В глубине Великого Кристалла. Том 2 - Крапивин Владислав Петрович (книга бесплатный формат TXT) 📗
— Если вам сейчас неудобно, я зайду позже.
— Да чего уж там… Давайте к делу, раз пришли.
— Вы позволите мне присесть?
Он деловито устроился у письменного стола, извлек из портфеля плоский принтер, какие-то бумаги, придавил их непонятной тяжелой штучкой. Оглянулся на меня:
— Как вы, очевидно, догадались, мне поручено составить контракт и протокол поединка, о котором вы имели честь договориться с господином Угиным и его друзьями…
— Нельзя сказать, чтобы я очень стремился договориться, — сообщил я откровенно. — До сих пор не понимаю, чего они прилипли. Из-за совершеннейшей ерунды…
Клерк отозвался с сочувствием:
— Скорее всего, ерунда была поводом. Видимо, причины глубже. Сейчас редко вызывают исключительно из-за принципов чести.
Он подтолкнул мои вчерашние мысли: «Кому все это надо?»
Нет, в самом деле — кому? Зачем?
— Не понимаю, — сказал я. — Кажется, никому дорогу я не переходил… Ерунда какая-то! Мальчишество! Неужели здесь этим занимаются всерьез?
— Дуэлями? Вполне всерьез… Впрочем, есть ведь простой способ избавиться от нее, — объяснил клерк доброжелательно. — Надо только принести извинения с публикацией в одной из газет. И если другой причины, кроме ссоры в «Трех рапирах», действительно нет, эти люди оставят вас в покое… Кстати, бланк с официальной формой извинения у меня есть, стоит лишь вписать имена и еще три-четыре слова. И расписаться.
Конечно, это был самый простой выход. Ведь ты же не задиристый подросток! Сколько тебе лет! И разве ты за этим сюда приехал?
Я вспомнил нахальные глаза «аристократов»: отставного штабс-капитана Гвальского, крючконосого графа Угина (интересно, он в самом деле граф?).
А завтра в газетах (моего родного города Старотополя) напечатают: «Инцидент, имевший место в таверне „Три рапиры“, закончился вполне благополучно. Вызванный графом Угиным господин Петр Викулов, приехавший из Византийска, принес свои глубокие извинения графу и его друзьям…»
Ну что же ты за мерзавец, Петька! Чего ты опять крутишься во мне, как еж, засунутый в мешок!.. Вот сейчас возьму и подпишу!..
«Как стало известно нашему корреспонденту, господин Викулов — сын офицера гвардейского орденоносного полка прошлых времен, следовательно, обладает всеми правами на звание и достоинство потомственного дворянина. Однако трудно было ожидать от человека таких лет и такой представительной внешности, что он проявит склонность отстаивать свою честь путем дуэли…»
Экая чушь лезет в голову!.. Петька, заткнись!
И все же я не взял бланк. Спросил с хмурым сомнением:
— А если дело не только в ссоре? Тогда что?
— Боюсь, что тогда все сложнее. У этих людей руки длинные. Будут искать вас даже за границей.
— Что это за люди?
— Это… своего рода клуб. Любители старины, интриг, аристократических фокусов. И кроме того… сами видите, что не прочь и убрать кого-то, если он… кому-то не нравится.
— Однако вы не очень бережете тайны клиентов вашей фирмы, — усмехнулся я. — Не боитесь, что она разорится, если дуэлянты узнают об этом?
Клерк пожал плечами:
— Это не постоянные клиенты. Фирма занимается дуэлями от случая к случаю.
— А я думал, что «Барьер»… это специфика.
— Наша специфика шире. Имеется в виду барьер беззаконию. У нас обширная юридическая практика. Адвокатура, имущественные процессы, вопросы наследования… Кстати, если вам угодно оставить завещание, то…
— Нет, подожду. Не думаю, что дуэль кончится столь уж плачевно.
Клерк смотрел на меня через плечо со смесью сочувствия и профессионального интереса.
— У вас есть опыт в таких делах?
— Нет, но… в общем, посмотрим.
Он покачал головой. Начал щелкать на принтере и скоро подал мне лист с отпечатанным протоколом. В нем говорилось, что «г-н П. Викулов, уважая обычаи и законы г. Старотополя, согласился с г-ном Угиным участвовать в поединке, который имеет быть 4 ноября сего года на ристалище „Гостиный двор“ в полдень. Противники вправе иметь своих секундантов, но фирма „Барьер“, которая берет на себя устройство данного мероприятия, направит к месту действия двух своих представителей для наблюдения за неуклонным исполнением правил, изложенных в прилагаемом протоколе… За указанные услуги господа дуэлянты благоволят заранее внести плату на счет фирмы „Барьер“ в сумме…».
