Этот бессмертный (сборник) - Желязны Роджер Джозеф (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Следом за ним вошла Эйлин, легко держа двойной поводок. Собака бесшумно шла по толстому ковру, опустив голову, словно подкрадываясь к чему-то. Ее глаза не покидали Рендера.
— Значит, это и есть Зигмунд? Ну, как вы, Эйлин?
— Прекрасно… Да, я страшно хотела прийти и встретиться с вами.
Рендер подвел ее к креслу и усадил. Она отстегнула карабин от собачьего ошейника и положила поводок на пол. Зигмунд сел рядом, продолжая внимательно глядеть на Рендера.
— Как дела в вашей больнице?
— Как всегда. Могу я попросить сигарету, доктор. Я забыла свои.
Он вложил сигарету ей в пальцы, поднес огонь. На Эйлин был темно-синий костюм, стекла очков тоже отливали синим. Серебряное пятно на лбу отражало свет лампы. Она продолжала «смотреть» в одну точку, когда он убрал руку; ее волосы длиною до плеч казались немного светлее, чем в тот вечер; сегодня они были цвета новенькой медной монеты.
Рендер присел на угол стола.
— Вы говорили мне, что быть слепой еще не значит ничего не видеть. Тогда я не просил вас объяснить это. Но сейчас я хотел бы уточнить.
— У меня был сеанс нейросоучастия с д-ром Вискомбом до того, как с ним произошел несчастный случай. Он хотел приспособить мой мозг к зрительным впечатлениям. К несчастью, второго сеанса не произошло.
— Понятно. Что вы делали в тот сеанс?
Она скрестила ноги, и Рендер заметил, что они красивы.
— Главным образом, цвета. Опыт был совершенно потрясающий.
— Хорошо ли вы их помните? Когда это было?
— Около шести месяцев назад… И я никогда не забуду их. С тех пор я даже думаю цветными узорами.
— Часто?
— Несколько раз в неделю.
— Какого рода ассоциации их приносят?
— Никакие специально. Просто они входят в мой мозг вместе с другими стимуляторами — в случайном порядке.
— Например?
— Ну, вот сейчас, когда вы задали мне вопрос, я увидела его желтовато-оранжевым. Ваше приветствие было серебряным. А сейчас, когда вы просто сидите, слушаете меня и ничего не говорите, я ассоциирую вас с глубоко синим, даже фиолетовым.
Зигмунд перевел взгляд на стол и уставился на боковую панель.
Слышит ли он, как крутится рекордер, думал Рендер. Если да, то знает ли, что это такое и для чего служит? Если так, собака, без сомнения, скажет Эйлин — хотя та и сама знает об этой общепринятой практике, но ей может не понравиться то, что Рендер рассматривает ее случай как лечение, а не как механический адаптационный процесс. Он поговорил бы с собакой частным образом насчет этого, если бы думал, что это что-то даст. Рендер внутренне улыбнулся и пожал плечами.
— Тогда я сконструирую элементарный фантастический мир, — сказал он наконец, — и введу вам сегодня кое-какие базисные формы.
Она улыбнулась. Рендер посмотрел вниз, на пса, скрючившегося рядом с ней, вывесив язык через частокол зубов. «Он тоже улыбается?» — подумал Рендер.
— Спасибо, — сказала она.
Зигмунд постучал хвостом.
— Вот и хорошо. — Рендер положил сигарету. — Сейчас я достану Яйцо и проверю его. А в это время, — он нажал незаметную кнопку, — немного музыки может подействовать расслабляюще.
Она хотела ответить, но увертюра Вагнера смахнула слова. Рендер вновь нажал кнопку. В тишине он сказал:
— Ох-ох. Я думал, следующий Распай. — И он коснулся кнопки еще раз.
— Вы могли бы оставить Вагнера, — заметила она. — Я люблю его.
— Не стоит, — сказал он, открывая шкаф, — я бы воздержался от этой кучи лейтмотивов.
В кабинет вкатилось громадное Яйцо, катилось оно бесшумно, как облако. Когда Рендер подтянул его к столу, он услышал тихое ворчание и быстро обернулся. Зигмунд, как тень, метнулся к его ногам и уже кружил вокруг машины, обнюхивая ее, напружинив хвост и оскалив зубы.
— Полегче, Зиг, — сказал Рендер. — Эта машина не кусается и ничего плохого не делает. Это просто машина, как, скажем, автомобиль, телевизор или посудомойка. Мы ею воспользуемся сегодня, чтобы показать Эйлин, как выглядят некоторые вещи.
— Не нравится, — громко сказала собака.
