Удивительное путешествие(изд.1949) - Сапарин Виктор Степанович (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
… Я находился на холмистой местности, покрытой кое-где лесом. Я узнал опытный участок фронта, на котором в прошлую войну испытывались новые образцы оружия. Мне вместе с одним доцентом-филологом пришлось тогда нести охрану опытного полигона.
Сейчас здесь тоже происходили какие-то испытания. Я увидел бойцов в металлических шлемах с выпуклыми бугорками наушников. У некоторых бойцов впереди на шлемах торчали, как растопыренные пальцы, два коротких отростка — антенны, догадался я. У одного из них эти рожки вдруг убрались, втянулись внутрь.
На каждом был надет тонкий, но по-видимому непробиваемый для обычных пуль панцирь в форме жилета-безрукавки. Все это делало бойцов похожими на каких-то жуков, впрочем очень подвижных. Они быстро перебегали ложбину между лесом и холмом и исчезали у его подножья.
Затем промелькнуло несколько смутных видений, которые не сохранились в моей памяти…
… Я почувствовал на себе чей-то взгляд. Повернув голову, я увидел двух бойцов: они смотрели на меня. На их лицах, какие бывают у наших молодых парней, я прочел изумление. Бойцы подбежали ко мне и, схватив за руку, потащили к подножью холма. Открылась замаскированная дверь и я очутился внутри каземата.
Один из находящихся в каземате людей, сержант, как я увидел по его погонам, бегло взглянул на меня, открыл стенной шкафчик и выбросил мне полный комплект обмундирования.
— Уже двадцать минут, как получен приказ надеть новое обмундирование, — сказал он, — а вы еще не готовы.
Товарищи помогли мне одеться. Панцирь оказался очень легким и на мягкой прокладке. На спине у него был привинчен плоский ящичек с надписью «электропитание», а сбоку расположены три кнопки с надписями: «радио», «отопление», «оружие». Из этого можно было заключить, что костюм бойца — очень легкий и совершенно не связывающий движений — мог отапливаться в холодное время.
Мне дали в руки короткий автомат с магазином в форме шара и с гибким шнуром в резиновой оболочке. Кто-то включил вилку шнура в штепсель, имевшийся на моем поясе, который представлял одно целое с панцирем. Чем стреляло это оружие — шаровыми молниями или электрическими зарядами еще в каком-нибудь виде, я не понял. Во время любопытного сна мне не пришлось ни стрелять самому, ни видеть, как стреляют другие.
Но больше всего мне понравился шлем. При желании он мог надвигаться глубоко на глаза и тем не менее все было видно. Рожки, выдвигавшиеся из передней его части, служили не только антенной, но и перископом и даже стереотрубой, для чего они могли раздвигаться в стороны.
В таком шлеме можно было безопасно наблюдать за полем боя, спрятавшись за укрытие, а радио позволяло разговаривать с кем нужно на несколько километров. Вся рация размещалась на «дне» или, точнее сказать, в верхушке шлема. Микрофон находился в выступе панциря, закрывавшем подбородок.
Внезапно раздался короткий и низкий гудок сигнала боевой тревоги. На потолке каземата зажглось одно слово: «Самолеты».
— Приготовиться, — сказал сержант, — поступило предупреждение: самолеты уже в пятистах километрах от нас.
Все бросились по своим местам.
Меня сержант послал на наблюдательную вышку с приказанием докладывать все, что я вижу.
«Вышка» помещалась под землей, но на вершине холма, так что вокруг все было видно. Мое наблюдательное место было прикрыто прозрачной броней в форме неправильного купола.
Боец из испытательного батальона, проводивший меня сюда, объяснил, что прозрачный материал, из которого сделана броня, пропускает свет только в одном направлении, поэтому меня не будет видно — снаружи купол сливается с местностью и кажется естественной вершиной холма.
Он начал говорить еще что-то, но тут я проснулся.
