Род Волка - Щепетов Сергей (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
Тетка палку концом в воду опускает – чпок! И тащит кетину килограмма на четыре! На берег сбрасывает и следующую – чпок!
Приспособления у них на палках были незатейливые – типа гарпуна со съемным наконечником. Только этот наконечник имел вид крюка на коротком ремешке. А крюки у них были сделаны из остро заточенных двухсотмиллиметровых гвоздей.
Сделать нечто подобное, наверное, можно, – решил Семен. – Вместо гвоздя – деревянную рогульку, а вместо ремешка – шнурок от ботинка. И щуку в бок – чпок!»
Засыпал он сытым и почти счастливым. Тем более что перед сном ему пришла в голову еще одна мудрая мысль. Зря он, наверное, чуть ли не целый день колол камни. Точнее, колол-то не зря – кое-чему научился. Но цель была выбрана не та, а может быть, неправильно сформулирована задача. Он пытался изобразить инструмент, которым можно было бы работать как металлическим топором. Нечто подобное тому, что он видел на картинках. Но то, что он тогда рассматривал в книжках, относилось к КОНЦУ каменного века, к неолиту, когда каменная индустрия достигла своего расцвета, когда сформировалась сеть торговых путей, по которым подходящий материал растаскивался по всему свету. А до этого? До этого десятки тысяч лет люди обходились более простыми приспособлениями, изготовленными из подручных материалов. И работали они ими ИНАЧЕ. «Как заострить палку, если строгать нечем? Надо скоблить. Как свалить дерево, если нечем рубить? Ударами рубила размочаливать волокна и рвать их зазубренным краем. Короче: учиться, учиться и еще раз учиться, Семен Николаевич!»
Глава 3
Утро, как известно, добрым не бывает. В отличие от вечера, с которым это иногда случается. Данное конкретное утро добрым не было тем более. Семен лежал у потухшего костра на символической подстилке из всякого мусора. Спал он в одежде и ботинках (распустив шнурки, конечно), завернувшись в рогожу. Это было противно: он мог по пальцам пересчитать все случаи в своей жизни, когда ему приходилось спать не раздеваясь. Он гордился тем, что имеет принципы, которыми не может поступиться. Их, правда, было немного. Во-первых, утренняя чистка зубов, даже если для этого придется проламывать лед в ручье. Во-вторых, завтрак – плотный и основательный. Пусть городские пижоны ограничиваются чашечкой кофе, потому что пища утром в них не лезет, а для него день начинается с еды! В-третьих, никогда не спать в одежде, даже если спальный мешок «пионерский», а температура вокруг гораздо ниже нуля. Одеждой можно накрыться сверху, подложить ее под себя или, наконец, затолкать ее в тот же спальник, но снять ее нужно обязательно! И в-четвертых, никогда не ночевать под открытым небом, потому что это вернейший способ накликать непогоду. Соблюдение этих правил всегда давало Семену очень важное ощущение, что все-таки он господствует над обстоятельствами, а не они над ним. И вот теперь все полетело к черту.
Погода была пасмурная, в воздухе висела какая-то гнусная морось. Семен лежал в отсыревшей рогоже и думал о том, что костер, похоже, прогорел полностью, что дрова кончились, что еды опять нет, что… Да разве это жизнь?!
«Ладно, не надо мне квартиры с душем и батареями центрального отопления, не надо дивана и телевизора! Не надо! Я хочу свою старую рваную четырехместную палатку с жестяной печкой-буржуйкой. Впрочем, черт с ней! Не надо и палатки! Пусть это будет просто брезентовый тент три на три метра! И тогда…» Семен довольно долго лежал, воображая, какую конструкцию он бы изобразил из брезентового полотна. В конце концов он остановился на испытанном варианте «тренога» (собственно, «ног» не обязательно должно быть именно три – можно и больше, но уж никак не меньше) – минимум материалов, минимум трудозатрат: собираемся «в одну харю» за пятнадцать минут. Всего-то и нужно три бревна или толстых слеги: одно длинное и два покороче. Все это связывается как обычная тренога и поднимается. На длинную «ногу» набрасывается тент. Его края можно растянуть растяжками, придавить камнями или основаниями коротких опор. Связывать бревна нужно так, чтобы остался достаточно длинный конец веревки – к нему можно подвешивать котел или кастрюлю над костром. Такое жилище-укрытие, конечно, не изолирует от окружающей среды, зато позволяет работать с костром, не находясь под открытым небом. Кроме того, его можно бесконечно усовершенствовать, добавляя новые «коньки» и расширяя тем самым жилое пространство. А еще можно…
Но что толку в пустых мечтаниях?! Брезент ничуть не менее доступен ему, чем городская квартира!
