Йернские волки - Симонова Мария (е книги .TXT) 📗
Она вдруг осеклась, перевела глаза на Хана и встретила его понимающий взгляд. Между ними мгновенным призраком промелькнуло видение захваченного эсминца Орды, развороченного на добрую половину внутренними взрывами.
— Должна быть включена система самоликвидации, — синхронно с их видением донесся из кресла голос Вика. Пальцы Хана тем временем уже шарили в подсумке и отстегивали там потайной карман, губы бросали короткие распоряжения:
— Вик, берешь волка! Ольга, помогай! — Ольга и без того кинулась помогать вскочившему Димаджо, но Хан этого не видел — он весь сосредоточился на круглом, величиной с яблоко, приборе, извлеченном им только что из недр подсумка. Шум ворочающейся в двух шагах Орды для него словно бы исчез, и в наступившей тишине сухо отщелкивал последние секунды невидимый счетчик, замурованный где-то в недрах огромного аппарата, готового вот-вот самоликвидироваться вместе с чужаками, посягнувшими залезть в хозяйскую нишу.
— Готово, — возвестил Вик из «волчьего воротника». Совершая оперативную «погрузку», он и Ольга не задали Хану ни единого вопроса: если у командира есть какой-то выход из ситуации и им суждено таки успеть им воспользоваться, то времени для вопросов будет достаточно.
Хан встал перед креслом лицом в зал, держа шар в правой руке, левой накрывая его сверху.
— Вик, встань слева! Ольга — справа! Ближе! Руки мне на плечи!.. Идем!
Хан с усилием повернул верхнюю половинку шара на девяносто градусов и сделал шаг вперед, прямо в копошащуюся многонациональную массу. Вик и Ольга шагнули, практически, одновременно с командиром и так же, как и он, исчезли, не успев завершить этого шага падением в Орду.
Спустя ровно четыре секунды после исчезновения оперкоманды из самого сердца логова Орды город на поверхности дрогнул, словно очнувшись от тяжкого кошмарного сна и испугавшись собственной заброшенности: задрожали пустые здания, стряхивая с крыш многолетнюю пыль и осыпая мостовые стеклянными слезами сохранившихся окон; пошатнулась, заходясь звоном рыданий, мэрия и обрушилась наполовину, будто не вынеся горечи своего опустелого пробуждения; нырнула с горя в пустой бассейн забывшая вкус влаги рыба, грустно махнув на прощание золотым хвостом заходящему солнцу. Переждав недолгие судороги запоздалой агонии Нью-Кракова, мертвая тишина вновь завладела руинами города, рассчитывая прохозяйничать здесь до скончания времен: разлеглась по-хозяйски на покорных улицах, заползла в уцелевшие дома через пустые теперь глазницы окон; впрочем, покинутому городу, познавшему на несколько мгновений вкус отчаяния и оплакавшему свою потерю, было уже безразлично, кто станет его хозяином на ближайшие сто лет.
Глава 10
Нуль-пространственный переход ничем не напоминал полет и не являлся, разумеется, бредом или сном, хотя походил на то и на другое — причем, в большей степени, все-таки, на первое; безграничное Ничто — точка, объемом и плотностью стремящаяся к минус бесконечности, изнанка пространства, его антипод — всосало разведчиков и совершило с ними честный обмен — расстояние в миллионы километров, сжавшееся до размеров единственного шага, претворилось в вечность, и каждый из троих ощущал, как эта вечность необратимо высасывает из него что-то очень дорогое и нужное, принадлежащее только ему, выжимает по капле, не спрашивая — сделка есть сделка, и они автоматически подписались на нее, совершив этот отчаянный шаг в Ничто. Только командир группы знал наверняка, чего они сейчас лишаются, потому что ему, единственному из троих, были известны условия их теперешнего способа транспортировки: пространство между двумя частями прибора-переходника — аутгровсом, который Хан держал в руках и приемником, оставшимся на корабле — превращалось во время — личное время их жизни — и, едва преобразовавшись, тут же пожиралось нуль-пространством. «От нескольких дней до полугода — в зависимости от расстояния, которое будет разделять нас в тот момент», — сказал Битер, вручая Хану перед отправкой на операцию секретный прибор — разумеется, с условием — использовать только в самой безвыходной ситуации. Именно такая ситуация, по мнению Хана, возникла в забитом одрами и запертом старым оборотнем подземном зале: когда вопрос, чего лишиться — полугода жизни, или всей жизни целиком — встал перед ними, можно сказать, ребром, выбор был очевиден. Приходилось смириться еще и с тем, что «семерка» пока останется в мертвом городе — главное, чтобы за катером было кому рано или поздно вернуться.
