И несть им числа... - Барнс Джон Аллен (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
Этот Отдел подчиняется только Штабу Партии в Берлине. Каждый Рейх сам выбирает политический курс, до некоторой степени это относится и к обороне, но ни один из них не вправе решать, какое количество инакомыслия можно считать допустимым. Подобные решения всегда принимаются за них Отделом. Это одна из причин, по которой большинство эмигрантов, как и я, не хотят жить в Рейхе.
Я судорожно сглотнул и проговорил:
— Готов ответить на любые вопросы, но не думаю, что смогу найти ответы на все.
— Ты не можешь знать этого заранее. Позволь мне самой судить.
Она так резко швырнула меня обратно в кресло, что я потерял равновесие и больно стукнулся о спинку.
— Теперь отвечай. Какие вопросы задавал тебе Ифвин?
Хрипя, я выложил ей все, что помнил, но вопросов оказалось слишком много, и я запутался. Билли отвесила мне оплеуху, точно рассчитав силу удара, однако достаточно сильно, чтобы дать мне понять: при желании ей ничего не стоит выбить тройку-другую зубов. Потом она схватила меня за волосы, запрокинула голову и пристально посмотрела мне в глаза.
— Ты что, действительно ничего не помнишь?
— Нет!
— «Нет», — не помнишь или «нет» — не хочешь говорить?
Теперь ее голос смягчился, как будто она сейчас возьмет полотенце, протрет мое лицо или сядет рядом и спросит, как я себя чувствую.
— Не помню.
— Хороший ответ. Хоть что-то выяснили. Следующий вопрос: что ты можешь рассказать о человеке по имени Роджер Сайке?
— Не думаю, что знаю человека с таким именем.
Билли Биард вновь ударила меня, на этот раз в плечо.
Острая боль пронзила руку, плечо онемело.
— Человек, с которым ты почти каждую ночь разговариваешь в виртуальном баре. Кажется, ты называешь его Полковником.
Теперь я понял. Ну конечно, я знал его.
— А Роджер Сайке — его имя для широкой публики?
— Точно. Что ты можешь рассказать о нем?
— Ну, я зову его Полковник. По вечерам мы встречаемся и болтаем обо всем на свете. Он в отставке и живет в маленьком городке на тихоокеанском побережье Мексики. Мы обсуждаем рыбалку, лодки, полеты и.., я не знаю, что еще, — обычные мужские разговоры.
— Вы когда-нибудь говорили о соревновании за знамя Американской Лиги в этом сезоне?
— Я не знаю, о чем ты! — Я уже хлюпал носом. Боль и страх охватили меня; ожидание очередного удара парализовало волю, Билли уставилась на меня непонимающим взглядом, который выражал огромное удивление:
— Я тоже. Я тоже не понимаю, что значит этот вопрос.
Потом она резко и жестко ударила меня ботинком, сделала подсечку. Кресло пилота завертелось и я рухнул, на пол.
— Почему я тебя об этом спросила? Отвечай, почему. — Она опять пнула меня под ребра.
— Ты же только что сказала, что сама не знаешь!
— Ну вот, приехали.
Ссутулившись, Биард села в кресло и вздохнула.
— Ну ладно. Что ты можешь рассказать об убийстве Билли Биард в Сайгоне?
— Разве ты не Билли Биард? — спросил я в замешательстве, предпринимая попытки вытащить из-под себя ноги и протиснуться между Билли и люком.
— Отвечай на вопрос!
Я чувствовал себя последним идиотом. Может быть, именно это ей и было нужно.
— Я ничего не знаю об убийстве Билли Биард в Сайгоне. Я сам еду в Сайгон. Если тебя там собираются убить…
Она вскочила с кресла и прижала меня к стене.
— Какой кретин говорит, что меня убьют в Сайгоне?
— Ты сама! Ты спросила, что я знаю об убийстве Билли Биард в Сайгоне.
— Я действительно спросила об этом.
Ее взгляд ничего не выражал, как уже случалось два раза в течение нашего разговора, однако сейчас пустота сменилась приятной улыбкой.
— Твои ответы мне очень помогли. Это зачтется тебе в послужном списке, если ты когда-нибудь подашь заявление, чтобы стать гражданином одного из Рейхов. Ну, мне пора, большое спасибо и удачного отдыха.
Она развернулась и направилась к люку, прежде чем я успел вымолвить хоть слово. Билли прошла мимо меня, покачивая бедрами, как девочка-подросток, кокетливо помахала мне ручкой на прощание и скрылась в люке.
Я прохрипел:
— Прыжковый катер, срочное расконсервирование.
