Станция Араминта - Вэнс Джек Холбрук (читать книги без .TXT) 📗
— Интересная точка зрения, — осторожно Глауен добавил, — Но у меня никогда не было проблем с железами и я, определенно, не хочу примкнуть к Единству.
— Могу тебе сказать, что у новой теории есть много сторонников, и я в том числе, — улыбнулась Заа, — Но зубениты еще не достигли полного удовлетворения. Они не совокупляются, но таким образом популяция не может себя воспроизводить. Детенышей привозят из Строка, иначе нам не выжить.
— Лило не кажется типичной женщиной-зубениткой, то же самое относится и к тебе.
— У Лило интересная история. Чтобы облегчить нашу работу в Строке, мы привезли блестящего молодого генетика с Альфанора, хотя и не по его воле. От скуки он в тайне начал проводить опыты. Похоже, что в случае с Лило он использовал донорское яйцо высокого качества и собственную сперму. Он вынашивал ее в реторте со специальной культурой. Меж тем ее «отец», будучи обиженным, но обладая веселым характером, наплевав на свои обязанности произвел тысячу одноглазых созданий с одной ногой, голубыми крапинками и с огромным половым членом, что посчитал смешной шуткой. В другой реторте, он испортил дюжину неоплодотворенных яиц оплодотворив их спермой енота. Шутка была незаметна, пока у детей не начали расти хвосты. Тогда генетик был уволен с компенсацией убытков. Лило чуть было не постигла судьба уродцев, но кто-то заметил, что она развивается в подходящем направлении, и она выжила. Но как он достиг такого результата, мы так никогда и не узнаем, так как этого генетика больше нет в живых.
— Интересная история, — заметил Глауен.
— На данный момент Лило подобна женщинам старой дуальности. Не желая смущать ее, мы ничего ей ничего об этом не говорили. Но, похоже, она получила новости другим путем.
— Давай отбросим все это в сторону, — предложил Глауен, — меня больше интересует собственная судьба. Сколько еще времени вы собираетесь держать меня взаперти в этой дыре?
— Вижу, что мне надо быть совершенно откровенной, — сказала Заа, — В наших стремлениях подавить дуальность, мы, как ты знаешь, преуспели. Мы можем по собственному желанию производить зубенитов, но они обладают многими недостатками и необходимы изменения. Должны ли мы внести изменения в Мономантику и ввести туда новую сексуальность? Теория, о которой я упоминала, предполагает, что это необходимо сделать посредством наследственных свойств протоплазмы. Из Строка приходят только неутешительные новости. Зародыши умирают быстрее, чем их производят; детеныши больны и ненормальны.
— Выходит, что для того, чтобы выжит мы должны вернуться к первоначальной технике. Но мужчины подобные Мутису к этому не способны. А женщин на подобие Фуно, хватит удар от одной этой идеи.
— И что же теперь? Но то, что я сказала, верно не во всех случаях. Несколько женщин способны к овуляции, а значит и к воспроизводству. Бессильны мужчины. Это жалкая компания глупцов и немощных.
— Они могут еще и удивить вас! — нервно сказал Глауен, — Оденьте женщин по-привлекательней, разрешите им отрастить волосы и поиграть на солнце, чтобы приобрести нормальный цвет кожи. Вместо овладения философией, пусть они научатся петь и танцевать. Устройте праздник с хорошим вином! И мужчины стаей закружатся вокруг них.
Заа издала недовольный звук.
— Все это мы уже слышали. Один человек уверял, что обладает полным знанием человеческих эмоций. Он заявил, что мы должны пройти то, что он называет курсом сексуальной терапии. Мы опробовали его теорию затратив большие усилия и средства. В результате, что мы убедились, что жадность этого человека превосходит его возможности.
— Похоже, что вы имеете в виду экскурсию на остров Турбен, — изображая полное безразличие сказал Глауен.
— Именно. Но разве одного такого опыта достаточно?
— Этот ваш жадный ученый так ничего и не достиг? Что он предложил?
— Результаты оказались очень сомнительными. Но он убедил нас продолжить программу, и наша Орден Сибила осталась там наблюдать и учиться, но новости от нее очень неясные.
— А ученый? Как его имя?
