Помочь можно живым - Бачило Александр Геннадьевич (библиотека книг TXT) 📗
...Улисс очнулся от нестерпимой горечи во рту и открыл глаза. Он лежал на полу, Полифем, стоя на коленях рядом, по капле вливал ему в рот какую-то жидкость из темного пузырька.
– Ты что это, парень? – взволнованно говорил он, приподнимая одной рукой голову Улисса. – Где это тебя угораздило дозу схватить? Осторожней надо с такими вещами!
Ужасно болели глаза, клочья черной пелены медленно кружились по комнате, застилая свет. Кожа на лице и руках горела огнем. Совсем как у Ксаны, подумал вдруг Улисс. Она точно так же чувствовала себя в первые дни после падения в реку. Только ожоги у нее были по всему телу... Снова подкатила тошнота. Улисс скорчился на полу и закашлялся, давясь рвотой. А вот этого у нее не было, отрешенно думал он. А было у кого-то другого. Совсем недавно. У кого же? И куда он потом делся? Ах, да, Пеан-добытчик и его сыновья! Все то же самое... Только ведь они не прожили и суток...
И вдруг он понял. Свирепень! Ну, конечно, он напугал зверя огнем и грохотом страшной машины, а тот в ответ поразил его своим невидимым ядом. «Когда надоест жить, – поучал молодых Дед, – кинь копье в свирепня». Улисс застонал. Это смерть. Он с трудом поднялся, снова сел на ящик у стола и, закрыв лицо руками, чтобы свет не резал так нестерпимо глаза, сказал Полифему:
– Иди к своему монитору. Я все понял, буду нажимать кнопку, когда нужно. Только торопись, мне недолго... осталось.
Полифем не ответил. Улисс поднял голову. В комнате никого не было. Где же он? Неужели этому столетнему дураку неясно, как дорого сейчас время!
В коридоре раздались шаги, и в комнату вошел Полифем с черной коробкой в руках.
– Сейчас, сейчас, потерпи! – сказал он Улиссу и, поставив коробку на стол, принялся перебирать в ней разные склянки и блестящие металлические детали.
– Скорее иди к монитору, – снова заговорил Улисс, тяжело дыша, – скорее, пока я еще могу нажимать кнопку. У нас осталось мало времени, понимаешь? Мне скоро конец, свирепень отравил меня. Свирепень... Такой зверь...
– Да, да, – отвечал Полифем, не слушая, – сейчас все будет хорошо, сейчас...
Улисс вздрогнул, что-то острое впилось вдруг ему в руку.
– Ничего, ничего, – повторял Полифем, – это просто укол. Будет немного кружиться голова, но ты не пугайся. Ложись-ка вот сюда, на постель.
Улисс поднялся, но вдруг почувствовал, что у него отнимаются руки и ноги. «Поздно, – подумал он, – я умираю». И, как подкошенный, рухнул на кучу тряпья у стены.
...Уже который день он идет вдоль отвесной стены Предельных гор, смотрит, не отрываясь, на зарево, разгорающееся над ними, и никак не может понять, почему оно не зеленое, как всегда, а красное. Там, за стеной, новые земли, это он знает точно, но попасть туда невозможно, потому что в стене нет ни единой щелочки, в которую можно было бы пролезть или хотя бы зацепиться и подняться наверх. Стена нависает над ним и мерно колышется в такт отдаленному рокоту, идущему из глубины гор.
Нет, это не горы, это свирепень развалился на дороге в новые земли и спит. И пока он не проснется, туда не попасть, а когда проснется, всем землям придет конец – и новым, и старым, и не будет никаких...
Но что это? На вершине стены появляется яркая оранжевая искра и быстро растет! Это люди забрались на тушу спящего свирепня и подают сигналы! Они развели там костер и все подкладывают, подкладывают в него дрова, огонь разрастается, ширится, набухает... И вдруг раздается страшный грохот – проснулся свирепень. Разгневанный зверь поднимается на ноги, и огонь, сорвавшись с его спины, падает на землю тяжелой каплей смертельного яда...
Улисс проснулся. Он лежал на постели Полифема все в той же комнате. Стена, возвышавшаяся во сне слева, оказалась боковой стенкой деревянного ящика, на котором стояли большой стеклянный сосуд с водой и светильник, прикрытый красным колпаком. Через край сосуда свешивался кончик тряпки, и на нем, медленно набухая, разгоралась оранжевым светом капля воды. Вот сейчас она сорвется и упадет. Улисс зажмурился.
