Тузы за границей - Герстнер-Миллер Гейл (читать книги полностью .TXT) 📗
Хираму Уорчестеру, пожалуй, в этой поездке досталось как никому из нас. Те резервы сил, что у него оставались, были досуха исчерпаны в Германии, и с тех пор он похож на выжатый лимон. Когда мы вылетали из Парижа, он разбил свое специально изготовленное на заказ кресло – видимо, перемудрил где-то с гравитационным контролем, – и вылет пришлось отложить почти на три часа, пока кресло не починили. И нервы у него тоже сдают. Когда ремонтировали сиденье, Билли Рэй то и дело отпускал скабрезные шуточки в адрес толстяков, и Хирам, вспылив, в ярости набросился на него и обозвал (помимо всего прочего) «безмозглым хайлом». И пошло-поехало. Карнифекс ухмыльнулся своей неприятной улыбочкой, процедил: «За такие слова я сейчас надеру тебе твою жирную задницу» – и начал подниматься из кресла.
– Я не разрешал тебе встать, – отрезал Хирам.
Он сжал руку в кулак и утроил вес Билли, вмяв его обратно в сиденье. Тот упрямо пытался подняться, но Хирам делал его все тяжелее и тяжелее, и не знаю даже, чем все могло бы закончиться, если бы доктор Тахион не вмешался и не усыпил обоих при помощи ментального контроля.
Не знаю, смеяться или плакать, когда я вижу, как прославленные на весь мир тузы ссорятся, как малые дети, но Хирама хотя бы оправдывает плохое самочувствие. В последнее время выглядит он просто ужасно: бледный, отечный, беспрестанно потеющий и страдающий одышкой. На шее у него, чуть пониже воротничка, появилась здоровенная пугающего вида болячка, которую он ковыряет, когда думает, что никто его не видит. Я бы настоятельно порекомендовал ему обратиться к доктору, но он в последнее время такой вспыльчивый, поэтому мой совет вряд ли будет принят благосклонно. Однако его короткие визиты в Нью-Йорк на всем протяжении нашего путешествия каждый раз заметно шли ему на пользу. Остается только надеяться, что возвращение домой исцелит его тело и дух.
И наконец, обо мне.
Наблюдать за коллегами и рассуждать, что они приобрели и что потеряли, легко. Подытожить собственный опыт куда сложнее. Я стал старше и, надеюсь, мудрее, чем был, когда мы вылетали из международного аэропорта имени Томлина. И, несомненно, на пять месяцев ближе к смерти.
Вне зависимости от того, будет ли этот дневник опубликован после моей кончины или нет, мистер Экройд заверил меня, что лично передаст копии моим внукам и приложит все усилия, чтобы они его прочитали. Поэтому, возможно, именно ради них я и пишу эти последние, заключительные слова – для них и для таких, как они.
Роберт, Касси… мы с вами никогда не виделись, и я виноват в этом ничуть не меньше, чем ваши мать и бабка. Если вы хотите знать почему, вспомните, что я писал об отвращении к самому себе, и поймите – я не стал исключением. Не думайте обо мне плохо… и о ваших матери и бабке тоже. Джоанна была совсем малышкой, чтобы понимать что-то, когда ее папа навсегда изменился, а Мэри… когда-то мы любили друг друга, и я не могу сойти в могилу, ненавидя ее. Правда заключается в том, что, поменяйся мы ролями, я вполне мог бы поступить точно так же. Все мы только люди и как можем справляемся с ударами, которые судьба наносит нам.
Да, ваш дед был джокером. Но я надеюсь, читая эти страницы, вы поймете, что он был не только джокером, что он кое-чего достиг и сделал немало добра. АДЛД, пожалуй, такое наследие, какого не постеснялся бы ни один человек, и она увековечит мою память куда лучше, чем египетские пирамиды, Тадж-Махал или мавзолей Джетбоя. В конечном итоге, не так уж скверно прожита моя жизнь. Я ухожу, оставляя друзей, которые любили меня, немало бесценных воспоминаний, массу незавершенных дел. Я омочил свои ноги в Ганге, слышал Биг-Бен и ходил по Великой Китайской стене. Я успел увидеть свою дочь и держал ее на руках, я обедал с тузами и телезвездами, с президентами и королями.
