Жемчуг богов - Юрьев Сергей (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
– Доктор Лола, – обратился к ней Вико. – Объясните вкратце дженти Индо, нашему президенту, каковы задачи ЦКЛ, каких вы достигли успехов, и какие предстоит решить проблемы.
– Может быть, пройдем в офис, – предложила она, вопросительно взглянув на Вико. – Здесь плесенью пахнет.
– Я ничего не чую, – сообщил президент.
– Если Лола говорит, что пахнет, значит пахнет. – Вико взял его за локоть, а свободной рукой указал на выход.
В кабинете доктора Гобит действительно оказалось гораздо уютнее. Вместо стен больничного вида здесь был прозрачный купол, над которым не было никаких нагромождений, а одно лишь голубовато-серое небо. На плетеном столике из натуральной лозы стоял кофейный сервиз, распространяя соответствующий аромат, а кресла, казалось, были из того же гарнитура, что и в президентском охотничьем домике на Западном побережье.
Доктор Гобит дождалась, пока начальство усядется, протокольно налила всем кофе и, после кивка своего шефа, начала излагать:
– Центр Коррекции Личности создан шесть лет назад. Первоначально перед нами была поставлена задача разработать методику радикальной противострессовой терапии и найти способы необратимого снижения индивидуальной агрессивности, не наносящие ущерба психическому здоровью, не ограничивающие умственные способности, не вызывающие любых проявлений апатии, снижения жизненного тонуса и прочих негативных явлений. Департамент Безопасности обеспечил Центру все необходимые условия, и через год мы получили первые обнадеживающие результаты. Сочетание различных апробированных, научно обоснованных методик с рядом нетрадиционных методов дали нам возможность…
– Каких нетрадиционных? – поинтересовался президент, и Лола на несколько секунд умолкла, соображая, как объяснить подоступнее.
– Шаманы, знахари, колдуны, ведьмы имеют за плечами многовековой опыт. Методом тыка они нащупали огромное количество способов целевого воздействия на организм и психику человека…
– Достаточно. Дальше, – вмешался Вико.
– Через два года мы добились стабильных результатов по снятию стрессов любой тяжести за один сеанс, нейтрализации маниакальных проявлений – за неделю амбулаторного лечения. При разработке методов лечения тяжелых форм шизофрении мы впервые нащупали пути к управлению процессами, которые вызывают изменения личностных признаков психики, перестройку типа нервной деятельности и подсознательное усвоение информации…
– А к чему тогда весь этот маскарад с «Орденом Созерцателей»? – Чувствовалось, что президент уже начал утомляться от обилия слов, сложенных в малопонятные комбинации.
Вместо Лолы ответил Вико:
– Здесь могут не только лечить, не только добавлять личности полезные свойства! Здесь могут создать новую личность. Если все пойдет по плану, через год мы избавимся от тюрем, потому что любой преступник, побывав в лапах этой старушки,…
– Спасибо, – вставила Лола.
– …уже никогда не сможет убить муху или украсть огурец. Мы сможем внедрять в любую среду наших агентов, в совершенстве знающих язык и обычаи, и понятия не имеющих, что они агенты, но при этом безукоризненных в работе. У нас уже есть совершенные солдаты, у которых в бою не возникнет и мысли жалеть себя, если обстановка требует жертвы, и при этом в обычных условиях каждый из них останется нормальным полноценным человеком. В этом проекте как нельзя лучше сочетаются интересы государства и личности. Причем, существует строгая установка лишь на положительную коррекцию…
– Как отбираются подопытные свинки? – Индо допил свой кофе и откинулся в кресле.
– Доктор Гобит, по какому принципу вы подбираете пациентов? – повторил Вико вопрос президента.
– Отсутствие социальной значимости, бездетность, обоснованная низкая самооценка, желательно, отсутствие вредных привычек, скрытность характера, неприязнь к обыденной жизни… Всего семьдесят два требования. Но главный принцип – добровольность. Всерьез мы начинаем заниматься лишь теми, кто пришел к нам в двенадцатый раз. Добровольно, без принуждения…
– Все это касается лишь стадии эксперимента. На данный момент коррекцию личности уже прошли в полном составе солдаты и офицеры двух спецподразделений, – вдруг жестко сказал Вико. – В результате боевая эффективность возросла втрое, а потери снижены с шесть с половиной раз…
ОТРАЖЕНИЕ ТРЕТЬЕ
– Винторогая Лань, Седой Лис или Исса Пожиратель Людей? На кого из них ты желаешь сегодня охотиться, Светлая? – Чалл замер в поклоне, и Эленга подумала, что чаще видит маковку его шлема, чем его лицо.
