Черный столб - Лукодьянов Исай Борисович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
– Почему ты не спросишь, как я очутилась в Японии?
– Как ты очутилась в Японии? – спросил он бесстрастно.
– О, Уилл!.. – Она прерывисто вздохнула и подалась вперед. – Не думай, пожалуйста, что мне хорошо жилось эти три года. Он оказался… Ну, в общем, в июне, когда освободилось место корреспондента в Токио, я попросилась туда. Я ушла от него.
– Ты всегда уходишь, – сказал Уилл ровным голосом.
– Да. – Она невесело засмеялась. – Такая у меня манера… Но вот что я скажу тебе, Уилл: мне очень хочется вернуться.
Он долго молчал. Потом скосил глаза, посмотрел на нее.
– Ушам не больно? – спросил он.
– Ушам?
– Да. Слишком тяжелые подвески.
Норма невольно тронула пальцами серьги – большие зеленые треугольники с узором.
– Я узнала из газет, что ты здесь, на плоту, и поняла, что это мой последний шанс. Я телеграфировала в редакцию и отплыла на «Фукуоке».
– Уйди, – сказал он. – Я хочу спать.
– Ты не хочешь спать. Мы уже не молоды, Уилл. – Голос женщины звучал надтреснуто. – Я бы набивала тебе трубку и сажала розы и петунии в цветнике перед домом. Хватит нам бродить по свету. Мы бы проводили вместе все вечера. Все вечера, Уилл… Все оставшиеся вечера…
– Послушай, Норма…
– Да, милый.
– Говард пишет тебе?
– Редко. Когда ему нужны деньги. Он уже не очень-то нуждается в нас.
– Во мне – во всяком случае.
– Все-таки, он наш сын. И ты бы мог, Уилл…
– Нет, – сказал он. – Довольно. Довольно, черт побери.
– Хорошо. – Она провела ладонью по одеялу – погладила его ногу. – Ты только не волнуйся. Может, налить тебе чаю?
В дверь постучали.
– Войдите, – сказал Уилл.
Вошел Кравцов, всклокоченный, в широко распахнутой на груди белой тенниске и помятых брюках.
– Ну, как вы тут? – начал он с порога и осекся. – Простите, не помешал?
– Нет. Норма, это инженер Кравцов из России. Кравцов, это Норма Хемптон, корреспондентка.
Норма тряхнула золотистой гривой и, улыбаясь, протянула Кравцову руку.
– Очень рада. О вас писали во всем мире, мистер Кравцов. Читатели «Дейли телеграф» будут рады прочесть несколько слов, которые вы пожелаете для них…
– Подожди, Норма, это потом, – сказал Уилл. – Вы давно вернулись с плота?
– Только что. Как вы себя чувствуете?
– Врач, кажется, уложил меня надолго. Ну, рассказывайте.
Кравцов, торопясь и волнуясь, рассказал о том, как Черный столб притянул и унес тележку с контейнером.
– Вот как! Что же это – магнитное явление или, может, гравитационное?
– Не знаю, Уилл. Странная аномалия.
– А Морозов что говорит?
– Морозов помалкивает. Сказал только, что горизонтальная сила притяжения растет по мере приближения к столбу не прямо пропорционально, а в возрастающей степени.
– Что же будет дальше?
– Дальше? Новые измерения. Ведь сегодня были грубые, первичные. Теперь на плоту установят дистанционные приборы постоянного действия. Они будут передавать все данные оттуда на «Фукуока-мару». Ну, Уилл, я рад, что вам лучше. Пойду.
– Мистер Кравцов, – сказала Норма Хемптон. – Вы должны рассказать мне подробнее о столбе.
Кравцов посмотрел на нее.
«Сколько ей лет? – подумал он. – Лицо молодое, и фигура… А руки – старые. Тридцать? Пятьдесят?»
– Вы что-нибудь ели сегодня? – спросил Уилл.
– Нет.
– Вы сумасшедший. Сейчас же идите. Норма, оставь мистера Кравцова в покое.
– В восемь часов будет пресс-конференция, миссис Хемптон, – сказал Кравцов.
– Почему в восемь? Назначена на шесть.
– Перенесли на восемь.
Кравцов кивнул и пошел к двери. Он распахнул дверь и столкнулся с Али-Овсадом.
– Осторожно, эй! – сказал старый мастер; он держал в руках заварной чайник в розовых цветочках. – Я так и знал, что ты здесь. Иди, кушай, – проговорил он строго. – Голодный ходишь-бродишь, совсем кушать забыл.
– Иду, иду. – Кравцов, улыбаясь, зашагал по коридору. От голода его слегка поташнивало.
Али-Овсад вошел в каюту Уилла, искоса глянул на Норму, поставил чайник на стол.
– Пей чай, инглиз, – сказал он. – Я сам заварил, хороший чай, азербайджанский. Такого нигде нет.
19
Косматая шапка туч накрыла океан. Свежел ветер, сгущалась вечерняя синь. На «Фукуока-мару» зажглись якорные огни. Покачивало.
У входа в салон, в котором должна была состояться пресс-конференция, Кравцова придержал за локоть румяный молодой человек.
– Товарищ Кравцов, – сказал он, дружелюбно глядя серыми улыбчивыми глазами. – Неуловимый товарищ Кравцов, разрешите представиться: Оловянников, спецкор «Известий».
– Очень рад. – Кравцов пожал ему руку.