Взяв сполна причитающуюся ей плату за съеденное пространство, вечность свернулась обратно в мгновение, и разведкоманда завершила наконец свой нуль-пространственный шаг; спустя секунду по земному времени и месяцы по часам, измеряющим отпущенный каждому из них срок жизни, их ноги коснулись пола в тесном кабинете, где навстречу им уже поднимался из кресла полковник Битер.
Хан на мгновение зажмурился и тряхнул головой — у него вдруг появилось ощущение довольно большого отрезка времени, прошедшего с момента расставания с полковником, и вместе с тем возникло навязчивое желание вспомнить события своей жизни, произошедшие в течении этого отрезка. Операция на Сколте как будто подернулась дымкой минувшего, а все, случившееся между их последним шагом в забитый одрами зал и появлением в кабинете полковника казалось большим провалом в памяти. Однако «волчий воротник», по-прежнему обременяющий шею Вика, стоящего от Хана слева, свидетельствовал, что Битер говорил правду: за последние секунды стандартного общего времени разведчики потеряли, судя по ощущениям, не один месяц собственной жизни.
— С прибытием, — коротко приветствовал разведчиков шеф. Подойдя, он первым делом взял у Хана из рук аутгровс, вернулся с ним к своему столу и, обойдя его, нажал незаметный выступ в задней стене. Прямо над креслом в стене уехала вверх небольшая дверца, за ней открылся сложный прибор с круглой выемкой посередине — приемник, как понял Хан. Битер вложил «яблоко» в выемку; горящие на приборе огоньки погасли, дверца закрылась. Полковник обернулся к столу и вызвал по внутренней связи бригаду из лаборатории.
Вик тем временем освободился от своей ноши, Ольга продолжала стоять на том самом месте, куда только что шагнула через пространство-время, растерянно наблюдая за действиями Битера.
— Где мы так долго были? — произнесла она, — Почему я ничего не помню?..
— В башке провал, как после месячного запоя, — поддержал ее Вик.
— Нуль-пространство съело наше время. Потом объясню, — ответил Хан коротко, осматривая между тем волка. Хан опасался — и не без оснований — что лимит времени, отпущенный в этом мире оборотню, был съеден нуль-переходом без остатка. Но, странное дело — волк, несмотря на все перипетии, постигшие его безжизненное тело еще в логове, плюс к тому отобранное у него переходом время оставшейся жизни, был еще живым. Единственное объяснение этому факту могло крыться в том, что состояние его, несмотря на смещенные позвонки, было стабильным, он мог бы еще долго жить, а придя в себя и перевоплотившись — возможно, даже полностью поправиться.
— Живой? — спросил, подходя, полковник.
— Живучая скотина. Хоть в этом нам повезло, — отозвался Хан, думая о том, что старого волка им так и не удалось поймать. Да бог бы с ним, с волком, кабы не Фэй — шальная девчонка, неожиданная и искренняя в любви и в ненависти, пахнущая степным ветром и горячей кожей — вольное дитя Леу-Сколта, которое оборотень для чего-то прихватил с собой.
Дверь кабинета открылась, впуская «бригаду» из лаборатории: на вызов явились два штатных научных сотрудника — Дыгай и Хурц, в белоснежных комбинезонах и при белых шапочках, с носилками наперевес. Подхватив с двух сторон волка — Хан подсобил посредине — научники принялись бережно укладывать его на носилки.
— Осторожнее! — прикрикнул Дыгай, укладывавший ноги, на Хурца, которому досталась голова.
«Видел бы ты, как мы с ним на Сколте осторожничали», — усмехнулся про себя Хан. Хурц устроил голову волка поудобнее, даже шерсть на шее поправил; из под шерсти при этом что-то блеснуло. Хан наклонился посмотреть — что. Под густой шерстью на шее волка, оказывается, скрывался узкий кожаный ошейник с толстой золотой бляхой посредине; вся поверхность бляхи была покрыта сложным узором искусной работы.
