Люди в сером. Трилогия (СИ) - Юрченко Кирилл (читать книги без txt) 📗
Собственно, лесом это убогое местечко в трех километрах от города Вирска назвать можно было лишь с огромной натяжкой. Так, жалкая рощица с кривыми, точно искалеченными, сосенками, да с подлеском из зарослей ольховника. И листва, и иглы были почему-то пожухлыми, тускло-желтыми, скукоженными, хотя до осени было еще далеко.
Потом в передвижном штабе, оборудованном в спецфургоне с разнообразной аппаратурой, появилось начальство, оно же заказчик операции, в лице аж трех штатских, очень похожих на профессиональных военных. Главный из них, с особо властными нотками в голосе и широким, скуластым лицом, представился Головину, как «просто Дежнев», вот так, без званий и чинов, а потом негромко скомандовал: «Начали».
Головин сказал по рации — десантный комплект наушник-микрофон — условную фразу. Кольцо вокруг леска пришло в движение, дрогнуло и стало сжиматься.
Аккурат посреди рощицы была большая поляна, на которой стояла избушка, то ли сторожка лесника, то ли просто зимовье. Давно уже ничейное, заброшенное и полуразвалившееся, оно и было целью операции. Именно в нем, по сведениям заказчика, окопалась группа беглых зэков. Очень опасных, к тому же вооруженных отнятых у перебитой ими охраны «калашами». Головин в эти детали не вникал. Ему было неинтересно, кто там и чем вооружен. Да хоть Папа Римский с ядерной бомбой в кармане. Приказ получен и будет выполнен. В этом Головин не сомневался.
Так он и доложил неделю спустя комиссии по расследованию ЧП. И категорически не согласился с обвинением, что он, майор Головин, затеял самовольную операцию, инспирированную неизвестно кем («А был ли вообще этот „кто“»?) и положил почти весь свой отряд. Из-за неопытности командира, бойцы затеяли в зарослях перестрелку друг с другом, а возникший вследствие этого пожар довершил дело. Такова была официальная версия.
Но к началу бесед со следователем Головин уже пришел в себя от шока и сообразил, о чем не стоит даже упоминать. Опытный спецназовец, он понял, что их элементарно подставили. Письменный приказ командира сводного Подразделения специального назначения «Каскад», который вручил Головину таинственный Главный, оказался липой, правда, липой, сработанной на высшем уровне. Даже эксперты не смогли обнаружить несоответствий в росписи, печати и т. п. Приказ был настоящим за исключением одной мелочи — начальник Управления понятия о нем не имел. Но подстава заключалась даже не в этом, а в том, что их элементарно ждали в проклятой чахлой рощице.
Сидя в камере предварительного заключения при Управлении, Головин раз за разом прокручивал череду молниеносно разворачивающихся событий, и с каждый разом убеждался все тверже — их ждали. Сжимая кольцо, бойцы уже почти подошли к поляне, когда все и началось. Пожар возник всюду одновременно, стали валиться деревья и вспучилась пригорками, точно нарывами, земля вокруг поляны, трясущаяся, как в лихорадке. Пожар был такой интенсивности, что от жара лопались кевларовые бронежилеты. Людям не оставалось ни малейшего шанса спастись, и все же из леса вышли, точнее, выползли, трое. Три человека из почти что сотни опытных бойцов. Три обгоревших, искалеченных, но все же выживших полутрупа. Один умер по дорогу в больницу, двоим удалось спасти жизнь, но не здоровье.
Но все это было потом. А тогда Головину операция казалась достаточно простой и рутинной. Даже если зэков окажется в избушке не пятеро, как было обещано Заказчиком, а, допустим, пара десяток, то все равно — что они могут сделать против сотни великолепно тренированных и вооруженных по последнему слову техники бойцов? Тем более, что живых ему брать не поручали.
Головин тронул кнопочку рации.
— Альфа, доложите обстановку, — негромко сказал он.
— Все чисто, выходим на огневой. Есть визуальный контакт с объектом, — прошелестел в ответ голос командира первого отделения капитана Олейникова. — Странный тут лес, командир. Словно глубокой осенью. Полно павшей листвы. А сейчас ведь июль…
— Альфа, не отвлекайтесь, — прервал его Головин. — Что с объектом?
