Инквизитор Эйзенхорн - Абнетт Дэн (книга жизни txt) 📗

Он сделал ещё один долгий глоток.

— В последние двадцать лет власти стали беспокоиться из-за местных условий. Гравитационные аномалии. Синшара все ближе подходит к полю притяжения Паймбайл. По расчётам это местечко окажется вообще непригодным для жизни через каких-то восемьдесят или девяносто лет. Имперские Объединённые Каменоломни и Ортог увеличили добычу, стараясь выкачать из Синшары всё, что только можно, пока она ещё не вошла в гравитационный карман, после чего она выпадет из зоны досягаемости на следующие несколько тысяч лет. Вольные старатели тоже… Они сюда просто ордами наплывали. В последние годы старая добрая рудная лихорадка просто не прекращалась.

— Так что случилось? — спросила Медея.

— Гравь, — произнёс Банделби, расчищавший для себя место на одной из заваленных бумагой кушеток.

Он обернулся и увидел, как Медея вопросительно приподняла бровь.

— Гравитационная болезнь. — Фин нервно почесал родинку, жадно разглядывая Бетанкор. Вероятно, она была первой женщиной, которую он увидел за долгое время. Калейл вёл себя более спокойно.

— Гравитационная болезнь, — продолжал Банделби, — проблемы с весом, башка гудит, гравь… ну, вы понимаете.

— Хроническая гравитистезия, также известная как синдром Мазбура. Прогрессирующее расстройство, вызываемое гравитационными изменениями. Симптомы проявляются паранойей, нарушением координации, потерей памяти, галлюцинациями, изменениями психического состояния, включающими приступы тревоги или экстаза, иногда, в крайних случаях, неконтролируемую жестокость. Подобные состояния обычно сопровождаются гравимиастенией, остеохондрозом и лейкемией, — закончил Эмос.

— А мне-то казалось, что вы доктор металлургических наук, а не медицинских, — удивлённо распахнул глаза Калейл.

— Так и есть. Но гравитация, эта невидимая сила, является фундаментальной составляющей существования всех элементов. Следовательно, мне приходится проявлять интерес и к ней.

— Ага, понятно… Если верить предсказаниям, Синшара станет непригодной для жизни через девяносто лет. Но человеческое тело мягче, чем глыба минеральной руды. Гравь впервые проявилась примерно года два назад. Рабочие стали заболевать. Несколько случаев насилия и безумия. Вот тогда-то мы и поняли, что происходит. Имперские Объединённые Каменоломни вывели своих людей девять месяцев назад. Ортог — семь.

— Какая ирония, — произнёс Эмос. — Синшара богата минералами только благодаря экзотичности своих гравитационных полей, воздействию которых подвергалась в течение миллиарда лет своей жизни. Элементы преобразовывались и перегруппировывались здесь такими путями, которые вообще могут быть уникальны. Синшара — настоящий философский камень, друзья мои, мечта алхимика! А теперь человечество не может извлечь выгоду из его даров по той же самой причине, по которой они вообще существуют!

— Да, доктор, ирония — правильное слово, — сказал Банделби, залпом опрокидывая в себя пиво.

— Но это не объясняет, почему вы все ещё здесь, — сказал я.

— Базовая команда, — резко ответил Калейл, давая понять, что это не моё дело. — Адептус Механикус тоже убрались отсюда около трех месяцев назад. Но один из них остался. Какое-то жизненно важное исследование, которое ему надо было завершить. Вот нам и приказали остаться и приглядывать за рудниками Синшары, пока он не закончит.

Я посмотрел в окно. Если не считать мусора, площадь была абсолютно пуста.

— И сколько этих «мы», патрульный?

— Двадцать сотрудников из обслуживающего персонала. Я ответственный. Все вербовались добровольно.

— Техножрецы пообещали нам тройную плату! — сказал Банделби, явно пытаясь произвести впечатление на Медею.

— Круто, блин, — улыбнулась она.

— А где остальные? Ещё восемнадцать? — поинтересовался я.

Калейл встал со стула и бросил пустую бутылку в переполненную мусорную корзину в углу. Она отскочила и разбилась об пол.

— Шляются где-то. Здесь места хватает. То, что вы видите, — только верхушка. Как у… как же называются те глыбы замороженной воды, которые на некоторых планетах в морях плавают?

