Человек, который ищет (Сборник НФ рассказов болгарских писателей) - Минков Светослав (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— Вам было страшно?
— Трудно сказать. Откровенно говоря, не очень. Впавший в панику человек вообще не в состоянии управлять парусным судном. Кроме того, мне случалось бывать — и не только на яхте — в различных ситуациях.
— Понимаю, вы космонавт.
— Самое главное, что я был занят. Покрытый пеной океан и нарастающие волны были поистине страшны, но у меня не хватало времени смотреть на них. Нужно было следить за изменениями силы и направления ветра. А когда наконец налетел настоящий ураган, он был настолько внезапен, что я оказался в воде возле перевернутой яхты, прежде чем понял, что произошло. Я еще продолжал сжимать в руке шкот. Кое-как добравшись до корпуса яхты, я пристегнулся к нему. И тогда началась такая игра… Нет, я обещал быть точным: тогда началась борьба за каждую секунду жизни.
Антон на мгновение умолк. Воспоминания были настолько реальными, что мускулы его напряглись, а легкие испытывали муку удушья. Он сделал усилие, чтобы продолжать.
— В ушах у меня стоял непрекращающийся рев воды и ветра. Невозможно было определить, где кончается вода, — воздух представлял адскую смесь пены и водяных брызг. А небо оставалось ясным, все вокруг ослепительно блестело под яркими лучами солнца… Я уже говорил вам, что яхта была снабжена баллонами. Только они и удерживали ее на поверхности, так как волны вертели ею, как хотели: то вздымали вверх, то низвергали в бездну. Я то оказывался под яхтой, то выныривал, почти задохнувшись. Мне казалось, что ветер разрывает мои легкие. Трудно сказать, сколько времени продолжалось все это. Наверное, недолго. Но я ослабел, почувствовал, что не могу больше бороться, и понял, что до конца бури мне не выдержать. В моем сознании промелькнула мысль все бросить…
— А вы не ждали помощи со станции?
— Нет. Если бы вы видели здешний ураган, вы бы не задали этого вопроса.
— Потом я узнал, что сила ветра была несоизмерима с земными баллами, и если волны были не выше двадцати метров, то только потому, что ветер их уничтожал. Говорю вам, все представляло невообразимую смесь воздуха и воды. Никакой самолет, никакой корабль, никакая подводная лодка не приблизились бы ко мне. Да и как они могли разыскать меня в этом водовороте…
— Продолжайте!
Вот они и подошли к самой сути разговора. Антон знал, что не сможет найти слова, которые заставили бы сидящего напротив человека поверить ему.
— Я потерял сознание. А когда очнулся, то увидел, что лежу на поверхности воды. Рядом со мною была яхта. Ничего не понимая, я стал оглядываться вокруг. У меня было ощущение нереальности происходящего. Оглушительный рев продолжался, но не чувствовалось даже легкого дуновения ветра. Совсем близко от меня к ясному прозрачному небу продолжали вздыматься волны, а воздух был полон светящейся водяной пыли. Я приподнялся, опираясь на ладони, глянул вниз и вздрогнул. Я лежал прямо над прозрачной бездной океана. Вода была плотной и податливой, как… Приходилось вам прикасаться к медузе? Да, как тело медузы. Вот тогда я впервые по-настоящему испугался, у меня потемнело в глазах от ужаса. Скользя и падая, я бросился к яхте и забрался в нее. Некоторое время я вообще не мог соображать. Мне казалось, что это кошмарный сон.
— Но ведь вода обладает огромной упругостью и не может сжиматься.
— Я прекрасно это знаю. Но продолжаю утверждать, что подо мной была только вода. У меня не было возможности проверить, но то, что меня удерживало, было того же бледно-зеленого цвета, имело ту же прозрачность…
— Что же было дальше?
— Я постепенно опомнился. В конце концов, мы все здесь исследователи. Но должен сказать, мне пришлось сделать огромное усилие, чтобы снова ступить… на воду.
«Даже мой эксперимент, который привел тебя сюда, не был так труден», — мысленно дополнил он.
— Все же я встал и сделал несколько неуверенных шагов. Я уже говорил вам, что буря вокруг продолжалась, Однако мой островок был так спокоен, словно кто-то накрыл его стеклянным колпаком. На самом деле преграды для ветра и волн не было никакой.
— Откуда вы знаете?
