Последняя «виннебаго» - Уиллис Конни (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗
Теперь на экране была вывеска зоопарка, полускрытая кустами. Потом воздушный шарик с рекламой Эмблеров. Потом «виннебаго» на стоянке. Я скомандовал:
– Стоп! Дальше по частям, – и показал пальцем эти места. – Увеличить до предела!
Телекамера снимает обширные виды с резкой контрастностью и прекрасной плотностью деталей. Экран проявителя имел только пятисоттысячное увеличение, но темное пятно на бампере было достаточно заметно. На отпечатке оно станет гораздо более четким. Можно будет разглядеть брызги крови, серо-желтые волоски. Компьютеры Гуманного Общества, возможно, сумеют даже определить, чья это кровь.
– Дальше, – скомандовал я, и на экране появился следующий снимок. «Виннебаго» и вход в зоопарк. Джейк за отмыванием бампера. Следы преступления налицо.
Хантер, возможно, и поверил моему рассказу, да больше ему и некого подозревать, но что, если он вскоре надумает задать Кэти еще несколько вопросов? Если бы он увидел, что виноваты Эмблеры, то оставил бы ее в покое.
Японская семья около бака для грязной воды. Рядышком с картинками-символами разных штатов. Миссис Эмблер в узком кухонном проходе, возле гробоподобной душевой, готовит кофе.
Неудивительно, что на снимке, сделанном айзенштадтом, ее лицо выражало воспоминания, и горе, и чувство утраты. Возможно, в то мгновение, когда они наезжали на зверя, ей он тоже показался похожим на собаку.
Стоит мне сказать Хантеру об Эмблерах, и Кэти уже на крючок к ним не попадет. Это было бы нетрудно. Мне приходилось так делать.
– Стоп! – сказал я, когда на экране появились солонки и перечницы. На черных глиняных собачках были нарисованы красные банты, и языки у них тоже были красные. – Экспонировать! Один на двадцать четыре.
На экране загорелись вопросительные знаки, и прибор запищал. Следовало догадаться. Проявитель мог выполнять много различных команд, но приказ экспонировать вполне добротную пленку противоречил всему, что было закреплено в его памяти, а мне некогда было постепенно внушать, что я командую всерьез.
– Выбросить! – Глиняные фигурки на экране померкли. Из проявителя выскочила пленка, свернутая роликом и засунутая в защитную оболочку.
В дверь позвонили. Я включил верхний свет, раскрутил пленку и поместил ее прямо под лампу. Я ведь сказал Хантеру, что Аберфана сбила, возможно, машина для отдыха, а он, уходя уже, спросил, словно это ему только что пришло в голову: «А что у вас было за первое поручение?» Уйдя от меня, он отправился, может быть, проверить, что за уличное зрелище я имел в виду, нашел миссис Эмблер и заставил ее во всем признаться. Но неужели он успел обернуться? Наверное, он позвонил Рамирез. Хорошо, что я запер двери.
Я выключил верхний свет, свернул пленку в ролик, засунул его опять в проявитель и отдал понятную для него команду: «Марганцовая ванна, концентрированный раствор, один на двадцать четыре. Стопроцентную эмульсию удалить. Оповещать не надо».
Экран потускнел. Потребуется не меньше четверти часа, чтобы пленка прошла через отбеливатель, а компьютеры Общества, кто их знает, из чистого воздуха и нескольких кристаллов серебра могут восстановить снимки, но уже без деталей. Я пошел отпирать дверь.
У порога стояла Кэти.
Она протянула мне айзенштадт.
– Вы забыли свой чемоданчик.
Я взглянул, недоумевая. Я его даже не хватился. Должно быть, оставил на кухонном столе, когда выскочил из дома Кэти, сбивая с ног маленьких девочек и давя дорожных рабочих. Я спешил придумать что-нибудь, чтобы Кэти не впутали в это дело. А теперь она здесь, и Хантер может вернуться в любую минуту и спросить: «А вы делали снимки, выполняя первое поручение?»
– Это не чемоданчик, – сказал я.
– Я хотела объяснить. – Она замешкалась. – Мне не следовало обвинять вас в том, что вы сказали Обществу, будто я убила шакала. Не знаю, зачем вы приходили сегодня ко мне, но я уверена, что вы не способны на…
– Вы еще не знаете, на что я способен. – Я приоткрыл дверь так, чтобы айзенштадт пролез в щель. – Спасибо, что привезли его. Я попрошу газету возместить вам дорожные расходы.