– Вчера не хотел беспокоить, а сегодня утром пытался поймать вас за фалды, но вы бежали со страшной силой. Будучи вежливым человеком, вы мне кинули английское извинение…
– Это были вы? – Кравцов усмехнулся. – Извините, товарищ Оловянников. На сей раз – по-русски.
– Охотно, Александр Витальевич. Возможно, вам небезынтересно будет узнать, что перед отлетом из Москвы я звонил вашей жене…
– Вы звонили Марине?!
– Я звонил Марине и заключил из ее слов, что она прекрасно к вам относится.
– Что еще она говорила? – вскричал Кравцов, проникаясь горячей симпатией к улыбчивому спецкору.
– Говорила, что очень вас ждет. Что дома все в порядке, что ваш Вовка – разбойник и все больше напоминает характером своего папку…
Кравцов засмеялся и принялся трясти руку Оловянникова.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Лев Григорьевич. Если хотите, можно без отчества. Мама ваша здорова, она тоже просила передать привет и что ждет. С Вовкой поговорить не удалось – он спал младенческим сном. Марина просила захватить для вас журналы на испанском, но я, к сожалению, спешил в аэропорт…
– Большущее вам спасибо. Лев Григорьевич!
– Не за что.
Они вошли в салон и сели рядом на диванчике возле стены.
В ожидании начала мировая пресса шумно переговаривалась, курила, смеялась. Норма Хемптон загнала в угол Штамма и, потрясая львиной гривой и блокнотом, извлекала из австрийца какие-то сведения. Али-Овсад, принарядившийся, в синем костюме с орденами, подошел к Кравцову и сел рядом, заставив потесниться его соседей. Кравцов познакомил его с Оловянниковым, и Али-Овсад сразу начал рассказывать спецкору о своих давних и сложных отношениях с прессой.
– Про меня очень много писали, – степенно текла его речь. – Всегда писали: мастер Али-Овсад стоит на буровой вышке. Я читал, думал: разве Али-Овсад всегда стоит на буровой вышке? У Али-Овсада семья есть, брат есть – агроном, виноград очень хорошо знает, сыновья есть. Почему надо всегда писать, что мастер Али-Овсад стоит на буровой-муровой?
– Вы правы, Али-Овсад, – посмеиваясь, сказал Оловянников. – Узнаю нашу газетную братию. Мастера превращать человека в памятник…
– Ай, молодец, правильно сказал! – Али-Овсад поднял узловатый палец. – Человека – в памятник. Зачем такие слова писать? Других слов – нету?
– Есть, Али-Овсад. Это самое трудное – найти другие, настоящие слова. В спешке не всегда удается…
– А ты не спеши. Если каждый будет свою работу спешить – работа плакать будет.
В салон вошли Токунага, Морозов, Брамулья и два незнакомых Кравцову человека. Они прошли за председательский стол, сели. Разговоры в салоне стихли.
Поднялся Токунага. Замигали вспышки «блицев». В притихшем салоне раздался высокий голос японца:
– Господа журналисты, от имени президиума МГГ я имею честь открыть пресс-конференцию. Оговорюсь сразу, что пока мы можем сообщить вам только самые первоначальные сведения и некоторые предположения, которые, – я подчеркиваю это, господа, – ни в какой мере не претендуют на абсолютную истинность и нуждаются в многократной проверке.
Два переводчика переводили гладкую, несколько церемонную речь японца на русский и английский языки.
– Итак, что произошло? – продолжал Токунага. – Шесть лет назад на глубине сорока двух километров от уровня океана было приостановлено бурение сверхглубокой скважины. Долото перестало дробить породу, а подъем труб оказался невозможным по необъяснимой причине. Вы помните, господа, споры и гипотезы того времени? Мы тогда установили международный график дежурств у скважины – и не напрасно. Теперь, на шестом году, произошло новое, более серьезное событие. Предварительно напомню, что скважина бурилась в дне глубоководного желоба – там, где, по нашим расчетам, толщина земной коры значительно меньше. Вышла ли скважина в глубинную трещину, растревожило ли плазменное бурение нижележащие слои – неизвестно. Можно предположить, что Черный столб – это вещество глубочайших недр, находившееся в пластичном состоянии под действием огромного давления; оно нашло где-то слабое место и поднялось вверх, ближе к границам коры. Встретив на своем пути скважину, оно начало медленно, а потом быстрее и быстрее подниматься наружу. Кто-то довольно удачно сравнил это с выдавливанием зубной пасты из тюбика. Вещество, как вы знаете, выдавило из скважины колонну труб и, значительно расширив скважину, продолжает столбом подниматься вверх, несколько отклоняясь к западу. Химический состав и физическая структура столба пока неизвестны. Видите ли, господа, многие ученые считают, что таблица Менделеева верна только для обычных давлений и температур. А на больших глубинах, где действуют чудовищные давления и высочайшие температуры, строение электронных оболочек атомов изменяется: в них как бы вдавливаются орбиты электронов. А еще глубже электронные оболочки атомов смешиваются. Там все элементы приобретают совершенно новые свойства. Там нет железа, нет фосфора, нет урана, нет йода, нет никаких элементов, а только некое универсальное вещество металлического характера. Так мы полагаем. Вы, вероятно, знаете, что храбрая попытка получить образец вещества столба, к сожалению, не удалась. Бесспорно одно: это вещество обладает особыми свойствами…