— Я не помню. Не я проводила переговоры. Флорест, вот как его имя. Он руководит труппой клоунов и шарлатанов, но до денег он сам ни свой.
Глауен тяжело вздохнул. Заа, размышлял он, вполне откровенна и свободно делится с ним своей информацией. Он задумался о том, какие обязательства наложит она на него, прежде, чем разрешит ему идти своей дорогой… однако Плок, несомненно, будет здесь с минуту на минуту.
— Это Флорест, к стати говоря, предупредил меня о твоем приезде, — бесцеремонно сказала Заа, — Он очень не хочет, чтобы ты вернулся на Кадвол. Он мне сказал, что ты нарушишь его планы.
— Но как он узнал о моих передвижениях? — озадаченно спросил Глауен.
— В этом нет никакой тайны. Твой помощник остался в Фексельбурге, правильно?
— Правильно. Его зовут Кеди Вук.
— Похоже, что этот Кеди Вук не успел ты сесть на автобус позвонил Флоресту и попросился в его труппу. Флорест согласился, и теперь Кеди у него.
Глауен сидел пораженный.
— А теперь вернемся к действительности, я имею в виду так называемый договор: когда я впервые тебя увидела, я была приятно поражена. Ты здоров, умен и привлекателен; Ты явно нормален в своих сексуальных функциях. Я решила, что ты можешь оплодотворить способных к воспроизводству женщин и таким образам дать начало, скажем так, Нео-Мономантикам. Я приставила к тебе Лило, надеясь, что из этого может что-то получиться. Но действуя из чистого озорства, ты удивил Лило и привел ее в полное замешательство. Конечно, не все еще потеряно; сейчас она взволнована и напугана, думая, что сделала ошибку. Я прослежу, чтобы она отрастила волосы и позаботилась о цвете кожи. Остальные сделают то же самое.
— Но на это уйдут месяцы! — воскликнул Глауен.
— Конечно. Но пока ты можешь попробовать со мной. Я способна зачать; я настоящая женщина, и я не боюсь. Даже наоборот.
— Это и есть та услуга, о которой говориться в договоре? — хрипло спросил Глауен.
— Правильно.
Глауен почувствовал, что не способен к рациональному мышлению. Но одна вещь вполне очевидна: чтобы сбежать, надо сначала выбраться из гробницы Зонка. Он искоса поглядел на Заа.
— Не думаю, что эта обстановка располагает к таким действиям.
— Она ничем не хуже, чем любая другая в Семинарии.
— На этом пьедестале нам будет неудобно.
— Расстели матрац.
— Разумно.
Глауен расстелил матрац. Он оглянулся и обнаружил, что Заа уже скинула с себя свое одеяние. Выделявшийся на фоне ламп силуэт смотрелся неплохо. Заа подошла к нему и расстегнула его балахон. Глауен обнаружил, что, не смотря на необычную ситуацию, он начинает возбуждаться. Они опустились на матрац, где свет позволил разглядеть многие новые детали. «Я не замечаю ни белой кожи, ни голубых вен, — отчаянно повторял про себя Глауен, — не вижу ни узловатых коленей, ни острых зубов. Мне плевать на странные обстоятельства и на то, что на нас смотрит своими большими пустыми глазами призрак».
— Ах, Глауен, — задыхаясь пробормотала Заа, — я чувствую, что дуализм никогда не оставлял меня полностью. Я Орден, но я женщина!
Она откинула голову назад, рыжий парик скатился на пол и открыл ее белый узкий череп и татуировку на лбу. Глауен издал сдавленный крик и отпрянул.
— Это выше моих сил! Посмотри на меня! Я не могу! Убедись сама!
Ни слова ни говоря Заа надела парик и накинула свой белый балахон. Она стояла глядя на Глауена со странной кривой улыбкой.
— Похоже, мне тоже надо отрастить волосы и полежать на солнце, — сказала она наконец.
— А что со мной?
— Делай что хочешь, — пожала она плечами, — Изучай Мономантику. Занимайся гимнастикой. Исследуй глубокий пруд. Я выдала тебе всю информацию! Теперь пока ты не отработаешь ее и пока не успокоится мой первобытный женский гнев ты ни за что не покинешь Поганскую Точку.
Она подошла к двери и стукнула три раза. Дверь открылась, она вышла и дверь за ней закрылась.
