Космический вальс - Бондаренко Николай Алексеевич (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Тор уставился в пол и что-то мычал. Он низко опустил голову, и пряди волос закрывали почти все его лицо.
Вбежала Ина, за ней – Сег, кое-как уладили конфликт. Заверили Карью, что пропажа найдется, может быть, и в самом деле Тор не виноват.
Уходя, Карья окатила меня лютым презреньем, а выйдя на крыльцо, даже сплюнула.
Чудесный день был неожиданно омрачен. Хотя Ина и Сег старались ободрить меня и я делал вид, что ничего особенного не произошло, все мы понимали – это далеко не так…
Спать легли рано. Только утро подарило нам новый хороший день, а потом еще одиннадцать дней, не омраченных ни малейшей тенью. О своих товарищах я черпал сведения из газет, знал, что все в порядке и спокойно овладевал незнакомой речью, учился читать и писать.
Дня через два после конфликта с Карьей в десятидневную командировку, в составе бригады писателей, уехал Сег. Все равно пока со мной не поговорить. А тут представился случай выступить перед читателями, набраться свежих впечатлений. За это время, решил Сег, может быть, я научусь изъясняться – вот и получится в самый раз.
Я никуда не выходил с утра до позднего вечера, привыкал к особенностям нового языка, отрабатывал произношение, расширял словарный запас. Я видел, как вместе со мной огромное удовольствие от занятий получала Ина. Она с интересом присматривалась ко мне: кто я, что я, какие добродетели в себе несу, о чем думаю, что меня волнует? Даже вопросы, закрепляющие грамматические темы, требовали в ответах информации о себе, о планете Земля, о населяющих ее людях. Однако обстоятельного разговора еще не было. Ина ждала, когда я полностью овладею речью и можно будет по-настоящему, без натяжек, услышать живой рассказ о неведомом мире, о невиданных живых существах.
Мне нравилось, что у нас сложились деловые, товарищеские отношения. Ничто не расслабляло, не уводило в сторону. Был даже какой-то внутренний стимул – каждое утро я брался за учебу с большим подъемом. Какой именно стимул – я не совсем понимал, но связывал его с именем Ины, моей учительницы…
Удивительно, я нисколько не уставал. Энергии хватало и на дневник – перед сном я записывал в общую тетрадь впечатления прошедшего дня, – и на чтение беллетристики. На книжной полке я нашел несколько повестей и романов. Разумеется, в первую очередь одолел книгу, написанную Сегом. Его роман оказался надуманным, многословным, слишком мелким по проблематике.
Но с выводами я не спешил: глубоко не зная здешней жизни, да и развития литературы, мог ошибиться…
Несравненно живей, интересней оказались очерки и статьи Сега на исторические и злободневные темы. Сег был талантливым публицистом – в этом я убеждался все больше и больше, листая подшивки газет. Каждое слово зажигало, звало на борьбу, ничего лишнего, ненужного; все важно и наполнено глубоким социальным смыслом.
И еще одно поразило и обрадовало меня: Сег, оказывается, был активным участником освободительного восстания, одним из тех, кто первым ворвался в вооруженную до зубов крепость бывших правителей. Так вот каков он, Сег. Вот почему ему доверили опекать гостя с другой планеты.
Размышлять было над чем, и для тренировки речи я старался высказывать мысли вслух, радуя Ину лестными эпитетами в адрес ее мужа…
Моя учеба закончилась совсем неожиданно. Я чувствовал, что Ина скоро поставит точку, но такого быстрого завершения не предполагал. Однажды, после завтрака, когда я разложил перед собой тетради и приготовился к занятиям, Ина дрогнувшим голосом сказала:
– Сегодня последний день… Вы усвоили учебную программу на «отлично», поздравляю. Мне хотелось бы для речевой практики познакомить вас с некоторыми людьми, сводить в город. Не возражаете?
– Буду очень рад!
– Сначала пойдем в школу. Вы примите участие в нашем сборе. Но прежде давайте повторим грамматику и закрепим лексику. Возьмите ручку, пишите.
Постучали. Ина открыла, и в комнату вошла, грузно ступая, полная пожилая женщина. «Где я видел ее? – подумал я. – А, наверное, это родительница Карьи – очень уж похожа на нее…»
Я не ошибся, это была тетушка Ера, Карьина мама.