«Уезжай скорее! Уезжай! Если представители Общества вернутся и застанут тебя здесь, они станут спрашивать, как ты со мной познакомилась, а я только что уничтожил пленку, которая позволяла свалить вину на Эмблеров». Я взялся за ручку айзенштадта и хотел закрыть дверь.
Она не отпускала айзенштадт. В сумерках рядом с решетчатой дверью ее лицо не поддавалось фокусировке. Как у Майши за оконцем.
– У вас неприятности?
– Нет. Послушайте, я очень занят.
– Зачем вы приезжали ко мне? Разве вы убили шакала?
– Нет, – сказал я, открыл дверь и впустил ее в дом.
Я подошел к проявителю и затребовал показание видимости на данный момент. Пока шел только шестой кадр.
– Уничтожаю доказательства, – пояснил я Кэти. – Сегодня утром я, сам об этом не зная, сфотографировал машину, которая сбила шакала, и лишь полчаса назад понял, чья это вина. – Я показал Кэти на диван и жестом пригласил ее сесть. – Им под восемьдесят. Они ехали по тому шоссе, где им не полагалось ехать, в устаревшей машине – фургоне для отдыха, – волновались из-за дорожных фотокамер и из-за автоцистерн. Они никак не могли вовремя увидеть животное и остановиться. Но Обществу все это, конечно, безразлично. Им бы только найти виноватого, все равно кого, хотя погибших это не спасает.
Она поставила свою полотняную сумку и айзенштадт на стол возле дивана. Я продолжал:
– Когда я вернулся домой, меня ждали здесь представители Общества. Они выяснили, что мы с вами были в Колорадо, когда Аберфан умер. Я сказал им, что какая-то машина сбила его и умчалась, а вы остановились помочь мне. У них были записи ветеринара, в которых стояло ваше имя.
Я не мог ничего прочитать на ее лице.
– Если они опять придут, подтвердите, что вы подвезли меня к ветеринару.
Я подошел к проявителю. Телепленка была вся смыта. Я скомандовал: «Выбросить!» – и проявитель выплюнул ее мне в руки. Я вставил ее в кассету для повторной намотки.
– Маккоум! Опять ты запропал, черт тебя возьми! – Голос Рамирез прозвучал так громко, что я вскочил и бросился к дверям, но ее там не было. Телефон прямо разрывался, и над ним вспыхнула надпись: «Маккоум! Это важно!»
Рамирез говорила по телефону, используя какой-то усилитель. Я даже не знал, что такие существуют. Я переключил свой аппарат на обычный прием. Надпись погасла.
– Я здесь. Слушаю.
– Не поверишь, что сейчас случилось! – Голос у нее был разъяренный. – Только что сюда ворвались два террориста из Гуманного Общества и конфисковали материал, который ты прислал мне!
Я послал ей только пленку телесъемки и кадры из айзенштадта. Там вроде бы ничего лишнего не было. Это были снимки, которые я делал уже после того, как Джейк вымыл передний бампер.
– Какой материал?
– Оттиски из айзенштадта! – Она все еще кричала. – Я на них даже взглянуть не успела, потому что спешила договориться о получении взамен сведений о губернаторской конференции, на которой ты не был, да еще тебя пыталась разыскать! Я заказала оттиски на плотной бумаге, а оригиналы послала прямо к редактору, чтобы подобрать их и разместить вместе с твоими телеснимками. Я получила оттиски полчаса назад и только начала разбирать, как налетели эти бандиты из Общества и прямо вырвали их у меня. Без объяснений, без извинений. Просто вырвали из рук. Словно шайка…
– Шакалов, – договорил я. – А ты уверена, что они не взяли телеснимки?
На снимках айзенштадта была только миссис Эмблер и Тако, даже Хантер не мог бы тут ни к чему придраться.
– Конечно, уверена. – Голос Рамирез отлетал от стен. – Это были отпечатки снимков из айзенштадта. А телеснимков я даже не видела. Я сразу отправила их редактору, я же сказала.
Я подошел к проявителю и включил катушку. На первых десяти кадрах ничего не было, снимки получились, когда аппарат лежал на заднем сиденье машины. «Начать с десятого кадра! – отдал я команду. – Позитивы. Раз, два, три. Пять секунд».
