Эвтанатор - Михайлов Владимир Дмитриевич (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
– Нет ничего проще. С удовольствием окажу вам столь пустяковую услугу. Даже не выходя отсюда. Прошу вас. Вот этот аппарат – голубой. Позвольте, я наберу, мне это привычно. Итак?
– М-сер-18609-ТД-3234.
– Момент… Если только прохождение… Всё в порядке, ура. Говорите.
– Алло, Комитет добрых услуг, эвтанат?
– Слушаю вас. Доктор Кордо, это вы? Очень кстати.
– Хела, вы? Целую ручку. У меня всё в порядке, лучше не бывает, рассчитываю вылететь послезавтра утром. Доложите начальству. Хела, и посмотрите, пожалуйста, есть почта на моё имя? Посмотрите очень внимательно.
– Я всегда внимательна, доктор. На ваше имя – одно поступление. ВВ, конфиденциально.
– Сделайте одолжение: вскройте и огласите.
– Но, доктор, это конфи…
– Я настаиваю.
– Как вам будет угодно. Вскрываю…
Орлен покосился на главврача. «Нет, он и не собирается выходить. Дефицит деликатности. Ну и чёрт с ним. Улыбнись ему – в знак того, что от друзей не бывает секретов».
– Да? Что там?
– В общем, ничего, что я могла бы понять. На ваше имя. Текст: «Место ГД 97». На месте подписи – буква «О». Или ноль. Или просто кружок. И ещё – три плюса. Один за другим. Больше ничего. Вам это говорит что-нибудь?
«Хела. Болтушка. Женщина, что же удивляться».
– Благодарю, я записал. На досуге буду разбираться в этой загадке. Ещё раз целую. Не пытайтесь увернуться. До приятной встречи!
– Доктор, опять вы…
«Достаточно. Связь прервать. Всё».
– Весьма благодарен вам, доктор. Ну что же, до завтра?
– До завтра. Отдохните, развлекитесь как-нибудь. Нельзя допускать, чтобы мрачные мысли завладевали нами. Помните, что все наши дела направлены на благо. Если вам не по себе, советую зайти в храм, послушать закатную службу – знаете, великолепно успокаивает, вселяет оптимизм. Один из храмов вам как раз по дороге, если пойдёте пешком. А если машиной – то водитель с удовольствием отвезёт вас и в кафедральный, там великолепные орган и хор…
– Спасибо за совет. Обязательно воспользуюсь им.
«И в самом деле, похоже на кладовку. Сколько хлама ещё осталось», – думал Орлен, осматривая оба небольших помещения в самом конце коридора. Картонные и пластиковые коробки, старые хирургические инструменты, контейнеры с пустыми флаконами из-под медикаментов, садовый инвентарь, две кучи тряпья: отслужившие простыни, наволочки, халаты, бахилы, прочая дрянь, подлежащая сдаче или уничтожению – эти мероприятия тут наверняка проводились не чаще двух раз в год. «Инес права – тут лучше умирать в полной темноте. Ещё лучше бы, конечно, вообще здесь не умирать…» – Он отогнал нахлынувшую было жалость. Из процедурной, так именовалась, судя по табличке, эта комната, перешёл в другую – аппаратную. Здесь мусора было чуть меньше, зато хранился изрядный запас ваты, бинтов – всего такого, ещё в аптечной упаковке. Зато аппаратура, похоже, была в полном порядке, включая монитор, – камеру Орлен ещё раньше заметил в процедурной. Включил – работает.
«Хотя вообще-то они ни к чему, в темноте и камера мало что увидит. Переживём. Редуктор новенький, ожидает, когда к нему подключат баллон, кран на пульте готов повернуться на нужный угол. Ничего, работать можно. Стульчик перед пультом могли бы поставить и не такой древний, протёртый, как говорится, до костей. Не заменили – нас тут не любят, хотя и стараются не показать. А где нас любят? Кого – нас? Эвтанаторов, конечно. Место для второго баллона есть? Есть, предусмотрено. Проектировалось это, можно подумать, в расчёте на поточную деятельность. Проект стандартный, так что ничего удивительного.
