А они пили не только твои эманации, но и муки убиваемых… а ведь это и точно бойлер – в батарею отдает, вы потрогайте.
Поляков осторожно протянул руку и дотронулся до батареи. Кончики пальцев ощутили легкое биение, как пульс у коматозного больного – во только эти удары были неравномерны и складывались в примитивные синкопы. Максим внимательно слушал. Где-то далеко отсюда, в темных заброшенных недрах дома зарождался смутный неясный ритм – удар, пауза, удар-удар, пауза.
– На мой взгляд, совсем непохоже на бойлер. У нас был дом в деревне, где стояла газовая печь, когда пар скапливался в трубах они начинали щелкать… но совсем не так, – сказал почтальон, – может быть что-то другое?
– Затихло, – произнес каннибал и дернул ножами, – опять. До поры?
– Не мели чушь! – с раздражением молвил Якутин и дернул головой, – такой большой каннибал, а ведешь себя как… А! Это трубы – если бы хозяин дома был жив, он бы рассказал тебе…
Якутин замолк, вслушиваясь в тишину. Из всех четверых неуютней всего приходилось каннибалу, потому что он сидел спиной к черному проему двери, из которого ощутимо тянуло холодом – дом был слишком большой, и отопительная система не справлялась. —Вы хотели рассказать про призраков, – сказал Максим тонким голосом, – наверное, это все таки лучше, чем слушать то, что скрывается в темноте.
– Да, пожалуй, – произнес Якутин со свистящим вздохом, – Я уже говорил вам про вещи – добрые и злые. Но это все, в сущности, ерунда – при умелом обращении они опасны не больше, чем сушильная машина в прачечной. Не забывай об осторожности, и с тобой все будет в порядке. Другое дело те, что населяют живые существа. Они ведь есть в каждом из нас, и большая часть мирно проходит с людьми их срок, а потом отправляется в неведомые дали за порогом. Что там с ними происходит, мы не знаем, но влиять они уже ни на что не могут. Но бывает так, что человеческая жизнь – известное вместилище всевозможный страстей – он кивнул в сторону каннибала, – прерывается на середине, когда впереди вроде бы еще так много времени и столько дел осталось не сделанными.