Что-то не так, подумал он. Ничего этого не должно быть – ни комнаты, ни красного света, ни водяных капель, – все это стало невозможным после того, что случилось. А что, в самом деле, случилось? Надо бы вспомнить... Скверное что-то. Такое, что хуже некуда. Удивительно! Осталось воспоминание о безнадежном каком-то отчаянии, а вот отчего оно происходит, Улисс забыл. Ксана? Нет, не то. Вернее, Ксана тоже, но она далеко, о ней ничего неизвестно... Свирепень! Да, он перегородил своей тушей проход в новые земли... Нет, это был сон. И все-таки свирепень. Его невидимый яд. Кого-то он этим ядом убил. Кого?
Стоп! Улисс приподнялся на постели, удивленно оглядываясь. Он все вспомнил, но от этого стал понимать еще меньше. Он жив?! Как же так? Почему исчезла боль в глазах? Куда девалась тошнота? Прислушиваясь к своим ощущениям, Улисс осторожно встал. Он чувствовал только слабость в ногах и сильный голод – больше ничего. Болезнь исчезла.
Полифем дремал над книгой у стола. Улисс подошел к нему и коснулся плеча – не для того, чтобы разбудить, просто ему хотелось еще раз убедиться, что он видит этого человека наяву. Полифем вздрогнул и открыл глаза. Он бросил быстрый взгляд на циферблат – стрелка еще не достигла середины шкалы, – а затем уже повернулся к Улиссу.
– Поднялся? – произнес он, улыбаясь. – Ты себе не представляешь, парень, как это здорово – знать, что есть живой человек, который может хлопнуть тебя по плечу! Давненько не испытывал ничего более приятного! Однажды, правда, я почувствовал на своем плече руку, но тогда за спиной у меня стоял мертвец и ждал только, чтобы я оглянулся. Не помню, чем это кончилось, кажется, у меня тогда был бред... Ну-с? Ты, я вижу, совсем поправился, сынок? Наклонись-ка поближе, я хочу посмотреть на твои глаза. Не робей, все уже позади. Можешь мне поверить, за сто лет я неплохо поднаторел в медицине, по крайней мере теоретически. – Полифем сладко зевнул и захлопнул книгу. – Интереснейшая, черт возьми, наука!
– Я ничего не понимаю, – просипел Улисс. В горле у него было сухо. – Что со мной случилось? Я думал, это свирепень...
– Свирепень, – задумчиво повторил Полифем, – может, и свирепень... А ну-ка, скинь куртку.
Он поднялся и обошел вокруг Улисса, внимательно его разглядывая.
– Не знаю уж, что там за свирепень, но получил ты вполне достаточно, чтобы твердо обосноваться на кладбище.
Полифем вернулся к столу и взял стоявшую на нем черную коробку.
– Если бы не регенератор, – сказал он, снимая крышку и показывая Улиссу уложенные рядами ампулы, – дело могло бы обернуться для тебя очень скверно. Но это волшебное средство творит прямо-таки чудеса. И, вдобавок, замечательно сохраняется. Оно появилось у нас всего за несколько месяцев до войны, слишком поздно, конечно. Нигде в мире его еще не было, а ведь оно могло бы многих спасти.
Улисс с удивлением смотрел на ампулы. Почти такие же он выбросил в шахту Большой Ямы, они лишь немного отличались формой и цветом. И в этих склянках помещается сила, способная излечить человека, смертельно отравленного невидимым ядом! Они могли бы поставить на ноги всех тех, кто умирал, попав под розовый дождь, или был застигнут наводнением в лесу и умер через несколько месяцев, или отбивался копьем от свирепня... Они могли бы вылечить Ксану! Если только...
Да, есть одно условие. Ведь Полифем не вылечил никого из тех, кто был здесь в день войны. Лекарство помогает только живым, оно не может воскресить мертвого. Если Ксана еще жива, ее можно спасти, а если... Нужно бежать немедленно к ней! Нельзя терять ни минуты!
Да, но как же он уйдет? Ведь Полифем снова останется один на один со смертью, грозящей людям. Дождется ли он возвращения Улисса? Сколько времени придется ему ждать? Нет, в Город идти рано.
– Когда мы сможем покончить с этим монитором? – спросил Улисс.
– Скоро, малыш, – ответил Полифем, – теперь уже скоро. Но сначала ты должен восстановить силы, больше всего тебе сейчас нужен хороший бифштекс. Пойдем-ка, я угощу тебя кое-чем, дичи здесь, слава богу, хватает, да и боеприпасами я обеспечен еще на сотню лет.