Послышались глухие удары, свист, лязг и жужжание; эта команда заставляет робота проснуться и лететь, как вихрь.
— Полная защита. — И он поднял трап, задраил люк и отдал швартовы.
Я плюхнулся в кресло пилота и пристегнулся.
— Как вы себя чувствуете, мистер Перипат? Вы нуждаетесь в медицинской помощи? Какова ситуация?
— Подчиняйся управлению полетов Сурабайо, — сказал я, — если они не попытаются взять меня в плен.
Доставь нас к главному посадочному полю Холона при первой же возможности. Полный автомат. Я тебе доверяю. Просто доставь меня туда, быстро.
— Да, мистер Перипат.
В голосе послышались теплые нотки, и я подумал: как и многие роботы, чьи хозяева предпочитали справляться самостоятельно, ему не так уж часто представлялся случай проявить способности.
Через мгновение моторы взревели, как полоумные, и мы помчались зигзагами через бухту, увертываясь от других кораблей. Наверное, катеру дали доступ первого порядка — может, это дело рук Ифвина или Билли Биард.
Сейчас меня это нисколько не волновало. Наклонившись вперед, я взял аптечку, достал ампулу с болеутоляющим, которое еще и поднимало настроение, наполнил шприц и ввел иглу в сонную артерию — самый быстрый способ принять лекарство, если действительно нужно.
После первого укола боль почти прекратилась, но мир вокруг казался по-прежнему назойливым и пугающим, так что пришлось уколоться еще разок. Внезапно боль как рукой сняло (по крайней мере до тех пор, пока не прошло ощущение эйфории), я вспомнил, что получил лучшую в мире работу и собирался провести выходные в постели с прекраснейшей женщиной, которую обожал.
С этой мыслью я задремал, глупо хихикая во сне; волны с грохотом разбивались о борт корабля, когда мы ускорялись для взлета.
К тому времени, как я проснулся, катер уже делал круги над Холоном, заболоченным городом-двойником, который являлся главным портом для прыжковых катеров в Сайгоне. Старый Сайгон не знал войны с восьмидесятых годов девятнадцатого века и был частью Последней Французской Республики; что касается Холона, то он напоминал Венецию двадцать первого столетия — китайского розлива и с развитой промышленностью. Большинство людей летали в Холон по делам и в качестве развлечения брали небольшой корабль до Сайгона.
Холон построили заново вокруг сети широких каналов со спокойной водой, которые служили дорогами и бухтами для стоянки судов; на польдерах были воздвигнуты склады, заводы и жилые районы, а на крышах больших домов разбиты грядки. С высоты птичьего полета город казался решеткой из зеленых квадратиков, разделенных широкой черной водой.
Катер сделал круг перед посадкой и, подняв тучу брызг, сел на один из каналов; затем, следуя указаниям из башни, мы круто свернули вправо в бассейн, глубоко вдававшийся в один из польдеров, и пришвартовались в ангаре.
Я сгреб свои сумки, приказал катеру заказать топливо и как только его доставят, наглухо задраить все люки, а потом спустился по трапу в ангар. После тумаков Билли Биард и ударной дозы снотворного, которая обычно вызывает временную паранойю средней тяжести, нервы были на пределе. Противовоспалительные и противотравматические препараты восстановили мое тело после драки, но антидепрессанты ни на йоту не улучшили настроение.
Я перестал бояться всяких нападений неизвестных с четырнадцати лет, когда собрал волю в кулак и ввязался в последний в своей жизни (не считая сегодняшнего) кулачный бой и убедил задир одноклассников, что им лучше поискать другую жертву.
Теперь, шагая по большому, темному пустому ангару, я каждую секунду ожидал, что кто-то выскочит из-за бака для горючего и нападет на меня сзади. Сердце стучало, как барабан, стоило мне увидеть неясные тени.
Плеск волн о сваи причала казался шорохом вылезающего из воды человека с ножом. Эхо шагов раздавалось повсюду, и невозможно было определить, мои это шаги или чьи-то еще; по спине пробежали мурашки. Я торопился, но меня не оставляло ощущение, что я бегу навстречу терпеливому охотнику, уже готовому выпрыгнуть из засады. Пришлось плестись как улитка и содрогаться от ужаса при мысли, что это облегчит задачу невидимым преследователям, затаившимся во мраке. Огромный ангар, казалось, был полон страхов. Я боялся, что здесь может быть еще кто-нибудь — в ангаре достаточно места, чтобы спрятаться, хотя, возможно, никого здесь нет, — и это тоже пугало меня.
