Орион взойдет - Андерсон Пол Уильям (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Берег протянулся полоской вдоль подножия гор, корни их, погружаясь в воду, вновь и вновь долбили ровный пляж, невысокие гряды приходилось перелезать… на смену им приходили фиорды, которые следовало обходить, и реки — их он переплывал или переходил вброд. У Тераи не было другого пути. Взяв к востоку в поисках легкой дороги, он скоро бы заблудился, тем более что небо оставалось постоянно завещанным облачной пеленой. В предгорьях его могла погубить первая же метель, если лавина, падение или медведь гризли не расправились бы с ним до того. Здесь же вода направляла его путь, а лесистые склоны поддерживали его жизнь: оленей в это время года хватало. Он надеялся наткнуться на поселок или рыбацкую лодку и попросить помощи. В пути, потратив изрядное количество времени, Тераи придумал историю, которую расскажет, если встретит людей. Повесть сия должна быть надежной и… столь же дикой, как и его внешность. Истощенный, обветренный, покрытый шрамами, босой, грязный, облаченный в мокрую шерсть и сырые шкуры, сшитые вместе сухожилиями — одежду он менял, когда она грубела, а не когда разила запашком — с дорожным посохом в руке, грубым кисетом на груди, полным камней — чтобы бросать и резать ими, с запасов пищи в грубом плетеном мешке за спиной, он способен потрясти самого ничтожного из дикарей, населяющих эту глушь.
Впрочем, он-то дикарем не был, он был мужчиной и маураем, у которого есть цель, оправдывающая любые испытания, и дом, который ждал его.
Каждый день он напоминал себе об этом, чдобы не сдаться.
Тераи Лоханнасо брел вперед под плачущими облаками…
5
Огонь приветливо потрескивал за слюдяным оконцем в двери керамической печки. От нее исходило тепло. В трубе что-то низко жужжало, расположенный там вентилятор поглощал часть энергии поднимающегося дыма, большая часть которой поступала в теплообменник и возвращалась в дом. Свет ложился на обои, занавески, картины, мебель, ковер… отражался от оконного стекла, отвергая ночь, затаившуюся снаружи.
Пахло обедом, по гостиной плыли ароматы кофе и бренди.
— Но ты уверена, что присутствие Иерна ничего не раскроет? — спросил Том Джемис. — Ему придется встречаться с людьми в своих поездках.
Кенай — это большая деревня, здесь будут говорить прежде всего о том, что ты не представила своего жениха, но, оказавшись на юге, они смогут упомянуть его при чужих ушах.
Роника улыбнулась отчиму. Этот рослый мужчина, лысеющий и седобородый, чем-то напоминал Лауни Биркена — и сгатью, и сердцем.
— Да, об этом я должна поведать вам, — сказала она ему и своей матери.
— Можете не беспокоиться, мы соблюдаем всю необходимую осторожность.
Сам Микли Карст одобрил и нашу поездку, и ее прикрытие. Иерн — из свободной Мерики — из Корадо
— его я встретила в путешествии, о котором не имею права рассказывать. Не забывайте, что в Орионе работают и несколько иностранцев. Но официально — он ученый, специалист по экологии. Зовут его Ерно Сунну Фернан, что должно объяснить все возможные его ошибки в языке. Акцент его сойдет за диалект англиша, которым пользуются возле мейканской
границы, там, где чувствуется влияние испаньолского. — Она вдохнула, впитывая благоухание спиртного, запила глотком крепкого кофе. — Как вы понимаете, мы заехали ненадолго. Неужели я не могу повидать родственников и показать им своего мужа?
Иерн потянулся, взял ее руку и пожал: любовь хлынула сквозь пальцы и возвратилась обратно. На миг Вселенная вокруг него покачнулась: прошло уже больше трех месяцев, а его прикосновения по-прежнему волновали Ронику. «Мне придется стать ужасно старой и дряхлой, чтобы он потерял эту способность. Нет, скорей всего мы будем гоняться друг за другом в инвалидных колясках и похотливо кашлять, шокируя наших внуков».
— Ты у меня милая девочка, — сказала ее мать, — правда, сорванец. — Аннес прежде времени поседела, но это была единственная уступка, которую она сделала времени. — Ты мне нравишься, Иерн, и, наверное, со временем будешь нравиться больше.
— Весьма польщен, мадам, — отвечал аэроген неожиданно застенчивым тоном.
— Я надеюсь, что мы с Томом получим такую возможность, — продолжила Аннес. — Но едва ли можно надеяться, пока не взошел Орион. Потом — у тебя будут дела в Юропе. Ну, не будем заранее беспокоиться. Интересно, прямо скажу, до небес. А как вам нравится за проливом?
Он ответил с восторгом:
— Просто чудесно. Все так интересно: даже конференции, отчеты и вся ерундистика, которой занимаешься большую часть времени. Но мы выйдем в космос!
Роника понимала его. Ей тоже приходилось работать на имитаторах, отлаживая системы управления.
По вполне понятным причинам Иерна готовили в пилоты. Здесь он был самым опытным летчиком. И сейчас, еще только пытаясь овладеть кораблем, который еще когда-то придется пилотировать, Иерн уже давал практические советы, помогал улучшить конструкцию, устранить недостатки. Да, их служебные обязанности переплетались, как делали они сами, оставаясь наедине. Все-таки и днем они были рядом.
"Только не в имитаторе. Там он оставлял меня и не сразу возвращался назад, выходя из кабины. Его взгляд, его душа еще долго блуждают неведомо где. Я не могу винить тебя в этом, Иерн, дорогой мой. Я могу лишь завидовать, ведь ты никогда не бываешь столь достоин любви, как в эти моменты, когда голова твоя полна звезд… А ведь они здесь — всего лишь компьютерная картинка… изображение на экране, имитирующем показания приборов и — отчасти — ощущения, дающие нам представление о том, что мы должны еще построить и совершить. Древние могли позволить огромную службу слежения и управления полетом — на просторах планеты.
Мы не в силах этого сделать. А потому — должны создать корабли, экипажи которых будут зависеть лишь от себя — и ты полетишь на них, Иерн. И я возле тебя!"
Вечера они проводили у себя. Прежде чем лечь спать, выходили наверх — рука в руке, чтобы полюбоваться необыкновенно чистым небом. Здесь, на окраинах мира, темнота и звезды принадлежали им одним. Холод гладил их щеки и заставлял дыхание куриться белизной снежных вершин. Снег под ногами скрипом изгонял безмолвие. А наверху плыл и сиял Млечный путь, отражаясь в эбеновом зеркале вод. Бриллианты окружали их. И могучий, вздымался над восточным хребтом Орион — созвездие пришедшей зимы.
