Полночь у Колодца Душ - Чалкер Джек Лоуренс (библиотека книг TXT) 📗
– Так же… так же, как мы попали сюда, – произнёс он наконец.
– Это – дверь в коридор. В одну сторону он ведёт к Колодцу – и это единственный путь, – сказал Ортега. – В другой стороне вы найдёте множество помещений, похожих на это, – всего их насчитывается семьсот восемьдесят; они расположены в лабиринте, построенном наподобие пчелиных сотов. В них живут существа семисот восьмидесяти видов, Хаин. Некоторые из них в отличие от вас не дышат. Некоторым вы не понравитесь, и они даже могут вас убить.
– Но должен же здесь быть какой-то выход, – пробормотал Хаин с отчаянием в голосе. – Он должен быть! Я найду его.
– И что тогда? – спокойно спросил Ортега. – Вы окажетесь один в огромном чужом мире. Вы даже не знаете, что это за планета, на каких языках здесь говорят, не знаете ничего. Вы умный человек, Хаин. Каковы же ваши шансы?
Хаин смутился, но тут же вспомнил про пистолет.
– Вот что даёт мне шансы, – сказал он жёстко.
– Никогда не делайте ставки, пока не узнаете правила игры, – негромко посоветовал Ортега и медленно двинулся к торговцу.
– Я буду стрелять! – пригрозил Хаин, но его голос прозвучал на октаву выше обычного.
– Валяйте, – согласился Ортега не останавливаясь.
– Ладно, я не хотел, вы сами напросились! – крикнул Хаин и нажал спусковой крючок.
Ничего не произошло.
Раздался громкий щелчок, но этим всё и закончилось.
Неожиданно Ортега сделал молниеносный бросок и выбил пистолет из руки толстяка.
– Оружие здесь не действует, – твёрдо произнёс человек-змея.
Хаин, разинув рот и выпучив глаза, забился в угол. Может быть, впервые в жизни его покинула присущая ему самоуверенность.
– С тобой всё в порядке, Нат? – спросил Ортега у Бразила, который всё ещё держался за подбородок.
– Сукин ты сын, – слабым голосом ответил Бразил, тряся головой, чтобы вернуть ясность мыслям. – Ну, парень, у тебя чертовски сильный удар.
Ортега ухмыльнулся:
– Как-то раз в баре на Сиприаносе я надрался, накурился опиума и был готов сразиться со всем заведением, а они с радостью перерезали бы мне глотку, чтобы потешить публику. Я уже ввязался в драку с вышибалой, когда ты схватил меня и одним хорошим ударом охладил мой пыл. Прошло недель десять, прежде чем я понял, что ты спас мне жизнь.
У Бразила отвисла челюсть, но он, застонав от боли, немедленно вернул её на место.
– Ты и в самом деле Серж Ортега! – признал он, несколько озадаченный. – Я совсем забыл этот случай.
Ортега улыбнулся:
– Я же тебе говорил, Нат.
– Но, Боже мой, парень, как ты изменился! – удивлённо воскликнул Бразил.
– Я уже говорил тебе, Нат, этот мир изменяет людей, – ответил Ортега. – Он изменит и тебя. И всех вас.
– В прежние времена ты бы не помешал мне прикончить эту свинью.
– Я бы и сейчас не помешал, – ухмыльнулся Ортега. – Но мы находимся в Зоне. Если ты сядешь подальше от этого типа, – заявил он, указывая на низкий диванчик, – а вы прекратите свои прелестные маленькие игры, – продолжал он, обращаясь к торговцу, – и пообещаете вести себя спокойно, то я объясню вам, что здесь происходит – какие правила существуют, каких нет и кое-что по поводу вашего будущего.
Хаин, мыча что-то невразумительное, уселся на своё место. Бразил, придерживая ушибленный подбородок, безмолвно направился к диванчику. Повалившись на мягкие подушки, он застонал.
– У меня все ещё кружится и адски болит голова, – объяснил он.
Ортега улыбнулся и снова устроился за своим столом.
– С тобой случались вещи и похуже, – напомнил капитану человек-змея. – Но прежде всего самое главное. Заказать тебе ещё один бифштекс? Свой ты загубил.
– Ты чертовски хорошо знаешь, что я не смогу жевать ещё несколько дней, – простонал Бразил. – Чёрт возьми, почему ты не позволил мне его добить?
– По двум причинам. Первая – можно сказать, дипломатическая. Убийство одного Пришельца другим было бы трудно объяснить моему правительству.