Кстати, интересно: а какова тут смертность? По условиям жизни, должна быть небольшой. Не воюют, не убивают, не голодают, климат здоровый…»
Он подумал об этом потому только, что, уже уходя, поравнялся с дверью морга. Любопытство одолело. Он постучал, ответа не получил. Нажал на ручку. Дверь отворилась. Как и в тех комнатах – естественно, никаких окон, тьма кромешная. Нашарил выключатель. Здесь мусора не было. Два стола для секции, в стороне тумбочка со светильником, стул – белизна и хром. Две длинные стены, слева и справа, напоминали багажные автоматические камеры, только более просторные. Не слишком ли много? Хотя – много или мало, но температура поддерживается, как и полагается, морозная. Тут ещё не так, а в лотках, за этими дверцами – страна вечного холода.
Орлен не удержался, отворил ближайшую нижнюю дверцу. Наполовину выдвинул пустой лоток. Дохнуло морозом. Брр… Задвинул. Захлопнул. И заторопился к выходу – к свету, теплу, жизни.
До гостиницы Орлен решил пройтись пешком. Пешие прогулки, в отличие от механизированного передвижения, успокаивают, помогают прийти в себя. Хотя никаких особенных волнений, собственно, и нет: всё в порядке. Правда, полученное сообщение требуется ещё расшифровать. Это можно отложить на время перед сном: текст простой, код известен, а воспользоваться сообщением всё равно можно будет лишь после возвращения на Середину. Улицы тут хорошо освещены, прохожие вежливы, улыбчивы, по облику – довольны жизнью, витрины интересны. Кстати, не видно никакой полиции – это говорит о спокойной, безопасной жизни. Хотя в какую-то секунду Орлену почудилось, вернее, не почудилось даже, а просто возникло на миг знакомое ощущение где-то в затылке – пасут. Но лишь на миг. Тут можно было расслабиться, и старые, подавленные ощущения, пользуясь такой возможностью, вылезли на волю. Нет, ерунда.
«Вообще, неплохой мир Эван, надо сказать. Если когда-нибудь стало бы возможным выбирать, где осесть надолго, он мог бы стать одним из номинированных.
Хотя придёт ли такое время? Что-то сомнительно.
Бедная женщина – Инес. Её искренне жаль. Могла бы ещё жить, и даже счастливо, если бы не…
Нет. Вот об этом думать не надо. Может, и в самом деле зайти в храм?
Наверное, стоило бы. Но заранее ведь не скажешь: найдёшь ли там душевное успокоение или, наоборот, поднимется волна сомнений, упрёков самому себе?»
И всё же он свернул к ярко освещённому входу. Приближаясь, оценил архитектуру: весьма современная, во всяком случае – для неспециалиста. Архитектором Орлену быть ещё не приходилось. Если никогда и не придётся – он переживать не станет. Приедается не только однообразие – порой и разнообразие тоже. Вот и теперь: долго ли ещё придётся оставаться эвтанатором? Вряд ли. А кем предстоит сделаться? Этого и сам Ноль не знает…
«Отвлекись. Загляни внутрь, в храм? Полно народу. Кажется, присесть будет некуда. Кстати, ритуал, похоже, завершён – идёт проповедь. Прекрасная акустика тут – у самого входа слышно великолепно. О чём поучение?»
…И недаром сказано в главе восьмой, «Прощение», что причинивший смерть не обретёт прощения ни в сём мире, ни в горнем, ни сочувствия, ни помощи, ни любви, но будет проклят, отлучён и отвергнут и окончит жизнь свою в мучениях неописуемых; и всякий, кто дерзнёт облегчить его страдания, будет наказан тою же казнью, будь он родным, или близким, или другом, или соседом, или не признающим нашего учения случайным прохожим, эваном или чужим, облегчающим муки смертоубийцы с умыслом или случайно, будет наказан тою же казнью, сказано в главе восьмой…
«Очень любопытно, – думал Орлен, поворачиваясь, чтобы продолжить путь к гостинице. – Как же у них тут врачи ухитряются давать страдальцу наркотики – и не попадать в отверженные? А хотя что удивительного? Существует, надо полагать, своя система отпущения грехов, такие существуют всегда и везде – хотя и не для всех. Недаром же среди принимавших меня был и иерарх. Наверняка существует какой-то конкордат между наукой, в данном случае медицинской, и вероучением. Компромисс. Потому что врачи ведь и духовникам нужны. Все миры полны условностей.
Постой, а не кажется ли тебе, что сам ты являешься – как он там говорил? – «чужим, с умыслом облегчающим муки», с одной стороны, да ещё и смертоубийцей – с другой? Не стоит ли тебе заблаговременно позаботиться об адвокате?»