— Проверил. Подошел к краю и протянул руку наружу. Ветер ударил по руке, словно плетью, и я отдернул ее обратно. Если бы я захотел, то смог бы вернуться в бурю снова. Потом, встав на колени, я попытался ножом отделить кусочек этой странной воды. Но это оказалось невозможным.
— Какую она занимала площадь?
— Круг диаметром около десяти метров. Когда я пришел в себя, то лежал точно посредине его.
— Сколько времени вы провели там?
— Семь часов с минутами. Часы мои продолжали идти, я посмотрел на них еще в самом начале, когда очнулся. Обратите внимание на факт, что невозможно так долго выдержать борьбу с ураганом. Не только я, никто бы этого не выдержал. А ведь я был едва жив, когда все случилось…
«Я говорю это, — думал Антон, — потому что ты убежден, что всего этого не было. А это было. В средние века я протянул бы руку над горящей свечой, чтобы доказать правдивость своих слов».
— У вас есть какие-либо предположения о характере наблюдавшегося вами явления?
— А это уже связано с моими действиями, которые вызвали сомнение, в здравом ли я уме. Подумайте сами, доктор, могло ли это быть игрой случая? Случай спас меня в последний момент, случай извлек меня из воды как раз в центр чего-то непроницаемого, случай остановил волны и ветер и длился ровно столько, сколько длилась буря? Не верю.
— Что же тогда?
— Планета наполнена однообразной жизнью. Водяные и воздушные лини — и ничего другого, по крайней мере открытого нами. А если это другое существует? Гипотезы гипотезами, но то, что случилось со мной, — факт, который нуждается в объяснении. Мы, люди, допускаем, что можем столкнуться с разумной жизнью, близкой нашей хотя бы по типу, если не по степени развития. Предполагаем также, что разумная жизнь может быть принципиально отличной от нашей, так что контакт с нею окажется невозможным. До сих пор здесь мы не открыли ни того ни другого. А если разница настолько велика, что те, кого мы надеемся встретить, вообще не могут быть восприняты нашими органами чувств и даже сомнительно, могут ли вообще быть открыты по результатам их деятельности? Допустим, что сложные структуры, которые лежат в основе их разумной жизни, относятся к какой-то особой форме материи.
— Видите ли, в вашем допущении кроется противоречие. Если мы не в состоянии воспринять эту форму, почему же в таком случае эта форма может воспринимать нас? И потом, если они так отличны от нас, способны ли они на такие гуманные поступки, вроде вашего спасения? И еще одно: если они ценят и защищают людей, почему не стремятся к контакту с ними?
Антон опустил голову.
— Вопросы правильные, но ответить на них не просто. Могу только сказать, что попытка искать в их поступках человеческой логики порочна в самой своей основе. Что же касается нашего прямого восприятия, допускаю, что их ощущения шире, чем наши. Может быть, именно поэтому возможность контакта зависит только от их желания. Кроме того… Сказать вам? Когда я был там, меня наполняло странное ожидание. Я знал, что встреча может состояться каждую минуту… Вернее, у меня все время было ощущение чьего-то присутствия… Как видите, напрашиваются два варианта: или они рядом с нами, но мы их не воспринимаем нашими органами чувств (именно это я и хотел проверить с помощью своего «эксперимента»), или же они жители дна, и мы просто еще не добрались до них. Чтобы проверить второй вариант, я и отказался вернуться на Землю после неудачи с «экспериментом» и стал невольной причиной вашего приезда. Я хотел спуститься на дно. Если они там, все будет гораздо проще.
— Хорошо, продолжим. Когда буря утихла, «твердая вода» исчезла?
Антон снова испытал раздражение. Какое значение имеют эти ненужные подробности — способ спасения и все остальное?
— Да. Исчезла внезапно, так что в первый момент я ушел под воду. Потом доплыл до яхты и попытался привести ее в порядок. Конечно, старого типа деревянную яхту волны разбили бы в щепы. Но на этой мне удалось вскоре со всем справиться: я пустил насос, наладил такелаж и поплыл, как мне казалось, в направлении станции. Тогда-то я и встретил моторную лодку, которая вышла на поиски. В ней были Гриша и Кнут. Я рассказал им о случившемся. Они мне поверили: для всех, кто наблюдал ураган, мое спасение без посторонней помощи было совершенно невероятным. Вечером на станции допоздна обсуждали Происшествие. В ту ночь я долго не мог уснуть. Я много думал, как найти способ, с помощью которого можно было бы повторить все сначала. Я согласился бы пережить все это еще раз, лишь бы найти путь к тем, кто спас мне жизнь.
