Последний бог (СИ) - Заклинский Анатолий Владимирович (книги серии онлайн .TXT) 📗
И вообще, всё произошедшее напоминало издевательство на всех уровнях. Инопланетяне издевались над относительно плохо развитыми землянами, а власть имущие земляне издевались над ним. Он совершенно не ощутил того, что имел дело с представителями другой космической нации. Слишком уж мало отличительных черт, основной из которых является, пожалуй, их неестественное поведение. Но с другой стороны, не стоило устраивать всё это только лишь для того, чтобы разыграть одного человека. Нет, всё это происходит по-настоящему, вот только какой смысл?
Вадим снял с себя форму, аккуратно повесил её на спинку стула, потом переоделся в свою одежду и направился обедать. Вернувшись, он разделся и улёгся на кровать. Спать ему совершенно не хотелось. Наверное, будь он менее взвинчен, ему было бы интересно прогуляться по столице, посмотреть, как здесь устроена жизнь. Он ведь никогда здесь не был, а этот город видел только на экране телевизора. Но он сейчас был не в настроении гулять, тем более, что снаружи стояла адская жара. Здесь всё было ещё хуже из-за избытка асфальта, бетона и прочих материалов, способных накапливать тепло в больших количествах. Ну а в небольшой комнатушке системы поддержания температуры отлично справлялись со своей работой.
Он перевернулся на спину, заложил руки за голову и ещё раз задумался над тем разговором, который был у них с инопланетянином. Вся смехотворность ситуации основывалась на двойных стандартах. Ганиадданцы вели себя смелее и не стеснялись говорить с землянами, смотря на них свысока. И, в отличие от землян, они напрямую могли заявить, что чего-то не признают и не признавать этого. Ну а уж толкование земной истории в свою пользу было на каждом шагу. Таковы прошлые религии. Не несущие ничего плохого сами по себе, из-за вольных трактовок они всегда становились причинами потрясений, часто - очень кровавых.
За размышлениями Вадим не заметил, как заснул. Ночью он спал плохо, рано встал, а потом всё время был на ногах. Да и вообще, привычный режим был нарушен. К тому же, нельзя было точно сказать, что ждёт впереди. У землян на раздумье оставалось три часа. Три часа передышки, после которых вновь начнутся события, которые могут иметь судьбоносный исход не только для тех, кто в них участвует, но и для человечества в целом.
Разбудил Ожегова осторожный стук в дверь. Он поднялся с кровати, быстро надел штаны и накинул френч. За окном уже было темно. На пороге стоял Добряков, всё с таким же невозмутимым выражением лица. Он окинул священника взглядом, пока Ожегов стоял и молчал, потому что не ожидал его увидеть.
- Вы разрешите войти? - наконец, спросил советник.
- Да, конечно, - ответил Вадим, отходя в сторону и открывая перед гостем дверь.
- Мы не слишком дружелюбно встретили вас, да? - Добряков подошёл к окну и посмотрел на улицу, освещаемую фонарями.
- Что уж поделать, - ответил Ожегов, поправляя волосы перед зеркалом, - не думаю, что в стенах совета когда-нибудь бывал священник, да ещё такой неподготовленный к высшим мероприятиям, как я.
- Ошибаетесь. Должен заметить, что ваше выступление произвело на меня впечатление. И не только на меня. Что касается подготовки, то да, её не хватило совсем немного, но большую роль сыграло то, что все мы придерживались примерно одинаковой линии, а вы мыслите иначе. И в силу своего общественного положения и в силу вашей, так сказать, неосновной профессии. Они были готовы к нашим аргументам, но не к вашим.
- Спасибо. Вы пришли только для того, чтобы сказать мне это? - спросил Ожегов, застёгивая френч, - могли бы тогда просто позвонить.
- Нет. Совсем не для этого. Я пришёл, чтобы сказать вам, что решение принято. Ганиадданцы изготовят одного человека полностью синтетическими методами в соответствии с одним лишь его образцом ДНК.
- И что потом?
- Мы посмотрим, чьи утверждения верны. Ваши, то есть наши, или их. А дальше будем поступать в соответствии с результатом.
- А если они вдруг окажутся правы?
- Вы допускаете подобный исход? - впервые за всё время разговора он обернулся к Ожегову, - я думал, ваша вера сильна.