— Айсберги? — предположила Медея.

— Ага, вроде такой штуковины. Девяносто процентов рудников Синшары расположено под землёй. Этот кусок шлака слишком велик, чтобы патрулировать его, починять и заставлять тикать дальше.

— Вы поддерживаете связь с остальными членами базовой команды?

— Мы иногда встречаемся. Некоторых я не видел уже несколько недель.

— А тот техножрец, который остался? — спросил Эмос. — Где он?

— Ушёл вглубь астероида, — пожал плечами Калейл. — В карсты и шахты. Его я не видел уже несколько месяцев.

— И когда вы ожидаете его возвращения? — непринуждённо спросил Эмос.

— Никогда, — снова пожал плечами Калейл.

— А как его звали? — спросил я, поворачиваясь, чтобы заглянуть прямо в тёмные глаза патрульного.

— Бур, — сказал он. — А что?

— Что же, все это очень странно! — проворчал Эмос, поднимаясь со своего места. — Эрцгерцог будет очень расстроен. Предприятие это стоило нам времени и денег. Мистер Калейл… раз уж мы забрались так далеко, мне бы хотелось сделать хотя бы малость.

— И что же это будет, доктор?

— Можно нам собрать некоторые образцы, осмотреть выработки фориднума и полистать журналы минералогического учёта?

— Не знаю… Рудники Синшары на текущий момент считаются закрытыми. Официально.

— Ну, неужели мы просим слишком многого? Я уверен, что главный директор Имперских Объединённых Каменоломен будет рад, если вы окажете мне содействие. И его благодарность наверняка проявится в виде премиальных, когда я доложу ему об этом.

Калейл нахмурился:

— Эхе-хе. Так чего вы хотите?

— Нам нужны сутки, чтобы бегло просмотреть журналы учёта и минералогическую базу данных, и, возможно, ещё день на составление комплекта образцов из карьеров. И… кхм, а сколько потребуется времени на то, чтобы посетить фориднумные выработки? Самые последние?

— Если я задействую свой штат, то поездка в целом займёт около двух дней.

— Что же, превосходно! Всего четыре дня, и мы исчезнем.

— Даже не знаю… — сказал Банделби.

— Разве тебе не хотелось бы, чтобы я подвисла тут на несколько деньков? — спросила Медея, читая язык тела Банделби с лёгкостью опытного инквизитора и демонстрируя не меньшие актёрские навыки, чем Эмос.

— Я не могу этого позволить, — сказал Калейл. — На текущий момент это место закрыто для доступа. Распоряжение компании. Не стоит вам оставаться здесь.

— Но вы-то здесь остаётесь, — парировал я.

— Мне за риск платят.

— И могут заплатить ещё больше, — произнёс Эмос. — Обещаю вам, что доложу о вашем содействии главному директору Объединённых Каменоломен и своим давним друзьям из Адептус Механикус. Они достойно вознаградят любого, кто хорошо послужит эрцгерцогу.

— Притащи мне ещё пива, — обратился Калейл к Банделби и посмотрел на нас, выставив вперёд подбородок. — Мне надо обсудить это со своими людьми и узнать, что они об этом думают.

— Ладно, ладно, — замахал руками Эмос. — Я действительно надеюсь, что нам удастся достигнуть согласия. А тем временем нам надо где-нибудь разместиться. Здесь есть запасные койки?

— Синшара полна пустых коек с тех пор, как отсюда убрались рабочие, — с противной улыбкой сообщил Медее Банделби.

— Найди им подходящую нору, — приказал шахтёру Калейл. — А я пока соберу команду.

— Что-то тут не так. — Я снял маску и швырнул её на пол.

— Эти кровати довольно удобны, — откликнулся Эмос, регулируя напряжение в своём экзоскелете и укладываясь на матрац.

Нас разместили в душной жилой комнате, расположенной на верхнем этаже здания Комитета по социальному обеспечению шахтёров. Косые лучи света от искусственных ламп проникали с площади через обвисшие шторы. Банделби обеспечил нас тремя металлическими кроватями, промятыми матрацами и спальными мешками, вонявшими так, словно через них фильтровали дизельное топливо и квашеную капусту.