– Давно ли Исса в последний раз переходил Черту? – спросила она, глядя не на начальника стражи, а на белоснежные вершины, возвышающиеся над крышами Велизора.
– Голод гонит его сюда раз в неделю после того, как ты запретила людям Велизора приносить ему жертвы. Жажда заставляет его искать крови, поскольку ни зверь, ни человек не осмеливаются войти в его владения. Раньше горяне кормили его стариками, а теперь он сам приходит за их детьми.
– Что ж, Винторогой Лани и Седому Лису снова придется подождать. Пусть воины седлают птиц, а оружейники принесут стрелы, я вложу в них гудящее пламя.
Стоило Чаллу выйти, как в дверном проеме появился Данан.
– Чего ты хочешь, смертный? – Эленгу слегка рассердил его приход – ее мысли были сейчас далеки от Песни.
– Светлая, позволь мне участвовать в охоте.
– Ты не воин, ты лирник, – коротко ответила она и подняла руку, чтобы знаком отослать его прочь, но Данан опередил ее жест:
– Светлая! Для меня сложить песню – все равно, что для тебя умереть. Это мечта, столь же сладостная, как звон лиры в моих руках! Но не может сложить песню тот, чья жизнь – вереница дней, повторяющих друг друга. Нет, я не прожил свои семьдесят зим, я прожил лишь один день! Прошу тебя, Светлая, подари мне еще один, не такой, как все остальные. Ты спрашивала меня, почему никто не слагает новых песен, и я отвечал, не зная ответа. Теперь, когда смерть дышит в затылок и не торопится, зная, что я все равно никуда не уйду от нее, мне открылось то, что кажется мне истиной: мы ни на шаг не ушли от Начала, а Начало уже воспето. Я хочу увидеть то, чего не видел никогда, сделать то, чего никогда не делал. Позволь мне, Светлая. – Данан упал на колени, но его дерзко поднятые глаза смотрели на нее в упор, и в них читалась вовсе не мольба.
– Хорошо. Ты увидишь смерть Иссы, – ответила она с усталой улыбкой. – Возможно, я, наконец, убью его только ради того, чтобы ты это увидел.
– Даже если он снова выпросит себе жизнь, я буду счастлив увидеть, как ты пощадишь его.
– Не ты один стремишься разорвать кольцо безысходности. Я убью его. Я решила.
Орлы кружили над Молчащим ущельем, дно которого застилал густой туман. Но когда сама басилея отправлялась на охоту, никто и ничто не могло укрыться от ее зрения. Ни один из наездников птиц не глядел вниз, все смотрели на нее, ожидая, когда ее перст укажет, где скрывается добыча. Лишь Данан, уткнувшись в бурые перья, старался не смотреть никуда, хоть и прилетел сюда именно для того, чтобы видеть.
Конечно, можно было спуститься вниз и просто прочесать ущелье, но тогда Иссе удалось бы отведать крови воинов, а это прибавило бы ему сил, и охота могла затянуться. Наконец, Эленга заметила размытую тень, промелькнувшую неподалеку от огромного валуна, торчащего из тумана, и корона на ее голове потеплела. Она почти без замаха резко бросила туда хрустальный шарик, и один из подвластных ей ветров, пряный Коллиер, нырнул под парящих птиц и, свернувшись в смерч, ворвался в ущелье. Клок тумана был стремительно выброшен в глубины ясного неба и превратился в бесформенное рваное облако.
Исса сидел на голом камне в самом центре образовавшегося круга. Он не пытался скрыться, он знал, что невозможно спастись бегством – стрелы, напитанные пламенем, настигнут его. Исса сидел совершенно спокойно, положив мохнатые лапы на мохнатые колени. Задрав к небу массивный подбородок, он наблюдал, как орлы сужают круги над его головой, неторопливо снижаясь. Пока было время, он тщательно облизывал клыки тяжелым языком, чтобы на них не осталось следов крови недавней жертвы. Не стоит раздражать Эленгу, а то она не даст ему времени предложить выкуп за его драгоценную жизнь. А ему было, что предложить… Исса знал много такого, чего, кроме него, в целом мире не знал никто. Каждый раз, когда на него затевалась охота, он доставал из своей бездонной памяти что-нибудь действительно ценное, что-то необходимое охотнику и не имеющее никакого значения для него самого.