— Ого, — сказал я, увидев сумму. — И это за удовольствие быть продырявленным.
Клерк развел руками:
— Налоги, сударь.
Несмотря на свою зловещую роль, клерк был мне симпатичен. И кажется, я ему тоже.
Он протянул мне бланк протокола.
«…до смертельного исхода или ранения, когда один из противников не в состоянии продолжать поединок…»
«Будучи обезоруженным, дуэлянт обязан принести извинения или дать соответствующие объяснения, в ином случае противник его имеет право на последний выстрел или удар…»
Великий Хронос, ну и правила!
«Право выбора оружия принадлежит вызванному на поединок. Вызывающий обязан принять этот вид без оговорок, если данное оружие имеется в реестре дуэльного кодекса…»
В пункте «Вид оружия» был пропуск. Его следовало заполнить.
— Если у вас нет опыта, советую выбрать пистолеты «флибустьер». Небольшие такие, вроде этой игрушки… — И клерк показал на вещицу, которой он придавил бумаги.
Это был оловянный пистолетик. Самодельный, отлитый в глиняной форме… Знакомый такой… Клерк продолжал между тем:
— Правда, в руках профессионалов и они смертельны, но все же дают противнику некоторый шанс. Прицельность у них минимальная… Для вас ведь главное не то, чтобы попасть в кого-то, а чтобы в вас не попали. Правильно я понимаю?
— Правильно вы понимаете… Только как-то очень уж буднично говорите о вещах, от которых пахнет погребальной службой. А вместе с тем вы ничуть не похожи на Харона, сопровождающего души на тот свет…
Он виновато, по-домашнему как-то улыбнулся:
— Извините, привычка…
— Кстати, как вас зовут? Не могу же я всерьез именовать вас Хароном.
Клерк быстро встал:
— Я не представился. Непростительная оплошность, старею… Моя фамилия Турунов. Ефрем Георгиевич. Старший агент отдела разовых мероприятий и так далее…
Вот так, Петенька!.. Я с ощущением грусти и неожиданной хорошей встречи смотрел на пистолетик. Можно сказать, «с печальной радостью».
— Догадываюсь, что вы здешний уроженец… Он охотно покивал:
— Да. И предки мои тоже…
— Смею спросить, откуда у вас эта вещица? Казалось бы, детская игрушка…
— Игрушка и есть. Своего рода талисман. В детстве мне подарил ее дед. Она и у него была талисманом… Дед рассказывал, что, когда он был мальчиком, получил этот пистолетик в подарок от хорошего друга. А друг этот вскоре таинственно исчез из города. Вот дед и хранил память о нем… И я ношу с собой… Все мы в душе бываем сентиментальны.
— Бываем, — согласился я. И подумал: «Друг… Всего-то и была у нас одна хорошая встреча…»
— А позвольте спросить, господин Викулов, почему вас заинтересовала эта безделица?
— В детстве мастерил такие. И заряжал их головками от спичек. Тогда еще были в ходу серные спички… Стреляло это оружие громко, но безобидно.
— Сейчас, к сожалению, этим нельзя ограничиться, — виновато сказал Ефим Георгиевич, внук Юрки Турунчика.
— Понимаю… Сообщите графу Угину и его… сообщникам, что я выбираю холодное оружие. Сабли или шпаги. Возможно, это удивит их, но таково мое решение, на которое я имею право.
Турунов, кажется, обрадовался:
— У вас есть опыт?
— Опыт детства, Ефрем Георгиевич. На исчезнувшей ныне улице Гончарной, где сейчас магазин «Одетая Одетта», были чудесные дворы и дровяные сараи. И такие там случались мушкетерские бои…
Я обманул внука Юрки Турунчика. Мой фехтовальный опыт не ограничивался мушкетерскими играми на старотопольских дворах. Кое-что показывал мне и моим одноклассникам учитель физкультуры — мастер боя на эспадронах, чемпион Византийска и всего Полуострова. Это было уже в старших классах. Спортсменом-фехтовальщиком я не стал, но боевую стойку и основные приемы помнил. Этого хватит, чтобы не выглядеть перед графом Угиным полным тюфяком. Разумеется, сабельным искусством мой противник владеет в совершенстве. Профессионал! Но едва ли ему знакомо искусство другого рода — темпоральная коррекция. Я же, слава Богу, ею владел.