Но вторая причина куда более важна: девушка не погибнет, а это значит, что мотивы убийства были бы необоснованными Бразил забыл и о головной боли, и о ноющем подбородке.
– Что ты сказал?
– Я сказал, что девушка не погибнет. Её спасло то самое изменение курса, которое освободило Хаина от суда. В сущности, Аркадриан – не решение проблемы: By Чжули уже превратилась в растение. Я не сомневаюсь, что по мере того как она привыкала к боли, Хаин уменьшал дозы. Он позволял ей деградировать, но достаточно медленно, чтобы полёт был спокойным. Хаин, можно узнать, зачем вы это делали?
– By Чжули выросла в одном из комм-миров, – начал Хаин. – Жила в обычном улье и работала на крупной народной ферме. Я имею в виду грязную работу – сгребала дерьмо, красила дома, чинила заборы и так далее. Генетическим путём коэффициент её умственного развития занизили: она – человек, занимающийся физическим трудом, умственно отсталый, умеющий выполнять только простые команды – одну за один раз, – не способный к абстрактному мышлению и активной деятельности. Но By Чжули оказалась такой тупой, что не справилась даже с этой работой, и тогда её стали использовать в качестве партийной проститутки. Но и там она потерпела полное фиаско.
– Это клевета! – страстно запротестовала Вардия. – Каждый гражданин обязан выполнять свою работу. Это его долг. Без таких людей, как она и я, развалится все общество.
– А вы бы согласились поменяться с ней местами? – саркастически улыбнулся Бразил.
– Конечно, нет, – ответила застигнутая врасплох Вардия. – Никакая другая работа, кроме моей собственной, не принесла бы мне счастья. Но в любом случае такие граждане, как By Чжули, являются необходимым элементом социальной структуры.
– Боже, и мой народ пошёл тем же путём, – с грустью сказал Ортега. – Но мне казалось, что низший слой общества должен в основном состоять из роботов. В моё время это уже практиковалось.
– О нет! – возразила Вардия. – Будущее человека связано с землёй и природой. Роботизация вызывает общественный упадок и допустима лишь в том случае, когда это необходимо для сохранения равенства.
– Понимаю, – сухо сказал Ортега. Он помолчал, затем снова повернулся к Хай ну; – Но как вы отыскали эту девушку? И зачем посадили её на губку?
– Мне понадобился образец. Точнее – пример. Мы всегда используем для этого комм-людей, исчезновения которых никто не замечает и которые фактически ничем не отличаются от растений. Естественно, большинство их миров мы контролируем. Подложить препарат в пищу членам Президиума, не говоря уже о том, чтобы получить у них аудиенцию, чрезвычайно трудно, но, если уж это удалось, вы держите под контролем целый мир – мир людей, запрограммированных быть счастливыми, что бы с ними ни случилось, и воспитанных в слепом повиновении партии. Я получил аудиенцию у члена Президиума на Кориолане – на это ушло три года, поверьте, – и добился своего. Имеются сотни способов инфицировать человека, с которым вы находитесь в непосредственном контакте. Так вот, постепенно уменьшая дозы, следовало держать бедную By Чжули в животном состоянии. Она должна была послужить для влиятельнейшего члена Президиума грозным предостережением, должна была продемонстрировать ему, что происходит с моим э… клиентом, если он не лечится.
– В моём мире это не сработало бы, – гордо заявила Вардия. – Инфицированный член Президиума просто отправился бы на фабрику смерти. Вместе с вами и вашим примером.
– Люди комм-миров не перестают изумлять меня, – усмехнулся Хаин. – Неужели вы и в самом деле думаете, что ваши члены Президиума хоть в чём-то похожи на вас? Они ведут своё происхождение от партии, которая в давние времена широко распространила своё влияние. Её члены провозгласили равенство и вслух мечтали об Утопии, в которой не будет никакого правительства. Фактически же они стремились к власти. Лидеры этой партии никогда не трудились в поле, они вообще никогда не работали, лишь отдавали приказы и пытались осуществлять всевозможные безумные планы и проводить неизведанные эксперименты. И они страстно любили власть! И дети детей их детей, заседающие сейчас в ваших президиумах, так же страстно любят её, чувствуя себя богами на планетах, полных счастливых, довольных, покорных рабов, которые будут делать всё, что им прикажут. Но когда меньше чем через час после заражения у них появляется боль, они соглашаются на все, лишь бы остаться в живых. На все!