- Это не относится к моей вере. Я глубоко убеждён, что тот человек, который будет ими создан, не будет человеком в полной мере. Вопрос лишь в том, сможем ли мы это доказать.
- Сможем. Думаю, если вы всё-таки правы, это будет несложно.
- Как именно?
- Пока не знаю точно.
В отражении от стекла Вадим увидел, как Добряков легко улыбается. Это тоже казалось неестественным, чем он напомнил ему одного из Ганиадданцев. Если бы в совет не было очень сложно попасть, он мог бы подумать, что инопланетяне внедрили туда своего агента. Вряд ли, если не рассматривать вариант, что они выкрали настоящего Добрякова, а на его место поставили того, которого создали сами.
- Но вы ведь пришли сюда не для того, чтобы просто всё это мне рассказать.
- Нет. Вы сами начали собираться, поэтому моя просьба не потребовалось. Мы с вами сейчас направимся в центральный госпиталь, где вы встретитесь с одним человеком. По его воле вы оказались здесь, и он, слышав ваш разговор ганиадданцами, сказал, что вы оправдали его надежды. И, как вы понимаете, по его воле мы вообще согласились на тот эксперимент.
- И кто этот человек? - спросил Ожегов, хотя уже знал ответ.
- Генерал Ланов. Вам, разве, никто не сказал, о том, что ваше присутствие здесь было его волей? - Добряков обернулся к Ожегову и посмотрел ему в глаза.
- Кажется, кто-то упоминал. Я решил уточнить.
- Хорошо. Мы уточнили. И, раз вы уже собрались, то можем выдвигаться.
- Конечно.
Пожалуй, от предвкушения встречи с лидером мирового перерождения Ожегов волновался ещё больше. Он не видел его очень давно даже по телевизору. Престарелый генерал уже давно отошёл от дел, но, как оказалось, его совета всё ещё спрашивали, когда судьба мира становилась сложной. Вадим не знал, как себя вести и что говорить. Успокоившись, он решил, что раз не он организовал эту встречу, то и инициативы лучше ждать от других. Похоже, что старый лидер человеческого сообщества даже лучшего мнения об Ожегове, чем он сам, так что не стоит сходу его в этом разубеждать.
- Вы не хотели бы снова надеть ваш символ поверх воротника? - предложил Добряков, - раз уж было решено, что это будет официальный знак различия священника, то нужно его показывать.
- Хорошо.
Ожегов расстегнул воротник и выполнил просьбу советника. Несмотря на то, что в машине, на которой они ехали, было прохладно, с открытой шеей ему стало гораздо комфортнее и даже казалось, что форма намеренно предполагает излишнюю строгость, являясь выражением нового мирового порядка.
- Вы слишком напряжены. Уверяю вас, господин Ланов очень доброжелательный человек. И если он захотел увидеть вас, это не значит, что вас ждёт что-то серьёзное.
- Я понимаю, но всё-таки. Я ведь представляю, кто он такой. Любой, наверное, волновался бы на моём месте.
- Главное, расслабьтесь. Напряжение ещё никому никогда не помогало.
Тем не менее, войдя внутрь палаты, где находился Ланов, Ожегов сильно взволновался. В основном потому, что не ожидал увидеть там столько людей. В полумрачном освещении собравшиеся советники выглядели каменными изваяниями, вставшими вокруг умирающего. Да, здоровье генерала было уже не таким, как даже пять лет назад, но он не находился при смерти. Тем не менее, ощущение чего-то важного и тяжёлого висело в воздухе, освежаемом вентиляторами климатических систем.
Те, кто находился внутри, обернулись на вошедших, взгляды сосредоточились на Ожегове. Из присутствовавших шести человек, он знал только Лилина и Ванина. Оба смотрели на него в обычной манере. Первый мягко, но с ожиданием, а второй с негодованием, как на источник всех бед.
- Это он? - раздался слабый голос, который можно было услышать только потому, что в больничной палате царила тишина, - расступитесь, дайте ему пройти.
Все изваяния, как будто подчиняясь магии, разошлись в стороны, открыв Ожегову путь к кровати, на которой лежал худой и дряхлый старик. Да, совершенно определённо, это не то состояние, в котором стоило представать бывшему великому лидеру, остающемуся легендой, но по-другому было никак.
