Тайные волхвы - Никитин Юрий Александрович (книга жизни .TXT) 📗
Его трясла противная дрожь. Ну, бабка, попадись… Затащила в мир, где самому надо мыслить, самому решать! Да не только за себя, за других тоже. Выдернула из огромнейшего, как ему казалось, мира, который на самом деле вовсе не огромен, если все заранее предопределено и расписано. Утром зарядка с гантелями, белково-углеводный завтрак, бег к троллейбусу, три пролета в метро, эскалатор, аудитория, обед, час сорок минут любви с Мариной, больше нельзя, потом «час пик», в транспорте у окна не сядешь, три часа тренировки, детективчик по телеку…
В том уютном ограниченном мире все спокойно, за тебя решено и разнесено по пунктикам, живешь по готовому алгоритму, говоришь нужные слова и уже заранее знаешь, что тебе ответят. Даже споришь по готовым шаблонам, повторяя доводы из газет, радио, теле, книг. Как хорошо!
«А тут хоть пропади, – бормотал он, борясь с дрожью. – Или действуй, или умри… Мол, раз голова дадена… А у нас говорят: голова есть, так зачем еще и мозги?.. С мозгами труднее лбом кирпичи пробивать».
В лихорадочном возбуждении он миновал вымощенный двор, поднялся на крыльцо терема Таргитая. Воины у дверей останавливали его, но Николай так был поглощен переживаниями, что раздвинул их, даже не заметив, как это у него получилось.
Таргитай по-прежнему лежал на ложе. У ног сидел молодой волхв и нараспев читал длинный свиток папируса. Старый волхв рылся в комоде, Николай заметил там целые рулоны папируса.
– Бью челом, – сказал Николай, стараясь придать голосу мужественные нотки. – Долго я думал, отец, советовался с мудрыми… Мужество иной раз не в том, чтобы схватиться за меч, а как раз в том, чтобы вложить уже вынутый меч в ножны и поговорить спокойно… Кроткая Апия накормит наш народ сама, накормит досыта. Отпадет нужда в грабительских походах!
Таргитай взглянул внимательно, сказал колеблющимся тоном:
– Но воинская слава, наши славные боевые традиции… Наш воинственный дух? Наше бесстрашие?
– Отец, мы же знаем, как это делается. Если другого выхода нет, как только воевать, то велим бардам поэтизировать бои, сражения, набеги… Чтобы честным людям заморочить голову, чтобы им было не так противно. Но нужна ли эта блатная романтика, если можно вообще отказаться от походов? Голод навсегда исчезнет из Скифии, если народ начнет заниматься земледелием!
– Ты уже предпринял кое-какие шаги?
– Нет, сперва решил посоветоваться с тобой.
– Понятно, перекладываешь бремя решения на мои плечи. Эх, Коло, ты же видишь, какие это теперь плечи…
– Второй законопроект, – сказал Николай поспешно, заливаясь краской стыда, – должен одной стрелой подшибить двух зайцев…
Юный волхв поспешно лапнул себя между лопаток, отыскивая стрелу в невидимом колчане, а старый волхв сказал осуждающе:
– Низзя сейчас зайцев бить… Линяют. Деток выводят.
– Других зайцев, – пояснил Николай. – Удалим из тцарства никчемный люд и… заработаем на этом! Что делать с теми, кто только пьет, буянит, работать не желает?
Таргитай чуть приподнялся на локте, не сводя с Николая глаз. Тот продолжал, стараясь говорить напористо:
– Данайцы прислали временных поверенных, просят помощи… Понятно, что гнилой Юг привык чужими руками жар загребать, но и мы не лыком шиты!.. Данайцы себя жалеют, в армию не рвутся, хотят наших парней впереди себя поставить. Что ж, пойдем навстречу. Пусть только жалование заплатят за полгода вперед: Югу доверяй, но проверяй, а мы выставим целую армию. Если собрать всех алкоголиков на Руси… то бишь в Скифии, как раз на хорошую армию наберется. Если же поскрести по сусекам, то и на другую хватит. Словом, свой край почистим и Югу подмогнем! Это и есть пример взаимовыгодного международного сотрудничества. Вояки у нас хорошие, каждый день друг другу морды бьют, за мечи хватаются! Пропадают без дела люди.
Таргитай долго молчал. Николай перевел взгляд на волхвов, уловил в их глазах осуждение.
– Сын мой, – сказал Таргитай со вздохом. – Некрасиво ты говоришь, неблагородно. Цинично даже.
– А как поступить правильно? – возразил Николай. – Это же политика. А она всегда грязная..
– Ты предложил некрасивый путь… но что делать, если он самый прямой…
– Я не Арпо и не Липо, – сказал Николай обидчиво. – Они заняты чистым делом, а мне выпало быть разгребателем грязи! Но кому-то надо разгребать, а то утонем, уже сидим по уши… Правда, нам не привыкать, но все же лучше бы не надо.
– Не надо, – вздохнул Таргитай. – Иди, сын мой… Даю тебе свое соизволение.
Николай поклонился и, отступая, перехватил взгляды всех троих. Они, признавая необходимость таких профессий в обществе, как золотари, палачи, политики, все же вроде бы отстранились от него, разгребателя, который очень уж рационально, без «прикрытия» и всякой романтики и поэтизации взялся за дело…
Все мы теоретики, подумал Николай зло. Точно знаем, как вылечить любую болезнь, как укрепить мир во всем мире, как выиграть войну, жениться ли соседу, стоит ли развивать науку или уйти в искусство… Вот только не любим и не умеем принимать решений.
На княжеском дворе у ворот его встретил встревоженный Радар.
– Тцаревич! Будь настороже, опять крутятся эти…
– Работники ножа и топора?
– Они. Правда, не все то повара, что с длинными ножами ходят. Застукали, когда вылезали из окон твоей горницы. Боги увели тебя на прогулку вовремя, зря подушку и перину ножами истыкали. Теперь там от перьев не продохнуть! Распорядись, чтобы бабы вымели… А пух пущай себе заберут, чтобы добро не пропадало.
– Схватили?
Радар замялся, ответил неохотно:
– Не успели. Их вела та зеленоглазая змея. Может быть, она тоже обучена чародейству?
Они пошли в терем. Николай заинтересовался:
– Радар, объясни мне… С Чугайстыром все понятно. А что надо Моряне? Если не хотела идти за меня, что даже решилась зарезать, то теперь же совсем свободная женщина! Что ей надо?
Радар сказал решительно:
– Если покопаться в душе дракона, изволь, пособлю. А что задумала женщина – кто поймет? В ее душе – вечный Мрак.
– Боюсь, ты прав. Ладно, оставим это пока. Слушай, Радар. Ты ни разу не сослался ни на Дану, ни на Апию… Все «боги», «боги»… На чьей стороне ты?