Семен застонал, повернулся на другой бок и вспомнил слова из песенки, сочиненной когда-то его студенческим приятелем: «Стонем – значит, живем. Ну а если живем, то по коням!»
«Эх, где они, те кони? – скорбно размышлял он, начиная потихоньку стучать зубами от холода. – Ну, допустим, я встану. Ну, допустим, соберу дрова и разожгу костер, высушусь и согреюсь. Какой в этом смысл, если нет еды? Значит, надо опять идти ее добывать. Допустим, добуду. При этом промокну и замерзну. Нужно будет вновь собирать дрова, разжигать костер, сушиться… Да что это за жизнь, в конце концов?! Может, лучше все-таки утопиться? Брр – холодно же!»
Семен попытался принять позу эмбриона и накрыться двумя слоями рогожи. Это не помогло – зубы стучали все сильнее. Правда, видимый отсюда обрыв правого берега посветлел – вероятно, солнце поднялось уже достаточно высоко и стало потихоньку разгонять облачность.
«Лучик надежды, – хмыкнул Семен. – А ведь была же вчера какая-то мудрая мысль, была! Ах, да: поймать большую-пребольшую рыбу, а лучше две. И всего-то? А другие предложения будут? Тогда ставлю вопрос на голосование: кто „за“? Кто „против“? Единогласно…»
Он закрыл глаза, сосредоточился, собрал волю в кулак и… начал вставать на ноги.
Выбрать подходящий шест и рогульку для «ламутского гарпуна» можно было только в зарослях за протокой. Лезть в воду так не хотелось, что Семен решил воспользоваться плотом, тем более что его все равно надо было возвращать в основное русло. Задача эта оказалась неожиданно трудной: орудуя шестом, Семен умудрился не только согреться, но и изрядно вспотеть, прежде чем неуклюжее сооружение оказалось на прежнем месте – у головы косы. Он выбрал из вчерашних обломков камень, более всего смахивающий на «рубило», вновь влез на плот и отправился на тот берег. Пока Семен пропихивал свое судно сквозь заросли тростника, похожего на камыш, он с чувством глубокого удовлетворения отметил, что местные щуки преспокойно стоят в этих камышах и внимания на него не обращают. С другой стороны, дно здесь было илистым, и шест увязал на добрых полметра…
Первое, что он обнаружил в лесу (а не обнаружить было трудно), это заросли красной смородины. Да-да, самой обычной дикой красной смородины, которая почти не отличается от домашней. Ягод было море. Им бы, конечно, до полной спелости еще бы недельку… Но Семен начал пастись немедленно. И продолжал этим заниматься, пока смородина не набила жуткую оскомину. Потом он представил, какой силы у него скоро начнется понос, как он будет его переносить… в отсутствие туалетной бумаги, и решил продолжить выполнение первоначальной задачи.
К полудню орудие ловли было готово. То, что он видел у эвенкийских женщин, изяществом не отличалось, но то, что получилось у него… Хотя, в общем-то, все элементы были на месте, только шест покороче и покривее, а вместо хищно торчащего крюка убогая рогулька. В качестве «линя» он использовал шнурок от правого ботинка, благо рыбачить собирался босиком.
Щуки – это такие звери… Всякая прочая водная живность плавает туда-сюда, добывая пропитание, а эти стоят и ждут, когда корм приплывет сам. Точнее, приблизится на расстояние короткого рывка. Ну, может быть, ихняя молодежь тоже активно плавает, но солидные рыбки любят стоять на одном месте, причем иногда сутками на одном и том же.
Семен знал, что в воде рыба всегда кажется больше, чем она есть на самом деле. Однако, даже со скидкой, в той, которую он избрал первой жертвой, должно было быть килограммов пять – не меньше (ну, в крайнем случае, четыре!). Семен встал на колени и приготовился. Конец гарпуна он заранее опустил в воду, и гадал, насколько близко его можно подвести к рыбе, чтобы не спугнуть, – у нее реакция лучше человеческой, и бить издалека – дохлый номер.
