Лучшая зарубежная научная фантастика: Звёзды не лгут - Дозуа Гарднер (книги серии онлайн .TXT) 📗
Эти рисунки нас ужаснули и опечалили. То, что Ксао рисовал сам, больше напоминало разноцветные пятна Роршаха. Чертежи, созданные при помощи компьютерной программы, выглядели геометрическим кошмаром воспаленного разума. В них можно было рассмотреть зазубренные клыки, кривые когти, извивающихся червей и змеиные глаза. Ничего похожего на мандалу моей мечты.
— Увы, — сказал Иэн. — Старик, похоже, проглотил гипофиз комодского варана.
Учитывая нашу ситуацию с топливом и кончину капитана Ксао, я пока отложила конкурс на лучший эскиз мандалы.
Многие на «Калачакре» выступают за то, чтобы — со всем почтением к памяти капитана Сонгда — выбросить его тело в космическую пустоту. Еще один ломтик человеческой плоти в жертву великому ничто. Как я уже писала в своих заметках, мы неоднократно поступали так с телами умерших. Это вполне согласуется с буддийскими принципами, а в данном случае — еще и с земным обычаем хоронить капитана корабля за бортом. Ксао был великим капитаном. Но я предложила, как мне кажется, лучший вариант: доставить тело Ксао Сонгда на Гуге и выставить на камнях для небесного погребения. Бури сорвут плоть с его костей, подобно хищным птицам на Земле, и тело капитана станет нашим первым пожертвованием планете.
*
Один рабочий цикл тому назад капитан Фотранг начала торможение «Калачакры». Нам осталось четыре года пути до Глизе 581 g, и Канджур Палджор говорит, что, если наш плазменный щит не пробьет метеорит и не случится иного из ряда вон выходящего бедствия, мы успешно достигнем цели. Иэн замечает, что мы выберемся на планетарную орбиту, как транспортное средство с двигателем внутреннего сгорания, пыхтя и чадя. Я не вполне понимаю аналогию, но суть ясна. Хвала богам! Если бы только время шло быстрее.
Между тем я держу Киипу не-спящей. Меня не волнует мнение призраков, которые советуют мне уложить ребенка в капсулу и погрузить в химический сон. И я, и Чжецун получаем много радости от присутствия дочери, но дело не только в этом. Пусть Киипа станет старше и успеет побольше узнать к тому моменту, как мы спустимся на поверхность Гуге. В возрасте пяти-шести лет ее ум будет острее, и физически она будет более развитой, если проведет это время не в гибернации.
Каждый день, каждый час мое нетерпение усиливается. А наш корабль движется вперед.
Время в пути: 106 лет
Компьютерные дневники Далай-ламы поневоле, возраст 31 год
Практически все на борту заняты подготовкой. Менее чем через неделю наш страт-корабль доберется до Гуге. Мы встретимся с планетой на ее орбите — там, где солнце удерживает при себе ее массивный шар, сплюснутый на полюсах. Мы совершим несколько высадок в Страну снегов на нашем спускаемом аппарате, на «Якспрессе».
Чжецун будет вести челнок в одной из первых вылазок и полетит запасным пилотом еще в одной. Вместе с другими пилотами он проводит ежедневные проверки челнока, висящего в ангаре в переплетении пластиковых канатов. Другие техники занимаются своей частью работы, чтобы обеспечить надежность каждой механической детали — и надежность человеческого фактора тоже. Тревога в нас борется с надеждой. По моему настоянию бодхисатвы «Юцанга» переходят с палубы на палубу, помогая в наших трудах. Святые люди привлекают позитивные энергии в каждый отсек и делятся энергией со всеми, кто там работает.
Через двенадцать часов после того, как капитан Фотранг вывела «Кала- чакру» на орбиту Гуге, советник Ти приходит ко мне сообщить, что монахи завершили создание мандалы. Желтые шапки сами выбрали лучший из эскизов, без меня. Я с нетерпением спрашиваю, кто же победитель.
Автор избранной бодхисатвами мандалы — Люсинда Гомес, подросток из отсека «Амдо».