Тетушка подозрительно оглядела комнату, плюхнулась в кресло и тяжело вздохнула.
– Ох, моченьки моей нету. Тружусь, тружусь, день и ночь… – Глазки тетушки Еры мелко-мелко бегали, изучали обстановку. – Вот, выбрала свободную минутку, внучку гостинец принесла. – Она подняла сетку с крупными оранжевыми плодами, похожими на апельсины. – Целых две недели копила.
– Копила? – не поняла Ина. – Что-то не пойму…
Я сидел молча, уткнувшись в тетрадь с записями. «Иностранцу» не следует вмешиваться в дела родственников.
– Потому и не поймешь, что молода еще, – наставительно ответила тетя Ера. – Разве не знаешь, где я работаю? В больнице, в самом что ни на есть золотом месте. Я пока к больным пропускаю, столько всего наберу – еле домой дотащишь.
– Вроде, неудобно брать… – возразила Ина.
– Чего там неудобно. Это тебе неудобно – учительница. И то небось детишки да их родители подарки по праздникам таскают.
– Нет, мы не берем! – вспыхнула Ина. – Запрещаем!
– Ну а мы не запрещаем. И он, бедный посетитель, свое сердчишко успокоит, и нам, нянечкам, хорошо. Да и что за посетитель такой, если без гостинца.
– А вдруг он просто так пришел, навестить. И ничего с собой не взял…
– Бывает. Таких несолидных мы не пускаем. Покрутится-покрутится – и уйдет. Ну а кто подогадливей – хорошенько попросит, да денежку незаметно сунет – иди на здоровье! Мы же не злодеи какие. Да и много не берем. Зачем много, и так помаленьку наскребаем. – Тетушка спохватилась и тихонько спросила у Ины: – Иностранец-то понимает по-нашему?
– Нет, – сказала Ина и залилась краской.
– Ну и ладненько. А чего это он на Торика набросился?
– Совсем не набросился. Пропала очень важная вещь…
– Если важная – прячь подальше, не дразни людей. Будут тут всякие командовать.
– Мы уже разобрались. Возможно, Тор не виноват.
Тетушка Ера тяжело вздохнула и вскинула на Ину масляные глаза.
– Что-то долго иностранец у тебя живет. Муж в отъезде, Юн на отдыхе… Нехорошо! Что люди скажут.
Ина нахмурилась.
– Извините. У нас занятия.
– Я и вижу, что занятия. Мешать не буду. В другой раз сеточку принесу. Еще пропадет, люди ведь всякие бывают. – Тетушка Ера покосилась на «иностранца». – Придет вечером Карья, скажи, мол, мама приходила, да не дождалась. Завтра опять загляну.
Тетушка с трудом поднялась и тяжело затопала к выходу. У порога она остановилась и, обернувшись, с усмешкой произнесла:
– Занятия!
Закрыв дверь за тетушкой Ерой, Ина огорченно сказала:
– Ну вот, начали наплывать тучки… Испортится погода.
– Уже не испортится, – отозвался я. – Ничто не опечалит солнечных дней. Наших с вами.
– Нет, я серьезно. Вам очень не повезло. У нас столько замечательных людей, а тут… Как в насмешку… Ну ничего. Скоро вы сами увидите, что не все у нас такие.
– Я давно увидел! Достаточно было познакомиться с вами. Да и с вашим мужем.
– Спасибо, – вздохнула Ина. – Итак, пишите…
Вскоре мы направились в школу. Я уже привык к шортам и не смущался, как первое время. Одеты мы были обыкновенно, и никто не обращал на нас внимания.
У приземистого школьного здания нас ждала группа ребят. В голубых куртках и круглых шапочках они выглядели нарядно, но настроение у всех было что-то невеселое. Мы подошли ближе и увидели: один из мальчиков плакал, размазывая по лицу слезы мокрыми кулаками.
– Что случилось? – кинулась к нему Ина.
Мальчуган, громко всхлипывая, попытался что-то сказать, но вместо слов забулькали нечленораздельные звуки, и еще сильнее заструились по щекам соленые ручьи.
– Это Рон, – объяснила строгая девочка. Четкие черты лица, острый взгляд говорили о твердом, волевом характере. – Это Рон, – повторила она. – Ни за что ударил.
– Да, ни за что, – недовольно отозвался коренастый смуглый подросток. – Он первый начал…