— Избушка совсем развалилась, — ответил Олейников. — Даже крыша просела. Непонятно, чего они тут решили укрыться. Лесок хилый, за пять минут насквозь пройти можно — не затеряешься. И… А это что за черт? — прервал он себя.
Это было последнее, что услышал от него Головин. Майор так никогда и не узнал, что там увидел его подчиненный. Олейников, правда, оказался в числе тех двоих, что выжили в бушующем аде лесного пожара. Но в первый месяц Головин содержался под стражей во время ведения следствия, а после оказалось, что оба бойца его расформированной — да что там, попросту уничтоженной — роты бесследно исчезли из больницы. Майор подозревал в этом деятельность КГБ, но копать не стал, учитывая собственное, более чем хилое, положение.
А увидел капитан Олейников нечто несообразное, абсолютно не вписывающееся в его представления о мире.
Он как раз рассматривал избушку в бинокль — выбитые окна, распахнутая дверь, провалившаяся крыша: действительно, и как они тут ночуют? — когда очертания ее вдруг затуманились, дрогнули и оплыли, как бывает только в мультике, а сквозь них появилось перед взором Олейникова нечто настолько несуразное, что он и сравнить-то ни с чем не мог.
— А это что за черт? — спросил он, оторопев, и тут же оглох.
Вернее, это капитану Олейникову показалось, что он оглох. Потому что отрубилась не только рация. Исчезли все внешние шумы, шорохи, потрескивания. Исчезли разом, как будто повернули выключатель радиоприемника, «ловившего фон». У Олейникова возникло ощущение, что его обложили толстым слоем ваты. Потому что не бывает такой всеобъемлющей, полной тишины посреди пусть хилого, но все же леса. Такой тишины вообще нигде не бывает. Он даже на миг забыл о странной штуковине. Потряс головой и, нарушая маскировку, коротко выкрикнул: «А-а!».
Звуки собственного голоса принесли краткое успокоение, доказывая, что с ним все в порядке. Олейников даже успел снять свой «калаш» с предохранителя и крикнуть в безмолвную рацию «Атас!» — условный сигнал, означающий «открыть огонь», — но выстрелить уже не успел. Непонятная штуковина, напоминающая одновременно ежа, жабу и маленькую останкинскую башню, беззвучно завертелась, точно адская шутиха, как огненный волчок, плюя во все стороны толстыми струями огня, изгибающимися дугой, как струи воды из пожарных кранов. Мгновенно вспыхнуло со всех сторон всепожирающее пламя. Олейникову показалось, будто горит даже небо. Он покатился по земле, сбивая с себя огонь, и тут его сознание отключилось от шока и боли. Далее он действовал на голых инстинктах и условных рефлексах, поэтому ничего не помнил впоследствии. Поэтому не мог пояснить, как уцелел там, где погибла сотня его товарищей, не менее сильных и тренированных, чем он.
Так основательно провалившаяся операция началась в полдень. А в пятнадцать часов здесь уже было немерено людей и техники.
Сразу же после начала катастрофы Головин связался с Управлением и запросил подмогу по тревожному коду первой степени. До их прибытия он сидел возле фургона, тупо глядя на лес, где остались его бойцы. Стиснутые кулаки майора заметно дрожали, хотя лицо оставалось непроницаемым.
Куда девался из фургона Заказчик с сотоварищами, Головин не знал. Он вообще не вспомнил о них, пока его не спросили. Один из техников сказал, что, когда замолчала рация, странная троица штатских, ни слова не говоря, поднялась и вышла на улицу. Больше их никто не видел. Правда, один из техников утверждал, будто краем глаза заметил, что они направились к пылающему уже в тот момент лесу, и ушли прямо в огонь. Но мало ли что могло показаться получившему шок человеку?
Пожар кончился удивительно быстро, еще до прибытия пожарных с техникой. Прекратился, угас сам по себе, хотя пищи для его прожорливой глотки было еще предостаточно. Собственно, выгорела только центральная часть лесочка, круг радиусом в двести метров, словно дальше огонь кто-то не пустил, но уж выгорела на совесть: и следа не осталось ни от избушки-развалюхи, ни от террористов с их таинственным товаром, ни от Заказчика с помощниками. Сгорело все начисто в указанном круге, только головешки остались, рассыпающиеся в пыль при малейшем прикосновении и без оного.