Недди просит монахов перенести магнитный щит с готовой мандалой в Бхава-парк, место отдыха в отсеке «Кхам». Благодаря тому что песчинки
внутри закрытой конструкции удерживаются магнитным полем, мандалу можно установить вертикально. Летающая камера в парке передает ее изображение на большие экраны, установленные в общественных местах, и на мониторы видеокабинок. Разноцветная, яркая, с замысловатым узором — мандала теперь повсюду. Люди «Калачакры» празднуют прибытие к Гуге, едят и пьют, веселятся. Я стою перед оригиналом мандалы в Бхава-парке. Вокруг в изобилии развешаны ленты с молитвами и флаги. Я приветствую возбужденную Люсинду Гомес и монахов-художников, поздравляю их, обращаюсь с речью ко всем вокруг, и люди радостно откликаются на мои слова.
Желтые шапки распевают молитвы, посвящая мандалу божествам. Монахи исполнили мое поручение. Мандала распространяет на всех нас благословение великой Надежды и сплоченного Сообщества — их символы находятся в центре мандалы, в ее дворце. Киипа, которой уже почти шесть, тянется к нижней части мандалы.
— Здесь красивее всего, — говорит она.
Она никогда еще не видела завершенную мандалу во всем ее великолепии.
Монахи-художники снимают щит с мандалой с подставки, чтобы положить его горизонтально и смешать узор при помощи направленных внутрь конструкции потоков воздуха. Как диктует традиция, мандала должна быть разрушена, символизируя непостоянство всего сущего. Но я останавливаю их, подняв руку.
— Мы не станем разрушать эту мандалу из песка, — объявляю я, — пока не будет основано стабильное поселение на Гуге.
Все в парке Бхава встречают мое заявление радостными криками. Монахи возвращают мандалу на подставку. Тысячи пестрых конфетти высыпаются на нас из подвешенных наверху коробок, играет музыка, люди поют, танцуют, едят, смеются, движутся в толпе.
Киипа ловит порхающие в воздухе бумажные и пластиковые снежинки, глаза ее сияют восторгом.
Наш спускаемый аппарат покидает чрево отсека «Кхам» и направляется к планете Глизе 581 g, более известной всем на борту «Калачакры» как Гуге, Страна снегов.
Отсюда дружелюбная звезда, вокруг которой вращается Гуге, напоминает желток от колоссальной яичницы-глазуньи — скорее красноватого оттенка, чем желто-оранжевого. Рассеянная оранжевая корона вокруг солнечного диска играет роль яичного белка. Возможно, звучит не столь аппетитно, как выглядит, но мы проголодались. Мы хотим поскорее заполучить этот новый мир.
Гуге поблескивает внизу, как старая монетка.
За первую неделю на поверхности планеты колонисты разбили палаточный лагерь в одной из зон устойчивого климата близ терминатора. С высоты терминатор выглядит светлой дугой. Холодная сторона планеты являет смешение голубоватых и серых тонов с продолговатыми пятнами снежных полей и просторами ледников.
Колонисты стали между собой называть базовый лагерь Лхасой, а неровную местность вокруг него — Новым Тибетом. Люди на «Калачакре» приняли эти имена с великой готовностью, а советник Ти плакал, не скрывая слез.
Я наконец нашла в своем сердце любовь к этому человеку. Когда я впервые отправляюсь вниз, на планету, то уношу с собой его благословение. (Саймон, мой отец, уже внизу. Он исследует возможность выращивать ячмень, пшеницу и другие злаки в условиях разреженного воздуха и низких температур.) Киипа, разумеется, пока остается на страт-корабле — в каюте Недди, которую он теперь открыто делит с ее бабушкой, Карен Брин Бонфис. Недди и Карен Брин обожают и бессовестно балуют мою дочь.
Наш спуск не займет много времени, но я, как и большинство других колонистов второй волны, осознанно вхожу в транс. Я фокусируюсь на фотографии, которую Недди вручил мне после демонстрации мандалы на празднестве в честь нашего прибытия. Я проигрываю в своей памяти сказанные им слова.
— Когда ты стала подростком, Грета, я начал сомневаться в том, что ты сохранишь верность дхарме и буддийским принципам.
— Как тактично с твоей стороны сообщить об этом только сейчас, — усмехаюсь я.
— Но я никогда не терял веру на более глубоком уровне. Сейчас я могу сказать, что мои невысказанные сомнения развеялись, как летний туман на лугу.