Повернувшись на другой бок, я опять заснул и, как это иногда случается, увидел продолжение сна. Я находился внутри того же прозрачного колпака один. По-видимому, прошло некоторое время.
Вблизи от себя я увидел выдвинувшиеся из земли низкие «уши», окрашенные пятнами под цвет травы и песка. Я понял, что это уши звукоулавливателя.
— Произвести настройку, — услышал я приглушенную команду из недр каземата. — Определить частоту собственных колебаний головного самолета.
Уши звукоулавливателя чуть заметно вращались. Снизу, из каземата, чей-то голос произносил громко цифры.
— Приготовить вибратор, — раздалась команда.
На поверхности холма, обращенной в сторону ожидаемого появления неприятельской авиации вдруг обнаружилась щель; она быстро росла, дерн убирался, точно скатерть со стола. Наконец обнаружился большой круг или, вернее, яма с неровными, очевидно в целях маскировки, краями. По виду, оно напоминало углубление, которое могло образоваться в холме, если бы здесь, например, брали песок. Однако, эта иллюзия создавалась искусной раскраской, и, приглядевшись внимательнее, я понял, что эта «яма» и есть вибратор — новое оружие, о котором я не имел до сих пор никакого представления.
— Произвести настройку вибратора, — услышал я команду. — Согласовать с звукоулавливателем. Точнее!
В этот миг я заметил в воздухе короткие черточки, быстро приближавшиеся. Это были самолеты противника. Они шли на большой высоте. Головная машина вырвалась заметно вперед.
— Включить генератор колебаний, — скомандовал кто-то внутри каземата.
По тому, как стенки «ямы» стали вдруг расплывчатыми, я понял, что они дрожат, сотрясаются в вибрациях.
«Ага, вибратор работает», — подумал я.
Опять кошмар — мгновения провала памяти вдруг я увидел поразительную картину. Головной самолет, который я хорошо различал теперь в длинноствольный бинокль, укрепленный на подставке внутри моего купола, внезапно «клюнул» носом как бумажный «голубь», пущенный неумелой рукой. В следующий момент у него отвалилось левое крыло. Затем отвалился хвост, и остатки машикы камнем полетели на землю.
По-видимому действовали и другие вибраторы, спрятанные по соседству в складках местности. То одна, то другая вражеская машина летела вниз, ломаемая невидимой силой. Я не успевал докладывать о «сбитых» самолетах, если их можно было так назвать.
Впереди на земле раздался взрыв, другой, третий… Это рвались бомбы, которые враг готовил для наших городов.
Но бомбы падали на… пустынную полосу земли, специально для этой цели предназначенную — этот своеобразный полигон тянулся впереди пояса замаскированных вибраторов.
Броневой колпак защитил меня от действия воздушной волны. Но я видел, как гнулись деревья точно под внезапно налетевшим штормом.
Шторм бушевал минут десять, затем все стихло. Вся местность была усеяна обломками вражеских самолетов…
— Ну, вот, — послышался чей-то голос, — пора вставать.
Я проснулся.
Жена поднимала штору на окне. Солнечные лучи ворвались в комнату…
Иван Матвеевич, которому я рассказал о своем сне, выслушал меня с большим вниманием.
— А вы знаете, — сказал он, — ведь это вполне возможно. Конечно, это только один из способов уничтожения самолетов, но теоретически он так же обоснован, как и многие другие.
— Ай да специалист по истории средних веков! — шутливо добавил он. — Вы, оказывается, изобретатель.
«УЛЬТРАГЛАЗ»
Выполняя срочную работу, я провозился до трех часов ночи и проснулся поздно. Единственное окно моей комнаты было закрыто шторой, и, лежа в постели с папироской в зубах, я пытался угадать, какая погода на дворе. Мне это было важно знать, так как я собирался ехать на натурную съемку.
Мои размышления были прерваны телефонным звонком. Протянув руку к столу рядом с кроватью, я снял трубку и услышал в ней голос своего друга Бориса Звягинцева.