— Почему?
— Нет слов. Пойдем домой?
— Нет, — ответила она, — ты свернешься в углу и вздремнешь, а я в машине тоже вздремну… или вроде этого.
— Нехорошо, — сказала собака, опуская хвост.
— Иди, — она погладила пса, — ляг и веди себя как следует.
Зигмунд пошел, но заскулил, когда Рендер затемнил окна и коснулся кнопки, трансформирующий его стол в сиденье оператора.
Он заскулил снова, когда включенное Яйцо раскололось в середине и верх отошел, показывая внутренности.
Рендер сел. Его сиденье начало принимать контуры ложа и наполовину вдвинулось в консоль. Рендер сел прямо — ложе двинулось обратно, и снова половина потолка отошла, изменила форму и повисла в виде громадного колокола. Рендер встал и обошел Яйцо. Распай своей музыкой говорил о соснах и тому подобном, а Рендер достал из-под Яйца наушники. Закрыв одно ухо и прижав наушник к другому, он свободной рукой играл кнопками. Шорох прибоя утопил поэму: мили дорожного движения перекрыли ее; обратная связь сказала: «… сейчас, когда вы просто сидите и слушаете меня и ничего не говорите, я ассоциирую вас с глубоким синим, почти фиолетовым».
Он включил маску и проверил: раз — корица, два — сгнивший лист, три — сильный мускусный запах змей… и вниз через третий, и вкус меда, уксуса, соли, и вверх через лилии и мокрый бетон, и предгрозовой запах озона, и все основные обонятельные и вкусовые сигналы для утра, дня и вечера.
Ложе, как полагалось, плавало в ртутном бассейне, стабилизированное магнитами стенок Яйца. Рендер поставил ленты.
— О’кей, — сказал Рендер, поворачиваясь. — Все проверено.
Эйлин как раз клала очки поверх своей сложенной одежды. Она разделась, пока Рендер проверял машину. Его взволновала ее тонкая талия, большие груди с темными сосками, длинные ноги. Она отлично сложена для женщины ее роста, подумал он. Но, глядя на нее, Рендер понимал, что главное препятствие, конечно, в том, что она его пациентка.
— Готова, — сказала она.
Он подвел ее к машине. Ее пальцы ощупали внутренность Яйца. Когда он помогал Эйлин войти в аппарат, он увидел, что ее глаза были яркого цвета морской волны. И этого он тоже не одобрил.
— Удобно?
— Да.
— О’кей, устраивайтесь. Сейчас я закрою. Приятного сна.
Верхняя часть Яйца медленно опустилась. Оно стало непрозрачным, затем ослепительно блестящим. Рендер был смущен своими внезапными мыслями. Он двинулся обратно к столу.
Зигмунд стоял, прижавшись к столу. Рендер потянулся погладить его, но пес отдернул голову.
— Возьми меня с собой, — проворчал он.
— Боюсь, что этого сделать нельзя, дружище, — сказал Рендер. — К тому же мы, в сущности, никуда не уходим. Мы подремлем прямо здесь, в этой комнате.
Собака, похоже, не успокоилась.
— Зачем?
Рендер вздохнул. Спор с собакой был, пожалуй, самой нелепой вещью, какую он мог представить в трезвом виде.
— Зиг, — сказал он, — я пытаюсь помочь ей узнать, на что похожи разные вещи. Твоя работа, бесспорно, прекрасна — водить ее в этом мире, которого она не видит, но ей нужно знать, как он выглядит, и я собираюсь показать ей.
— Тогда я ей не буду нужен.
— Будешь. — Рендер чуть не засмеялся. Патетичность собаки была такой абсурдной, что Рендер должен был пояснить. — Я не могу исправить ее зрение, — объяснил он. — Я просто собираюсь передать ей некоторое абстрактное видение — ну, словно дать ей на некоторое время взаймы свои глаза. Понял?
— Нет, — сказал пес. — Возьми мои.
Рендер выключил музыку и показал на дальний угол.
— Ляг там, как велела Эйлин. Это не очень долго, и когда все кончится, ты по-прежнему будешь водить ее. Идет?
Зигмунд не ответил, повернулся и пошел в угол, опустив хвост.
Рендер сел и опустил купол — операторский вариант Яйца. Перед ним было девяносто белых кнопок и две красные. Мир кончался в темноте под консолью. Он ослабил узел галстука и расстегнул воротник. Достал шлем из гнезда и проверил его. Затем надел на нижнюю часть лица полумаску и опустил на нее забрало шлема. Его правая рука была на перевязи. Постукивающим жестом он включил сознание пациентки.