Но важнее всего то, что я, как мне кажется, оставляю мир, сделав его чуть лучше. А ничего большего и пожелать нельзя.
Мне бы очень хотелось, чтобы вы рассказывали обо мне своим детям.
Меня звали Ксавье Десмонд, и я был человеком.
«Нью-Йорк таймс», 17 июля 1987 года
Вчера, 16 июля, в Мемориальной клинике имени Блайз ван Ренссэйлер после продолжительной болезни скончался Ксавье Десмонд, основатель и президент Антидискриминационной лиги джокеров (АДЛД), который в течение более чем двух десятков лет возглавлял сообщество жертв вируса дикой карты.
Десмонд, широко известный как «мэр Джокертауна», был владельцем «Дома смеха», знаменитого ночного клуба на Боуэри-стрит. Он начал политическую деятельность в 1964 году, основав АДЛД, чтобы бороться с предубеждениями против жертв дикой карты и вести в обществе просветительскую работу о вирусе и его последствиях. Со временем АДЛД стала крупнейшей и наиболее влиятельной правозащитной джокерской организацией, а Десмонд превратился в самого уважаемого выразителя мнения джокеров. Он состоял членом нескольких совещательных комитетов при мэрии и выступал делегатом в недавнем мировом турне, организованном Всемирной организацией здравоохранения. Хотя в 1984 году Десмонд оставил пост президента АДЛД по причине почтенного возраста и пошатнувшегося здоровья, он продолжал оказывать влияние на политику организации вплоть до самой своей кончины.
Приносим свои соболезнования его бывшей жене, Мэри Рэдфорд Десмонд, дочери, миссис Джоанне Хортон, и внукам – Роберту ван Нессу и Кассандре Хортон.
Джордж Мартин
Послесловие
«Дикие карты» начинались с контракта на три книги, но у нашей истории с самого начала был задуман открытый конец. Поэтому, когда первые три тома были опубликованы и снискали превосходные отзывы критиков и огромный читательский интерес, в издательстве попросили написать продолжение, и мы с моими соавторами с радостью подчинились. Мы полюбили этот мир и населявших его героев и знали, что в запасе у нас еще множество рассказов о них.
Вопрос заключался в том, куда нам двигаться.
«Неистовые джокеры» подвели первую триаду к кульминационному завершению. Астроном был мертв, его египетские масоны разгромлены и разобщены, далеко во мраке космоса Рой приручен и направлен прочь от Земли… но наши герои-то остались, и со считаными единицами из них мы распрощались именно в тот момент, когда они начали, как говорится, жить-поживать и добра наживать. Йомен все так же разгуливал по улицам с луком, в одиночку ведя сражение с обществом «Сумеречный Кулак». Кройд Кренсон все так же просыпался преображенным всякий раз после того, как его одолевал сон. Великая и Могучая Черепаха погиб в «Неистовых Джокерах» – или все-таки не погиб? Действительно ли в тот вечер видели Черепаху? Что именно произошло с Томом Тадбери после того, как приспешники Астронома сбили его панцирь и он рухнул в Гудзон?
Но на повестке дня у нас стояли и куда более важные вопросы. Мы вдоволь повеселились, натравливая наших тузов на Рой и злого Астронома, однако тем самым мы перепахивали поле, которое уже тысячу раз было вспахано до нас. Инопланетяне и мегазлодеи не сходили со страниц комиксов с тех самых пор, как самый первый из них вышел из печати. Наша версия была, пожалуй, более откровенной и натуралистичной, но ничего по-настоящему нового в этой области мы не изобрели.
Наибольшую известность из всего, что вошло в первые три книги, обрела повесть Уолтера Иона Уильямса «Свидетель», дошедшая до финала «Небьюлы», – пронзительное повествование о человеческой слабости, где главным злодеем был не Рой и не Астроном, а Комитет по расследованию антиамериканской деятельности (кое-кто из наших читателей, похоже, считает, что Уолтер выдумал КРААД, но это к делу не относится). Из этого следовало вынести урок – если мы хотели, чтобы «Дикие карты» стали тем, чем они могли стать. Многие супергерои из комиксов сражались с мегазлодеями и пришельцами из космоса, но едва ли всерьез задавались более глубокими вопросами, которые непременно возникли бы, если бы горстка сверхлюдей вдруг обрела силы и способности, намного превосходящие те, которыми обладают простые смертные.
